Черт возьми, он знает, что делает. Я потерялся, когда посмотрел вниз и увидел его перед собой на коленях, как двигался мой член туда-обратно у него во рту, чувствовал его глубокий, движущий голод в том, как он сосал, сжимал и гладил меня. Я проиграл ему, проиграл самому себе, проиграл этой ноющей пульсации внутри меня, требующей выхода, потребности притворяться, что я этого не хочу. Отдаться ему, потому что хотел этого, и это было чертовски хорошо. Но я даже не пытался остановиться. Схватив рукой его за шею, я вбивался в его великолепный рот, как эгоистичное, дикое животное, которым был, пока моя плоть ритмично сжималась, выплескиваясь ему прямо в горло. Я чувствовал себя Богом. Я чувствовал себя монстром. Я чувствовал, что ничто в моей жизни никогда не будет прежним. Глава 14 Максим Потрясенный произошедшим, я сел на пятки. Не знаю, кто из нас дышал тяжелее, Дерек или я. О, Боже. Не могу поверить, что это случилось. Я поднял на него взгляд. Он смотрел на меня так, как будто никогда раньше до этого не видел. — Иисус, — прошептал он. Потом он быстро ушел. Уверен, что он просто сбежал, даже не застегнув штаны. Мгновение спустя я услышал шаги на лестнице, а затем хлопнувшую дверь. Бл*дь. Он разозлился? На что? Я не заставлял его это делать. Он поцеловал меня. Может, я зашел слишком далеко? Но прежде чем прикоснуться к нему, я спросил, не так ли? И он ни разу не сказал остановиться, ни разу не оттолкнул меня, ни разу не произнес, что ему это не нравится. Казалось, что он на самом деле всем этим чертовски наслаждался. Абсолютно также как и я. Я встал на ноги и поправил свою эрекцию под джинсами. Видимо, мой член не получил сообщение, что мы здесь закончили. Он был до боли напряженным, воспоминание о том, что только что произошло, только все усложняло. Я все еще слышал, как Дерек хрипло стонал, все еще ощущал его запах в воздухе, все еще чувствовал, как его член скользит между моими губами. Я все еще чувствую его вкус. Пытаясь успокоиться, я уперся в стойку, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Боже, от того, как он потерял контроль, было чертовски жарко. Я не ожидал этого — вообще ничего не ждал. Не было никакого времени, чтобы подумать. Но он не сдержался, позволяя себе быть со мной, и как по щелчку, в одно мгновение, схватил за шею и стал вбиваться в мое горло. Это меня поразило. Быстрота. Резкость. Жёсткость. Я кайфовал каждую чертову минуту. Не то, чтобы нам их потребовалось много. У меня кружилась голова от того, как быстро это произошло. Откинувшись на стойку, я обернулся и уставился на раковину, где мы мыли посуду. Это убивало меня — как близко он стоял, так близко, что я начал задаваться вопросом, не сделал ли он это нарочно. Когда он положил свою руку на мою, я был еще более смущен — натуралы не касались друг друга таким образом, не так ли? А его слова. «Иногда я не знаю, чего хочу». У меня нет лучшего в мире гейрадара, и английский не мой основной язык, но на тот момент я был уверен, что он намекал мне на то, что я его привлекаю. Это и волновало, и пугало меня — не хотелось бы казаться сумасшедшим, но что, если я неправ? Что, если я сделаю шаг, и он обидится? Что, если он был простым американцем, раскрывающим свои личные проблемы, вовсе не имеющим ко мне никакого отношения? Будучи русским, я привык к людям, действующим намеками, но это был более чем случайный разговор. Ставки были высоки. Поэтому я отдернул свою руку. Если он хотел меня, ему пришлось бы это показать. И он это сделал. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда он схватил меня за руки. Но то, как он целовал меня, как будто задыхался, а я был его свежим воздухом, не оставляло места для сомнений — он тоже чувствовал это притяжение между нами. Был ли он геем, или натуралом, или кем-то между ними, это произошло, и, О Боже, это было горячо. Так в чем была проблема Дерека? Из-за чего он может быть рассержен? Это было раскаяние? Может ему плохо от того, что он творил со мной за спиной Кэролин или что-то вроде того, хотя, он говорил, что она не была его девушкой. Дерек замечательный парень, так что все может быть. Сегодня вечером я не заметил никакой химии между ними, но это могло быть потому, что я не хотел этого видеть. Возможно, Дерек чувствовал себя плохо, потому что я был гостем в его доме, и он так много делал для меня? Может он просто испугался, что я, почувствовав давление, отплатил ему сексом? Это было смешно, и надеюсь, он видел, насколько явным было мое желание и моя реакция на него. Или, может быть, он был в ужасе от того, что мы сделали. Наверно, ему было противно. Скорее всего, прямо сейчас наверху, он смывает улики и умоляет Бога простить его. Я очень надеялся, что это не так, но несмотря ни на что, было понятно, что с ним не все порядке от произошедшего. Обеспокоенный такими мыслями, я выключил свет и пошел наверх. Глядя на закрытую дверь спальни Дерека и стараясь не создавать много шума, я прошел в свою комнату. Укрывшись одеялом, закинув руки под голову, я лежал на спине и размышлял, что же будет завтра. Что он скажет. Как он будет себя вести. Я нутром чувствовал, что лучше позволить ему взять инициативу на себя, а затем уже следовать ей. Если он захочет сделать вид, что ничего не произошло, хорошо. Нам не стоит говорить об этом. Ничего не должно измениться, и я надеюсь, что он не захочет, чтобы я ушел от него только потому, что между нами все накалилось. Это было не так уж и важно. Мы могли бы вернуться к тому, как было до тех пор, пока он не схватил меня. Не то, чтобы я не мог держать свою сексуальность при себе, но я никак не ожидал, что в первую очередь это случится с Дереком. Отбросить все. Остаться друзьями. Тем не менее, в любое время я готов повторить это снова и снова. Я бы сделал даже больше… Глава 15 Дерек Вина. Стыд. Гнев. Уставившись в потолок спальни, я лежал на спине и топил себя в страданиях. Какого черта я натворил? Ты выстрелил двадцатью годами подавляемого желания и сексуальной неудовлетворенностью в глотку другому парню, вот что. А потом, не сказав ни слова, бросил его на коленях на кухонном полу. Это только моя вина. Я ужасный человек. Я не должен был его хватать. Целовать. Я не должен был позволять ему так ко мне прикасаться. Мне не должен был нравиться его рот. Я не имел права терять контроль. Я не должен был испытывать лучший оргазм за всю свою жизнь с другим парнем. Но это случилось. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Почему так? Это не значит, что женщины мне не делали хороших минетов раньше — по крайней мере, я думал, что они хорошие. Но Максим поднял все на совершенно новый уровень. Как будто это все происходило не со мной. Он действительно был настолько хорош? Или мое воображение сделало его таким умопомрачительным? От мысли, что я наконец-то единственный раз поддамся запретному желанию и у меня больше никогда этого не будет? В любом случае, я не мог отрицать, насколько мощным он был. Таким мозговыносящим. Что чертовы стены дрожали. Слабый. Какой же я слабый. Как же я позволил этому случиться? Не то чтобы я был геем. Меня привлекали женщины. И я хотел традиционную семью — жену и детей. Мне не нужен был гребаный парень. Это абсурд. Я должен был привести парня к родителям домой? На обеды с клиентами? Пикники в компании? Корпоративные благотворительные вечера? Неужели мой отец передаст свой бизнес тому, в ком он в меньшей степени будет видеть мужчину? Не такого как он сам? Менее идеального и совершенного? Бл*дь, нет. Я слишком много работал, чтобы все потерять. Если бы секс с женщинами доставлял больше удовольствия. Возможно в этом проблема. Это не значило, что я ничего не чувствовал, но какой бы ни была женщина красивой, горячей и страстной, как ни готова она была мне отдаться, независимо от того, что я мог взять ее даже грубо и жестко, у меня всегда было смутное ощущение, как будто всё должно быть ярче, но почему-то этого со мной не происходило. Так, чтобы дрожали стены. Закрыв глаза, я глубоко дышал. Это не повторится. Не имело значения, что дрожали стены, потому что на кону были более важные вещи, чем сексуальное удовлетворение. Моя карьера. Репутация. Самооценка. Мои отношения с семьей. Планы на будущее. Если я позволю себе быть с Максимом, это поставит под угрозу всё. Вчера вечером я сказал Максу, что у меня нет мечты, но это неправда. Моей мечтой было быть нормальным. Жить той жизнью, которую окружавшие меня люди одобряют и которой восхищаются. Создавать видимость, что ты такой же, как и все, даже если в глубине души знаешь, что это неправда. Что хорошего такая правда, в конце концов, сделает со мной? Я не мог заснуть почти до трех часов утра, поэтому позволил себе поспать подольше, что было редкостью. Обычно я встаю очень рано и даже в выходные, чтобы все успеть сделать. Было почти одиннадцать, когда я наконец встал с постели, но совсем не чувствовал себя отдохнувшим. Голова болела, во рту было сухо. Я определенно переборщил с виски прошлой ночью. Я пошел в душ, пытаясь спланировать, как именно мне вести себя с Максимом. Бедный парень — он, должно быть, смущен, возможно, даже сердит. Вероятно, я был совершенно не в себе, что так им воспользовался. Использовал его как оружие в этой борьбе против себя. Он был абсолютно невиновен. Ну, не совсем так. От воспоминаний о вчерашнем вечере, кровь закипела, а член начал быстро наливаться тяжестью. Бог мой, стоя на коленях, с моим членом во рту, он так сексуально выглядел. Нет. Это то, что принесет тебе неприятности. Перестань думать о нем таким образом. Нахмурившись, я стоял совершенно неподвижно, закрыв глаза и стараясь думать о менее возбуждающих вещах, представляя их в своем воображении — сестра Мэри Рут, моя учительница во втором классе в Огайо, я помню, как она называла нас всех лжецами и связывала руки резинками, тем самым утверждая, что поймала нас на лжи. Бог видит, что ты лжешь, — сказала бы она. — Бог видит все, что ты делаешь. Спустя тридцать секунд тело снова стало моим, а я продолжал мыться и задаваться вопросом, что делать. Мне извиниться? Притвориться, что этого не было? Должен ли я сказать, что был пьян и ничего не помню? Часть меня хотела, чтобы все было так просто: что? Минет на кухне? Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Ты долбаный трус. Ты не можешь так поступить с ним. По крайней мере, признай, что ты сделал. Скажи ему, что тебе жаль. Скажи, что ты не знаешь, что на тебя нашло. Скажи ему, что ты никогда не делал ничего подобного раньше и больше никогда не сделаешь. Морщась, я ополоснулся и, оттягивая неизбежное, стоял еще несколько минут под душем. Это будет самый неприятный разговор в моей жизни. Чертовски жестоко. Но, по крайней мере, возможно, это удержит меня от того, чтобы когда-либо снова поддаться этим чувствам. Почистив зубы, вышел из душа, надел футболку и джинсы. Я посмотрел на себя в зеркало — на меня смотрели красные воспаленные глаза с темными кругами под ними. Пришлось закапать их каплями, но сам себе я сказал — после всего, что ты сделал, ты заслуживаешь выглядеть как дерьмо. Сделав несколько глубоких вдохов и расправив плечи, я открыл дверь своей спальни. Дверь комнаты была открыта, но внизу было тихо. Медленно, я спустился по ступенькам на кухню, предполагая найти Максима там.