ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ БЕН — А вдруг она умерла? — говорит Дилан во время созвона по скайпу. Не знаю, стоило ли ему вообще отвечать. На этой неделе я переживаю приступ фанатения по Лорд [13] — и с удовольствием послушал бы еще парочку ее композиций по дороге в школу. Но вместо этого я работаю жилеткой для Дилана, которого (теоретически) бросила Саманта. Прошлым вечером он послал ей несколько видео с трагически недооцененными песнями Эллиотта Смита, но до сих пор не получил ответа. Должен сказать, любовь Дилана к Эллиотту Смиту иногда переходит все границы — вроде того раза, когда я пропустил в его имени одну «т» и Дилан со мной потом неделю не разговаривал. — Думаю, она просто занята, — отвечаю я. — Это чем же? — Не знаю. Охотится на вампиров? — День на дворе, все вампиры лежат по гробам! Попробуй еще раз. — Уверен, что с ней все в порядке. Вы вчера два часа проговорили. — Два часа и двенадцать минут, — придирчиво поправляет меня Дилан, наливая кофе в кружку. Не похоже, чтобы он сегодня спал. Утром я обнаружил на мобильном два пропущенных полуночных вызова и примерно десять тысяч сообщений касательно Саманты. Если честно, я не особо понимаю кофеманию; еще больше я не понимаю кофеманию в разгар лета и особенно — когда у тебя проблемы со сном. Логика вроде бы очевидна, но девчонки всегда оказывают на Дилана такой эффект. — Зато я узнал ее фамилию. — Вау. — Саманта О’Мэлли, — таинственно сообщает Дилан. После чего вываливает на меня все вчерашние открытия: что Саманте действительно нравится работать бариста; что ее любимые фильмы — «Титаник» и «Площадка»; что она каждую неделю водит маленькую сестренку в ресторан морепродуктов; а еще — что она настоящий фанат видеоигр. — И, похоже, я ей нравлюсь. Я наблюдал множество «романов» Дилана, начиная с третьего класса, но не припомню ни разу, чтобы он был так невыносим на второй день знакомства с девчонкой. Даже с Харриет он окончательно потерял голову только через месяц — то есть спустя годы по его меркам. Одержимость Дилана Самантой напоминает мне начало собственных отношений с Хадсоном — когда после звонка с уроков он несся разыскивать меня по всей школе. Мы хорошо знаем, чем это кончилось. — Конечно, нравишься, чувак. — Нравился. Она наверняка мертва. Увидимся на следующем собрании Анонимных Вдовцов. Я заворачиваю за угол, ко входу в школу. Вообще-то ни я, ни Дилан не ходим в старшую школу Белеццы, но в этом году именно она принимает отстающих со всего Нью-Йорка. Я уже собираюсь заверить Дилана, что Саманта ответит ему самое позднее до обеда, когда вижу Хадсона и Харриет, сидящих на ступенях крыльца. Как и на вчерашнем селфи, Хадсон выглядит совершенно здоровым. Он замечает меня ровно за секунду до того, как вонзить зубы в ролл с ветчиной и сыром, быстро отворачивается к Харриет и прыскает со смеху. К чести Харриет, она даже не улыбается — более того, смотрит на него как на идиота. — Ох, — выдыхаю я. — Ди, мне пора. — Что такое? Вместо ответа я разворачиваю телефон, так что теперь Дилан их тоже видит. — О. Привет, ребята. Харриет качает головой. — Нет уж, спасибо. — Океюшки, — покладисто соглашается Дилан. — Хадсон, приятель, у тебя все лицо в кетчупе. Я не прощаясь отключаю связь, пока Хадсон торопливо промокает подбородок салфеткой. — Э-э, привет, — говорю я сразу обоим. — Привет, — отвечает одна Харриет. В отличие от вчерашнего утра, сегодня она не торопится меня обнимать. Хадсон здесь, и она не может предать лучшего друга. Это особенно отстойно — учитывая, что мы общались еще до того, как Хадсон перевелся в нашу школу в начале девятого класса. Хотел бы я, чтобы мы опять могли дружить. Чтобы мы с Харриет, как раньше, обсуждали любимые сериалы про супергероев. Чтобы Дилан с Хадсоном играли в шахматы. Чтобы мы с Хадсоном не шарахались друг от друга. Как и Дилан с Харриет. Может, однажды мы снова попробуем стать бандой. — Здорово, — наконец говорит Хадсон, не глядя на меня. Инстаграмной бравады как не бывало. Он опять тянется укусить свой ролл, но вдруг медлит — может, смущенный историей с кетчупом. По правде говоря, аккуратность за столом — это не про него, но я никогда над этим не смеялся. Еще недавно утра, когда мы вместе плелись в школу, жуя на ходу дешевые сэндвичи, были моим любимым временем дня. То, что теперь Хадсон завтракает с Харриет, не должно задевать так сильно. Но задевает. Это словно еще одно подтверждение, как легко ему было вычеркнуть меня из жизни. — Сегодня тебе лучше? — спрашиваю я, искренне пытаясь сделать наше общее лето не таким фиговым. — Здоров и счастлив. — Хадсон заворачивает остатки ролла в фольгу. — Можешь не волноваться. Затем он поднимается со ступеней и скрывается в вестибюле. — Веселый будет денек, — бормочет Харриет. — В жизни больше не поинтересуюсь его самочувствием, — отвечаю я. — Ему просто нужно время. Уязвленное самолюбие и все такое. — Вообще-то это он замутил с другим парнем! — Он думал, что вы расстались. — И пошел искать мне замену уже через два дня? Харриет поднимает ладони. — Для него вся эта ситуация выглядит сложнее. Думаю, ты знаешь. — Это нечестно, — возражаю я. — Не понимаю, как можно сочувствовать Хадсону только на том основании, что я порвал с ним первым. Зато он первым разбил мне сердце. — Извини, Бен, — говорит Харриет, — но я и так между двух огней. С этими словами она тоже исчезает в холле. Я делаю глубокий вдох. Не знаю, в какой альтернативной реальности Харриет находится между двух огней, потому что в моей она явно из Команды Хадсона. Самое обидное, что, если бы мы с ним продолжали просто дружить, ничего этого вообще не случилось бы. Я поднимаюсь по ступеням, отчаянно желая развернуться и дать деру. Но нет уж. Я не собираюсь оставаться на второй год только потому, что в комплекте с летней школой идет бывший бойфренд. Наш учитель, мистер Хейс, флиртует в коридоре с преподавательницей алгебры. Среди педагогов он один из самых молодых — может, двадцать с хвостиком. Летом он обычно ездит в другие страны волонтером, но в мае подвернул лодыжку в Спартанских гонках [14] и остался натаскивать отстающих по химии. В целом он не мой тип — чересчур миленький, вроде тех парней, которых изображают на упаковках нижнего белья, — но в привлекательности ему не откажешь. Я сажусь на галерке — как можно дальше от Хадсона и Харриет, — открываю тетрадь и ненадолго отключаюсь от происходящего. Я никогда не блистал в школе. Хадсон говорил, что мне можно не гнаться за оценками, потому что все равно не поможет, — но я по жизни с трудом сосредотачиваюсь в классе. Начнем с того, что я постоянно витаю в облаках. Если надвигается тест, дома я буду двадцать минут готовиться, а весь остальной вечер играть в Sims или писать ВВВ. В первом семестре мама была в таком ужасе от моей успеваемости, что конфисковала ноутбук до тех пор, пока оценки не выправятся. Как ни странно, помогло: я жить не могу без своих выдуманных миров. Но даже прикладывая все усилия, я неизбежно плетусь в хвосте. Знаете, как это бывает: ты проболел важную тему или просто засмотрелся в окно, фантазируя о том, как симпатичный мальчик ответит на твои чувства, — но учитель не станет задерживать класс, чтобы объяснить тебе повторно. Он двинется дальше, а ты останешься разбираться сам. Я не помню, кто сражался во Второй мировой. Едва ли могу назвать больше десяти президентов. Абсолютно беспомощен в географии. Школьные викторины — мой ночной кошмар. Мне всегда хотелось узнать реальный мир — а не только тех, с кем дружу в школе или играю в Sims . Но сейчас я ощущаю себя совершенно ненужным в этой вселенной. Мистер Хейс заходит в кабинет. Под мышкой костыль, в свободной руке рюкзак, будто он собрался в тренажерку, а не на лекцию по химии. — Доброе утро! — говорит он радостно. — Проверим, все ли на месте. Хадсон поднимает руку. — Здрасьте. Я Хадсон Робинсон. Вчера меня не было. Мистер Хейс кивает. — Определенно не было. Сегодня выздоровел? — Как новенький. — Отлично. Задержись после урока, пробежимся по вчерашнему материалу. — Мистер Хейс сверяется со списком. — Окей, Пит здесь. Скарлетт… — Погодите, — перебивает его Хадсон. — Я не хочу оставаться после уроков. И так таскаюсь в школу на каникулах. Харриет награждает Хадсона своим фирменным взглядом «чувак-закрой-рот-немедленно». — Не из-за меня вы здесь оказались. Моя задача — сделать так, чтобы вы не провалились снова. Просто задержитесь на полчаса после занятия, и вам не придется весь следующий год любоваться, как ваши друзья готовятся к экзаменам, выпуску и колледжу. Без вас, разумеется. Черт, а этот парень умеет поставить на место, не выглядя притом полным засранцем. — Я не тупой, — говорит Хадсон. — Я знаю химию. Никогда не видел, чтобы он разговаривал так с учителями.