К среде я превращаюсь в комок оголенных нервов. Едва рабочий день заканчивается, я вылетаю из офиса и притормаживаю только на улице, рядом со швейцаром Морри. Сегодня Бен меня удивит. Не знаю, куда мы отправимся, но он нагнетал интригу всю неделю. — Здорово, Доктор, — говорит Морри, блестя голубыми глазами. — Спешишь куда-то? — Ага, у меня встреча. С моим бойфрендом. Бойфрендом, бойфрендом, бойфрендом. Морри сторонится, чтобы открыть дверь перед очередным посетителем, и я кошусь на телефон. Время — пятнадцать минут шестого, от Бена никаких сообщений. Я оглядываю улицу, напряженно изучая каждое лицо, но не вижу его даже вдалеке. Меня охватывает разочарование, но я проглатываю его и быстро набираю эсэмэс. Прости, опаздываю! — приходит почти сразу. — Буду через 5 мин Появляется Бен в полседьмого. Я награждаю его многозначительным взглядом. — Я уж думал, ты умер. — Прости, потерял счет времени. — Он крепко меня обнимает. — Привет. Опять это противоречие, взрывающее мне мозг. С одной стороны, Бен опоздал (в который раз!) и оскорбительно спокоен по этому поводу. С другой сторон, я бы не отказался, чтобы он обнимал меня до конца жизни. Мы направляемся к метро. — Так куда мы? — В центр. — Интересно. Я обращаю внимание на наряд Бена — куда более официальный, чем обычно. Кажется, я впервые вижу его не в джинсах. Он проверяет время на телефоне. — Мы торопимся? — спрашиваю я. — Можем взять такси. — Все нормально. — Я заплачу, — начинаю я, но осекаюсь, увидев выражение его лица. — Или нет. Думаю, на метро по-любому выйдет быстрее. Но на метро выходит не быстрее. От Центрального вокзала до Таймс-сквер всего одна станция, но поезд никак не двинется с места. Он даже двери не может закрыть. После секундного колебания я поворачиваюсь к Бену. — А бывает, что поезда… просто забывают ехать? Он барабанит пальцами по поручню. Губы сжаты в узкую полоску. — Понятия не имею, что происходит. — Может, надо кому-то сообщить? — Кому? — Не знаю. Транспортному управлению? Это предложение вызывает у него улыбку. — Вряд ли. — Говорят, в одном вагоне кого-то вырвало, — охотно объясняет долговязый парень в очках. Бен снова косится на телефон. — И что теперь? — спрашиваю я, но Бен меня, похоже, не слышит. В отличие от долговязого. — Ну, по правилам им нужно все отмыть и продезинфицировать. Сами понимаете, дело небыстрое. — Такое ощущение, что он рад этой новости. — Застряли мы тут с вами, ничего не скажешь. — Лучше пройдемся, — предлагает Бен. Мы поднимаемся обратно. — Тут недалеко, минут в десять уложимся. Но десять минут превращаются в пятнадцать — хотя Бен шагает так быстро, что мне приходится догонять его чуть не вприпрыжку. Мы сворачиваем на Бродвей, потом на Пятьдесят Шестую улицу. Я уже собираюсь спросить, куда мы все-таки идем, когда наконец замечаю ее, переливающуюся черным и золотым. — Бен. — Я на мгновение теряю дар речи. — Ты же не… Он выдыхает и наконец улыбается. — Ну, раз уж Лин-Мануэль Миранда разыгрывает дополнительные билеты среди… — Учащихся государственных школ Нью-Йорка. Знаю. Знаю. Срань господня. Неужели это происходит со мной? Происходит на самом деле? — Ты выиграл? — У меня надламывается голос. — Ну, я подал заявку. — Бен пожимает плечами. — Результаты пока не знаю. Подумал, что, даже если мы не выиграем, все равно сможем погулять по Бродвею. — Прости, что? — У меня округляются глаза. Бен снова улыбается, но уже не так уверенно. — Все нормально? — Да, просто… Ты серьезно считаешь, что «прогулка по Бродвею», — эти три слова я беру пальцами в кавычки, — равноценная замена «Гамильтону»? — Похоже, тут скрыто какое-то оскорбление, — отвечает Бен со смехом. Но я не смеюсь. — В любом случае, победителей уже должны были объявить. Давай спросим в кассе. Я киваю, с трудом сдерживая слезы. Черт, а я ведь почти поверил. Всего на секунду — но этого хватило, чтобы ощутить настоящую боль утраты. Никто никогда не выигрывал в лотерею «Гамильтона». Я целую вечность записываюсь в нее каждый день — и да, может быть, в этой школьной разновидности шансы выше, но я точно не настолько удачлив. Мироздание не любит меня настолько . Я все же следую за Беном в театр, к окошку с безупречно накрашенной блондинкой. — Здравствуйте. Извините, — начинает Бен на октаву выше обычного, и я чувствую невольное умиление тем, как он стесняется при взрослых. — Гм. Я сегодня записывался в лотерею для учеников нью-йоркских школ, но не знаю, объявили вы уже результаты или нет, или их нужно проверить где-то в интернете… — Он неловко умолкает. — В общем, можете посмотреть? Мое имя Бен Алехо. — Бенджамин Алехо? — немедленно откликается кассирша, сведя к переносице брови-стрелочки. — Ох, дорогуша, мы только что отдали твои билеты. — Ч-что? — запинается он. — Я выиграл? Я забываю, как дышать. — Два билета в первый ряд, но их нужно было забрать до шести. Жаль, что ты не позвонил чуть раньше. Бен лишь мотает головой. — Мне очень жаль. Если хочешь, могу записать тебя в завтрашнюю лотерею. — Да. Конечно. Спасибо. — Он почти шепчет. И, только выйдя на улицу, дает волю чувствам. — Это просто смешно! — Бен бросается вниз по улице, и мне снова приходится бежать, чтобы за ним поспеть. — Когда там начинается шоу? В восемь? Еще больше часа! Могли бы сами позвонить. — Ты шутишь? — В заявке был мой телефон. Мне хочется закричать. Или что-нибудь ударить. Внутри бушует настоящее торнадо. — Ты хоть понимаешь, сколько людей убили бы за эти билеты? — У меня срывается голос. — Билеты в первый ряд? — Если бы они не раздавали их кому ни попадя… — Они и не раздавали. Таковы правила. Мы опоздали. — Да, но если бы поезд не встал… — Если бы ты пришел вовремя, мы бы уехали на предыдущем.