— Но у меня день рождения в марте! — Я знаю . Просто… — Ты соврал моей богине Иссе Рэй! — Не совсем. То есть… типа того? — Я смущенно тру лоб. — Ладно, как бы там ни было. Хочешь послушать о моем последнем провале? — Я думала, мы его и обсуждаем, — замечает Намрата. — Нет, я про другой. В связи с парнем. Обе поднимают головы. Наконец-то. Даже самые суровые юристы не могут противиться искушению послушать про мою личную жизнь (не то чтобы она у меня была). Обычно я просто рассказываю им про симпатичных мальчиков, которых встретил в метро. Круто, что здесь о таких вещах можно говорить вслух. Как будто в этом нет ничего особенного. Как будто это просто еще одна черта моего характера. — Я столкнулся на почте с клевым парнем, — начинаю я. — И угадайте что. — Вы полчаса целовались за абонентскими ящиками, — говорит Намрата. — Гм, нет. — Перед абонентскими ящиками, — предполагает Джульетта. — Нет. Мы вообще не целовались. Но он недавно расстался с парнем. — То есть он гей. — Или би, или пан, или что-то в этом роде. И он пока свободен — если, конечно, уже не подцепил кого-нибудь. Ньюйоркцы вообще быстро оправляются после разрывов? Намрата переходит сразу к делу: — Так а в чем провал-то? — Я не взял его номер. — О-о-о, — тянет Намрата. — Может, поискать его в сети? — предлагает Джульетта. — Ты в этом вроде… эксперт. — Боюсь, имени его я тоже не знаю. — Ох, милый. — Но я пытался узнать. Честно! Я на пятьдесят процентов уверен, что его зовут Хадсон. — На пятьдесят процентов. — Губы Джульетты подрагивают в улыбке. Я медленно качаю головой. Конечно, я мог бы показать им почтовую наклейку — но не уверен, что девчонкам стоит знать, как я охотился на мусор. Даже Джесси сочла это странным. Джесси, которая однажды заявила всему классу, будто приходится родственницей Бейонсе, а на следующий день принесла отфотошопленные снимки, чтобы это доказать! — Значит, тебе известно только его имя… Да и то ты не уверен, что его так зовут. Я киваю. — Безнадежно. — Может, — отвечает Намрата. — А может, и нет. Попробуй разместить объявление на Крейгслисте [11] . — Объявление? — В разделе «Потерянные связи». Знаешь, как там обычно пишут: «Я увидел тебя на линии Рокавей, ты ела сладкую кукурузу и читала “Пятьдесят оттенков серого”». — Сладкую кукурузу? Фу. — Прошу прощения, — возвышает голос Намрата. — Сладкая кукуруза — дар богов людям. — Гм… — Серьезно, Артур, попробуй, — подхватывает Джульетта. — Просто сделай пост с описанием времени и места. Вроде: «Помнишь, мы встретились вчера на почте и полчаса целовались за абонентскими ящиками…» — Да кто вообще целуется за абонентскими ящиками? Вот мы в Джорджии не целуемся. — Джулс, придется писать за него. — Что это за фишка такая с поцелуями на почте? — не унимаюсь я. — Так, — говорит Намрата. — Запускай ноутбук, мелкий. Окей, крохотная мозоль: терпеть не могу, когда девчонки называют меня мелким . Словно они-то — взрослые и всезнающие, а я — полусформировавшийся эмбрион. Разумеется, я все равно включаю компьютер. — Открывай Крейгслист. — А это не там людей убивают? — Нет, — отвечает Намрата. — Только тех, кто слишком медленно открывает Крейгслист и тратит мое драгоценное время. Теперь Намрата нависает надо мной, Джульетта — сбоку, а на экране мельтешит миллион синих ссылок, сгруппированных в узкие колонки. — Гм. Ладно. Намрата постукивает ногтем по экрану. — Вот здесь, прямо под разделом «Попутчики». — А ты, похоже, неплохо здесь ориентируешься, — замечаю я и тут же получаю подзатыльник. Должен признать, на самом деле мне это нравится. Ну, что они заинтересовались. Иногда меня охватывает смутная паника, что я только бешу девчонок. Как будто я великовозрастный младенец, с которым им приходится нянчиться — вместо того чтобы заниматься действительно важной работой вроде сверки материалов по Шумейкеру. Но правда в том, что больше у меня в Нью-Йорке никого нет. Понятия не имею, как люди заводят друзей на летних стажировках. Только на Манхэттене проживает полтора миллиона человек, но ни один даже не взглянет тебе в глаза, если не знает лично. А я здесь не знаю никого — за исключением коллег в мамином офисе. Иногда я скучаю по Итану и Джесси так сильно, что прихватывает сердце. Джульетта отбирает у меня ноутбук. — О боже, вы посмотрите, какая милота, — говорит она, показывая нам экран. Посередине красуется объявление: «Старбакс» на Бликер-стрит / Тебя зовут не Райан — м4м [12] (Гринвич-Виллидж) Ты: в рубашке на пуговицах и без галстука. Я: в поло с поднятым воротником. Они написали на твоем стаканчике «Райан», и ты пробормотал: «Какой к черту Райан?» После чего поймал мой взгляд и застенчиво улыбнулся. Это было так мило. Жалею, что не попросил твой номер. Черт. — Блин, хреново. — Я переключаюсь на следующее объявление. Тренажерный зал «Эквинокс» на 85-й — м4м (Верхний Ист-Сайд) Видел тебя на беговой дорожке, ты клевый. Свяжись со мной. Джульетта ухмыляется. — А еще говорят, что романтика умерла. — Мне особенно нравится расплывчатость формулировок, — добавляет Намрата. — Типа: «Я же сказал, что ты клевый, зачем еще описывать твою или свою внешность?» — Ну, — говорит Джульетта, — он хотя бы попытался. Артур, ты же хочешь снова перепихнуться с тем парнем за абонентскими ящиками? — Я не… Так, давайте уже оставим эти ящики в покое! — Ой, вы посмотрите, как он покраснел! — Все, закрыли тему. — Я захлопываю ноутбук и прячу лицо в ладонях. — Давайте лучше займемся Шумейкером. — Что ж, — торжественно объявляет Намрата. — Теперь мы знаем, как заставить Артура работать.