Мама крепко меня обнимает. — Не хочешь и своему скандалисту дать объясниться? — Это совсем другое. — Ох, Артур. Ну как скажешь… Похоже, мироздание все же не разлюбило Команду Сьюзов. Но вот меня оно совершенно точно ненавидит. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ БЕН 1 августа, среда Тусить с Хадсоном и Харриет все так же легко. Я словно убрал зимние ботинки, потому что пришла весна, и влез в прошлогодние кроссовки; нога немного выросла, но они по-прежнему впору. Мы просто встречаемся и начинаем обсуждать, что упустили в жизнях друг друга после нашего с Хадсоном разрыва, — не упоминая, впрочем, сам разрыв. Даже вчера, когда я ни с того ни с сего заявился к нему на порог, он молча выслушал мое нытье про Артура и Дилана. Точно как в старые времена — внимательный друг и не больше. — Я живу ради инстаграма мистера Хейса, — говорит Харриет, когда мы выходим из кафе с замороженными йогуртами. В одной руке у нее смузи, в другой телефон. — Я и не знал, что у него есть аккаунт. — Когда у тебя такое лицо, как у мистера Хейса, инстаграм появляется автоматически. Мы садимся на скамейку и склоняемся с двух сторон к Харриет, которая подгружает его профиль. Я ожидал ряды безрубашечных селфи — но, хотя парочка таких действительно имеется, большинство постов у мистера Хейса мотивационные: прямо-таки реклама регулярной уборки, минималистичного образа жизни и сбалансированного питания. Ну, может, за исключением гигантского чизбургера, который он героически одолел в Германии. — Вот он живет на полную катушку, — вздыхает Харриет. — Видите? Полмира объездил. А у меня в инстаграме так и будет реклама детского питания, жвачки без сахара и шампуня с козьим молоком. Не полагаться же только на родительские деньги. — То есть можно надеяться, что рано или поздно ты вернешься к селфи ради искусства и снова начнешь выкладывать их каждые две минуты? — с сарказмом интересуется Хадсон. — А то, знаешь ли, я все боюсь забыть, как ты выглядишь. — Думаю, ты быстро перестанешь стыдить меня за селфи, когда я начну фоткаться с веслом на байдарке. Или на коленях у каких-нибудь секси альпинистов. — А попутчики в твоих планах предусмотрены? — спрашиваю я. Хотя, будь у меня деньги на путешествия, я бы лучше поехал с Диланом. Он присутствует во всех моих старых историях — и, надеюсь, продолжит появляться в новых, когда все успокоится. Если успокоится. — Предлагаешь свою кандидатуру? — Естественно, — смеюсь я. Сомнительно, что у меня когда-нибудь получится зарабатывать инстаграмом. — Буду иметь тебя в виду, — серьезно кивает Харриет. — Когда продашь свою книгу и будешь купаться в деньгах от «Нетфликса». — Я не настаиваю, если что. Стоит ли удивляться, что ВВВ сейчас ощущаются полным провалом. Артур был их главным фанатом. Вряд ли кто-нибудь отнесется к этой истории с таким же восторгом. Если я и решусь однажды выложить ее на «Ваттпад», там моими читателями будут полные незнакомцы, которым нет никакого дела, что эта книга писалась сердцем. — Просто говорю, — пожимает плечами Харриет. — Мы по тебе здорово скучали, знаешь? Хадсон бросает на нее косой взгляд, и она примирительно поднимает руки. — Что? Хватит уже делать вид, будто в этой комнате нет большого гомосексуального слона. Пора двигаться дальше. Мы же все друзья? Меня тянет ответить, что нет, не все, — но я, разумеется, соглашаюсь. — Ага, — кивает Хадсон. Остается надеяться, что он правда так считает. — Вот и будем снова дружить, — говорит Харриет, и я мимолетно задумываюсь, скучает ли она по Дилану. — Бен, что ты решил насчет Артура? Забьешь или продолжишь бороться? Спрашиваю, чтобы знать, как тебя поддерживать. — Мне жаль, что я так и не смог объясниться… Это, конечно, бессмысленно, раз он все равно уедет, — но мне бы не хотелось, чтобы он уезжал так . А Дилан… — Я неуверенно смотрю на Харриет, но она знаком предлагает мне продолжать. — Я знаю, что переступил черту. Но сказал при этом чистую правду. Наверное, в идеальной картине мира со мной остаются и бойфренд, и друзья, а людям вообще не нужно выбирать стороны. Здесь я затыкаюсь, потому что мы уже были в этой точке после разрыва Дилана с Харриет. Пока я продолжал с ней дружить, Дилан чувствовал себя стремно, — а когда я попытался возобновить дружбу с Хадсоном, стремно себя почувствовал уже Артур. Но, может быть, мир устроен не так. Может, люди просто приходят ненадолго в твою жизнь, ты берешь у них то, что они готовы дать, а потом используешь это в следующих дружеских или романтических отношениях. И иногда, если повезет, судьба возвращает тебе тех, кого ты считал безнадежно потерянными. Как Хадсона и Харриет. Вероятно, именно такой перезапуск мне нужен. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ АРТУР 3 августа, пятница Завтрашний день я проведу один. В пустых апартаментах дедушки Мильтона, окруженный лошадьми и в лучшем случае в компании разносчика пиццы. Впрочем, я всегда могу распечатать портрет Обамы и отпраздновать вместе с любимым президентом, раз уж ни друзей, ни родителей рядом не предвидится. И если вы думаете, что я сейчас шучу, — угадайте, кто справился с «недомоганием» и добрался до работы, только чтобы воспользоваться цветным принтером? — Артур, ты вгоняешь меня в тоску, — вздыхает Намрата. — Я же ничего не говорю. — Именно это и пугает. Я пожимаю плечами и возвращаюсь к делу Брэй-Элиопулоса — такому же невыносимо скучному, как и всегда. Может, у меня развиваются мазохистские склонности. А может, я наконец постиг тайну, как люди сосредотачиваются на работе. Нужно, чтобы симпатичный парень вырезал вам сердце, друзья дополнительно по нему потоптались — и, если после этого оно еще бьется, не гнушайтесь закончить дело сами. Наговорите окружающим ужасных слов, разрушьте все, что любите, — и вуаля, даже самое нудное задание покажется облегчением. Потому что, пока вы с головой закопаны в Брэй-Элиопулоса, у вас хотя бы нет времени думать о бывшем. Вашей не-родственной душе. Парне, свалившем в середине второго акта. — И каков план на завтра? — спрашивает Джульетта у Намраты. Я поднимаю взгляд. — А что завтра? — Соседи Дэвида устраивают прощальную вечеринку. — Любители динопорно? — Ага. Боже, скорей бы. Уж я-то точно не буду лить по ним слезы. — Намрата откидывается в кресле. — Джулс, ты ведь не бросишь меня на баррикадах? — А где все это будет? — спрашиваю я. — В Верхнем Вест-Сайде. — О, рядом со мной. — Обе молчат. — Значит, вечеринка, да? Джульетта кивает. — Не особенно масштабная, надо понимать? — Да просто у них в квартире, — говорит Намрата. — Звучит интересно, — отвечаю я медленно — и сразу сжимаю губы. Не умолять же девчонок взять меня на вечеринку к каким-то стремным чувакам в мой собственный день рождения. Господи. Даже я не настолько жалок. Хотя постойте, я жалок ИМЕННО настолько. — Может, я тоже загляну? — интересуюсь я будничным тоном. Джульетта и Намрата быстро переглядываются. — Или… нет. — Артур, слушай, ничего личного, — говорит Джульетта. — Просто там будет натуральная попойка. — Да я не против. — Я против. — Ты не одобряешь попойки? — Я не одобряю попойки с несовершеннолетним сыном своей начальницы. — А. — Я усмехаюсь. — Понял. Да я бы и не стал пить. Хотя у родителей есть бар, так что я мог бы для вас что-нибудь сварганить. Скажем, мартини со сладкой кукурузой…