— Строго говоря, на четыре. Мы останавливались, чтобы поболтать. — Впечатляет, — говорю я, нимало не кривя душой. Особенно это впечатляет с учетом того, что позапрошлой ночью Дилан тоже не спал, так как переживал из-за Саманты, не ответившей ему насчет песен Эллиотта Смита. (В итоге выяснилось, что она просто не успела их послушать.) (Разумеется, ей понравились все до одной.) — И как тебе? — Скажем так: я ожидал, что корабль утонет раньше. — Да ты наверняка зевал, пока он не начал тонуть. — Окей, я зевал, пока он не начал тонуть. По дороге к кофейне Дилан едва не переходит на бег. Я с трудом поспеваю следом, ловя обрывки рассуждений, что Джек и Роза вполне могли уместиться на двери или хотя бы греться на ней по очереди. На углу Дилан резко тормозит. — Так, ладно. Как я выгляжу? Я бегло оцениваю мешки у него под глазами и новую футболку с логотипом «Крутяцкого кофе», в которой Дилан смотрится довольно непривычно. — Супер. Только термос свой спрячь. Дилан пихает мне его в руки с таким ужасом, будто это граната, я от неожиданности пихаю его обратно, и так мы им и перебрасываемся, пока я не догадываюсь убрать термос в рюкзак. — Это уже смешно, — ворчу я, когда мы заходим в «Крутяцкий кофе». Судя по витающему внутри запаху, здесь просто обязаны кучковаться амбициозные писатели, которые распяли бы меня уже за первые три абзаца ВВВ. Саманта стоит за прилавком — ослепительная, как весеннее солнце. Заметив нас, она на секунду отрывается от чьего-то заказа и машет в знак приветствия. Темные кудри убраны под фирменную шапочку цвета хаки, сине-зеленые глаза так и сияют при виде Дилана. Не успеваю я перевести дух, как она улыбается нам поверх плеча покупателя — и бац! Если бы я сравнил ее зубы с первосортными жемчужинами, это было бы для них даже как-то оскорбительно. Что ж, по крайней мере, теперь я стопроцентно уверен в своей гомосексуальности. Потому что будь я хоть на один процент бисексуален, уже пал бы к ее ногам просто за счет энергичности и харизмы. Дилан смотрит на Саманту так, будто от нее исходит ангельское свечение, и я мимолетно задумываюсь, когда потускнел для Хадсона. Если я для него вообще когда-нибудь светился. Черт. В зале остался всего один свободный столик. — Я займу место, — говорю я Дилану, уже поворачиваясь, чтобы уйти, но он хватает меня за локоть. — Сделай заказ! Без тебя я точно ляпну какую-нибудь глупость. — Бро, ты справишься. — Я чуть не зашел сюда с вражеским кофе! Поэтому я вздыхаю, снова изображаю Счастливого Лучшего Друга и остаюсь в очереди — даже когда парень, выглядящий в точности как подающий надежды молодой писатель, занимает последний столик и открывает ноутбук с черновиком (несомненно) нового «Гарри Поттера». Окей, на нем хотя бы можно отдохнуть взгляду. Яркие глаза, темная кожа, стрижка «цезарь» и футболка с Человеком-факелом. Будь я посмелее — как Артур с почты или Дилан при знакомстве с Самантой, — я бы определенно сделал первый шаг. Подсел к нему за столик, спросил, как дела, непринужденно поболтал о литературе, попутно выяснил, нравятся ли ему парни, сделал комплимент, дождался ответного, взял его номер, влюбился. Будь я посмелее, ага. Мы добираемся до прилавка, и Саманта радостно перевешивается через него, чуть не сбив вертушку с печеньями возле кассы. — Меня хлебом не корми, дай пообниматься! — заявляет она. И, как вскоре выясняется, преступно преуменьшает — потому что по обнимашкам у нее минимум черный пояс. — Так приятно наконец познакомиться, Бен! — И мне, Саманта. Ведь Саманта, верно? Не Сэм? Не Сэмми? — Меня только мама зовет Сэмми. Слышать это от кого-то другого… странно, мягко говоря. Спасибо, что спросил. — Саманта оборачивается к Дилану. — Привет-привет! — Привет, — выдавливает он. — Как работа? — Неплохо. Только ни минутки нет присесть. — Она замечает розы и снова расплывается в улыбке. — Боже, это так мило! Скорее скажи, что они мне, иначе я буду вынуждена плюнуть тебе в кофе. — Тебе и только тебе, — торжественно говорит Дилан. Саманта берет стакан, пишет имя Дилана внутри сердечка и принимается готовить ему большой обесплеванный кофе. — А ты что будешь, Бен? — Не знаю. Клубничный лимонад, наверное. Чего не сделаешь ради друга. — Большой, средний, маленький? Я пробегаю взглядом цены в меню. — Кхм, определенно маленький. Вашу мать, три с половиной бакса за газировку со льдом?! Да я бы на эти деньги доехал до набережной, купил галлон апельсинового сока, три пачки «Скиттлс», и еще бы на рогалики осталось. — Держи, — говорит Саманта, вручая мне стакан, на котором красуются мое имя и смайлик. — Присядьте пока, я освобожусь через пару минут. Мы отходим к дальнему концу барной стойки. От нечего делать я снова принимаюсь рассматривать парня в футболке с Человеком-факелом. Пока мы стояли в очереди, он успел надеть наушники. Интересно, что в них играет? Хадсон предпочитает классику. А вот я обычно слушаю то, что популярно в этом месяце. Не то чтобы я специально следил за хитами — просто натыкаюсь по радио на какую-нибудь прилипчивую песенку и потом не могу от нее отвязаться. Наверное, круто встречаться с кем-то, кто разделяет твои музыкальные вкусы. Можно поехать вместе за город, устроиться в тихом местечке на природе и, поделив наушники, кайфовать под одну песню. Девушка в углу поднимается из-за столика, но я даже не успеваю спросить, уходит ли она: два стервятника — то есть, простите, офисных работника с жаждой ланча в глазах — стремительно бросаются наперерез и оккупируют оба стула. — Надо поискать место, — повторяю я. — Разве она не восхитительна? — мечтательно спрашивает Дилан. — Ага, — отвечаю я на автомате. В следующую секунду Саманта выскальзывает из-за стойки, напевая наши имена. — Вот вы где! Спасибо, что заглянули. — Дилан не пропустил бы эту встречу даже в случае апокалипсиса, — уверенно отвечаю я. — Ну, и мне тоже не терпелось с тобой познакомиться. — Всяко лучше, чем киснуть над домашкой? — хмыкает Дилан. Я только киваю. По правде говоря, я предпочел бы умолчать, что посещаю летнюю школу. Достаточно унижения, пережитого в конце года, когда вместо обычного табеля я получил приглашение в кабинет завуча. Разумеется, все в классе поняли, что мне предстоит разговор из серии «подтяни-оценки-сынок-или-отправляйся-опять-в-одиннадцатый-класс-но-уже-в-другой-школе». Надо было выбирать второй путь. По крайней мере, лето было бы спасено. И в сентябре не пришлось бы снова любоваться на рожу Хадсона. Саманта отпивает от своего холодного обезжиренного мокко со взбитыми сливками. Могу поклясться, она поняла, что разговоры про летнюю школу выбивают меня из колеи. Хотелось бы мне, чтобы потенциальный бойфренд Саманты обладал хоть половиной ее чуткости. — Мне нравится работать бариста, но иногда я тоже скучаю по свободе. Просто я планирую в будущем начать свой бизнес, и мама считает, что прежде, чем карабкаться по карьерной лестнице, хорошо бы сперва попробовать ручной труд. Знаешь, чтобы потом не превратиться в очередного монстра, который ожидает от подчиненных гениальной работы за минимальную плату. — А что за бизнес? — спрашиваю я. — Разработка приложений с играми. Есть у меня одна идея… Вроде «Фроггера» [23] , только вместо дорог с оживленным движением — тротуары Нью-Йорка. Столкнулся с продуктовой тележкой — умер. Перешел дорогу туристу, пока тот делает фото, — потерял очки. Ну и все в таком духе. — Тогда я не успокоюсь, пока не стану в ней лидером, — искренне отвечаю я. — Кстати, Дилан по дороге сюда фактически играл в ее версию в реале. — Я просто не хотел опоздать к началу обеденного перерыва, — бурчит Дилан застенчиво, и черт меня подери, если я не впервые в жизни применяю к нему это слово. То, как он старается не упустить ни одной минуты с Самантой, вызывает настоящее умиление. Мне хорошо знакома эта стадия медового месяца, когда паре кажется, будто они скачут на единороге по радуге, попивая мармеладные смузи. Правда, вскоре выясняется, что рог пластмассовый, а у вас все зубы в кариесе. Саманта улыбается Дилану, словно хочет назвать милым, но в последнюю секунду сдерживается. — Так что, парни, если у вас завалялась идея, которую можно продать за пару миллионов долларов, не стесняйтесь, выкладывайте. — С этими словами она подмигивает — не так эффектно, как голливудские актрисы, но все равно очаровательно. — А ты можешь разработать приложение, которое со стопроцентной гарантией помогает найти родственную душу? — М-м-м. Честно говоря, я ожидала скорее идей по нестандартному выгулу собак, но почему бы и нет? Черт, а она мне и правда нравится. Будет обидно ее терять. Может, у нас получится дружить у Дилана за спиной? Этакая тайная дружеская связь. — Я знаю, что это было по твоей инициативе, но как ты переживаешь расставание? — вдруг спрашивает Саманта, и я мгновенно теряю ход мыслей. Не ожидал, что она знает про Хадсона. Неужели Дилан уже начал заполнять неловкие паузы рассказами про бывших подружек? Мне он объяснял, что Харриет скорее нуждалась в манекене для инстаграмных фото, чем в нем самом, — но я-то знаю, что однажды утром он проснулся и понял, что чувство ушло. Нет, вряд ли он уже начал посвящать потенциальную новую девушку в такие подробности. Я пожимаю плечами. — Первые отношения. Первый разрыв. Первый человек, который меня ненавидит. Остаться друзьями не получилось. — Мне очень жаль, — произносит Саманта. — Так уж вышло. Я в четыре больших глотка допиваю свой клубничный лимонад — так герои в фильмах заливают пылающее сердце шотами — и принимаюсь жевать лед, раз уж выложил за него хренову уйму денег. — Надеюсь, вы еще найдете общий язык, — говорит Саманта. — Если нет, страдать не буду, — отвечаю я нарочито небрежно и снова натягиваю улыбку Счастливого Лучшего Друга. — Так значит, «Титаник»?..