Песня подходит к концу. — Давай теперь «Bad Romance», — предлагает Дилан. — Не самый романтичный выбор. — Саманта шутливо стукает его микрофоном по лбу. — Попробуй еще раз, приятель. Она поворачивается ко мне, и у меня тут же сердце уходит в пятки — как когда я сижу в классе и учитель ждет ответа на вопрос. — Хочешь? — Я бы лучше на вас посмотрел, — отвечаю я. — На меня бы ты лучше посмотрел, — фыркает Дилан. Артур стаскивает папку нам на колени. — Может, попробуем дуэтом? Я могу взять ведущую партию. Папа у меня тоже не большой любитель пения, но, когда мы ездили в Йель, я подпевал всему, что играло по радио, а он был за хор. — Думаю, мне просто нужно время раскачаться, — говорю я. — Артур, я спою с тобой дуэтом, — предлагает Саманта. — Моя героиня. — Раз уж я направила Бена по ложному пути, нагуглив ту встречу абитуриентов Йеля, пусть это будет моим маленьким извинением. — Я о ней даже не знал, — пожимает плечами Артур. — А если бы знал, наверняка бы сходил, хотя мне до поступления еще год. Всегда полезно запастись хитростями по составлению резюме. — Он накрывает мою руку своей. — Черт, у нас сейчас такое классное время. Я имею в виду, все детали наконец складываются в картину. Через год перед нами будут открыты все дороги. Если честно, я буду счастлив попасть в любой университет Лиги плюща, но вы же знаете, с ними никогда нельзя быть уверенным. Наверное, подамся еще в пару гуманитарных вузов — просто на всякий пожарный. Я смотрю в пол и киваю, словно перспективы Артура на будущее ничуть не отличаются от моих. Внезапно он осекается — видимо, вспомнил историю с рестораном и бургерами. — Конечно, всегда можно получить стипендию или грант, — добавляет он немного невпопад. Я качаю головой. — Я не получу грант. Сердце стучит как бешеное. Теперь я окончательно чувствую себя лузером. Будто мне так и суждено до конца жизни карабкаться в гору, чтобы занять хоть какое-то место под солнцем. А смысл трепыхаться, если у меня ни денег, ни мозгов? Хорошо, допустим, вселенная расщедрится, и я действительно получу финансовую помощь. Я же все равно не сумею поддерживать нужный средний балл. Не факт даже, что я сумею закончить старшую школу. И зачем такому, как Артур, связываться с таким, как я? — Я сказал какую-то глупость, — бормочет Артур. — Все нормально, — отвечаю я. Но все равно не могу поднять на него глаза. Вот сейчас я бы многое отдал, чтобы Дилан заполнил паузу дурацкой шуткой. Назвал Артура Арнольдом, заговорил про секс, что угодно. Лишь бы наша комната не была самой тихой во всем здании. Артур убирает ладонь с моей руки и прячет между коленями. — Давай выйдем, — говорю я, направляясь в лобби. Артур встает и оборачивается к Дилану и Саманте. Видимо, не уверен, стоит ли прощаться. Что ж, это ему решать. По холлу мечется эхо песен из других комнат. Какая-то развеселая компания неловко исполняет Journey [43] . В общем-то, этого ты и ждешь от караоке — неловкого пения. А не неловких разговоров. — Бен, я идиот. Не знаю почему, но знаю точно. Прости меня, пожалуйста. — Нет, это ты меня прости. Стоило бы помнить, что ты не знаешь обо мне каждую мелочь. Например, что я лузер в учебе — так что Лига плюща мне точно не грозит. А я не знаю тебя настолько хорошо, чтобы сказать, важно ли тебе это. Он трясет головой. — Неважно! Совсем. Просто мысль о вузе меня взбудоражила. — Но она и должна тебя будоражить. Это клево. Я искренне надеюсь, что ты поступишь в Йель, или Гарвард, или Хогвартс, или куда ты там хочешь. Но прямо сейчас тема школы для меня больная. Я… Вообще-то я не собирался признаваться в этом сегодня. Но какая теперь разница. — Помнишь дополнительные занятия, про которые я говорил? На самом деле я хожу в летнюю школу. Артур наконец поднимает на меня взгляд. — Ну и ладно. — Ты думаешь, я идиот. — Серьезно?! Да, Артур, серьезно. У нас с Хадсоном и Харриет такой же учитель, как у всех, но на отработку почему-то попали только мы трое. У Хадсона и Харриет вообще были приличные оценки, пока они не связались со мной. Строго говоря, я единственный, кому полагается быть в летней школе. — С чего бы мне так думать? — С того, что ты собираешься в Йель, а я даже в следующий класс нормально перейти не могу. — И что? — Артур шагает ближе. — Это ничего не значит. Я сам однажды чуть не остался на второй год. — Ну да, конечно. — Правда. В пятом классе. Мне тогда еще не подобрали лекарства. — Он сжимает мою руку. — Я ни на чем не мог сосредоточиться — то есть буквально ни на чем. Не остался на второй год только потому, что мама наняла мне шесть репетиторов. И я не шучу. — Шесть — это прилично. — Слушай, насчет Йеля и прочего… — Артур вздыхает. — Мне это правда неважно. Неважно, что ты в летней школе. — Я верю. Прости, что у меня не получается за тебя радоваться и одновременно не ощущать себя лузером. — Мы то и дело просим друг у друга прощения. — Как и все люди, которые хотят, чтобы у них получилось, — отвечаю я. — Вернемся к ребятам? — Да. Конечно. Стопроцентно. Я уже собираюсь открыть дверь, но в последний момент медлю и стучу. — МЫ ТРАХАЕМСЯ! — орет Дилан изнутри. Я толкаю дверь. Дилан с Самантой листают папку с песнями. — Секс натуралов такой странный, — говорю я. Мы усаживаемся обратно. Артур залпом осушает колу, в которой не прибавилось ни капли алкоголя, и берется за пульт. — Я помню, что мы хотели дуэт, но можно я влезу с одним соло? — Ни в чем себе не отказывай. Дилан нежно меня приобнимает, и Саманта даже не закатывает глаза. Видимо, смирилась. Артур выбирает трек и откашливается, пока в колонках набирает громкость вступление. — Песня называется «Бен», и я посвящаю ее… Саманте и Дилану. Шутка. Бен, это тебе. Ситуация становится предельно неловкой, и даже Артур морщится. Он заметно нервничает — но вряд ли так, как я, когда на экране появляется первая строчка песни. Это «Бен» Майкла Джексона. Я разом хочу упасть в обморок и улыбаюсь до ушей, потому что именно такие моменты попадают в книги. — Бен, нам не нужно больше искать… Не похоже, чтобы Артура в ближайшее время взяли на Бродвей, но у него правда классный голос, и я одновременно в ужасе и очарован, хотя никогда не подозревал, что эти два состояния могут сочетаться. Когда песня заканчивается, он делает глубокий вдох. Саманта первая принимается хлопать и улюлюкать. — Йе-е-е! Жжешь, Артур! Дилан тем временем давится от смеха. — Знаю, с верхними нотами я немного налажал, — принимается оправдываться Артур. — И давно не тренировал фальцет. И… — Ты прекрасно пел, — перебиваю я его и шлепаю Дилана по руке. — Что забавного? Тот уже икает от смеха.