– Он рассказал матери. Эв записывает: – Он сделал это при вас, когда был здесь? Она кивает: – Я настояла. И она согласилась со мной – все это так оставлять нельзя. Эв секунду внимательно смотрит на нее. Трудно поверить, чтобы этой девицей двигало что-то еще, кроме зависти к Фишер: к ее положению, к ее известности, к ее абсолютной власти. Можно добавить сюда щедрую порцию ревности и всего прочего. Однако это не означает, что она говорит неправду. * * * На пути из Саутгемптона есть точка, на которой Сомер начинает чувствовать себя почти дома. Подъем над Риджуэйской дорогой, легкое изменение в ландшафте, которое обозначает плавный спуск к Оксфорду. С тех пор как Сомер стала встречаться с Джайлсом, она десятки раз ездила этим маршрутом, и этот момент, как и пейзаж, всегда разделял два направления. Назад, к тоске по нему; и вперед, к работе и всему, что есть ценного в ее собственной жизни. Сегодня впервые она смотрит только в одном направлении. Она не собирается думать о том, что осталось позади. Проезжая съезд на Комптон и Ист-Айли, Сомер чуть крепче сжимает руль и давит на педаль газа. * * * * * * Адам Фаули 8 июля 2018 года 10:20 Алекс все еще спала, когда я уезжал в тренажерку, и я решил ее не будить. Важнее, чтобы она больше отдыхала, чем чтобы я демонстрировал свою заботу приготовлением завтрака. Но на пути из тренажерки я все же покупаю два капучино и парочку круассанов с миндалем в ее любимой кофейне. Хотя потом выясняется, что я зря потерял время. Первое, что я замечаю, когда открываю дверь, – запах кофе; второе – звук голосов. Причем не по радио. Кто-то пришел. Я бросаю ключи на столик в прихожей, а сумку на пол и иду в заднюю часть дома. Алекс, одетая в мою старую футболку, сидит за кухонным столом. Она без косметики, ее волосы собраны в пучок, перед ней стоит миска с детской кашей, которая в последнее время превратилась в ее любимое блюдо. Я подшучиваю над ней из-за этой каши; она же лукаво смотрит на меня и говорит, что я должен благодарить свою счастливую звезду за то, что это блюдо такое диетическое (и ведь в ее словах есть резон: с Джейком была копченая рыба). Напротив нее, обхватив руками мою кружку с надписью «Мистер Совершенство» (да, это шутка), сидит женщина. Я видел ее раньше. Эмма, фамилию не помню. Много лет назад она училась в том же колледже, что и Алекс, а вот подобрать слово, чтобы описать их отношения сейчас, трудно: они не подруги, но и не просто знакомые. Эмма работает в службе опеки и усыновления при муниципалитете. В прошлом году, когда строители нашли травмированную молодую женщину с полуторагодовалым малышом в одном из запертых подвалов, именно Эмма организовала, чтобы мы с Алекс приютили малыша на несколько недель[34]. Чтобы вы не думали, что я действительно мистер Совершенство, должен сказать, что это было вопреки моему желанию и, подозреваю, вопреки желанию Эммы, только мы это никогда не обсуждали. Идея принадлежала Алекс, а она настойчива и умеет быть убедительной. Если вы слышали о той истории с маленьким мальчиком и вам интересно, что с ним случилось, знайте: с Брэндоном все хорошо. Он под долгосрочной опекой в одной семье, и приемные родители надеются усыновить его. Меня это дело больше не касается, но я слежу за новостями. Не должен, но слежу. – Адам, помнишь Эмму? Мы немного неловко улыбаемся друг другу. Я вдруг соображаю, что не принял душ после тренировки, и даже моя собственная жена не согласилась бы в настоящий момент обниматься со мной. Поэтому просто стою, стараясь не выглядеть болваном. – Здравствуйте. Улыбка Эммы не добирается до ее глаз. У нее длинные светлые, с клубничным отливом волосы, в ушах серебряные серьги-кольца, и она постоянно теребит их. Кажется, насколько я помню, раньше у нее волосы были темнее, но прошло много времени. Я могу ошибаться. – Эмма заглянула, чтобы принести подарок для малыша, – говорит Алекс, поднимаясь со стула. Теперь мне виден белый плюшевый медвежонок, который сидит на столе рядом с ней. У него на шее красный галстук, и вид умилительный, как и у всех плюшевых игрушек. – Мы тут разговорились, пытались наверстать упущенное… Я пячусь прочь из кухни и машу в сторону лестницы. – Здорово… класс. Очень рад. Я в душ. А вы общайтесь. * * * – Черт побери, – говорит Бакстер, откидываясь на спинку кресла, снимая наушники и оглядывая членов команды. – Думаю, что вам всем надо послушать это. Куинн и Асанти только что вернулись со встречи с Сэндфордом – Куинн еще вешает свою куртку, – но они оба знают Бакстера, и если тот говорит, что что-то есть, значит, есть что-то важное. – Что у тебя там? – Недавно мне был звонок от Клайва Конвея. Он получил результат по отпечаткам в доме Фишер. На бокалах из-под шампанского ничего, как и ожидалось, зато есть отпечатки на бутылке. Фишер и Моргана. Куинн хмурится: – Но ведь оба говорили, что именно Морган открыл бутылку, ведь так? И что нам это дает? Бакстер качает головой: – Дело не только в этом. Когда Конвей выудил бутылку из мусорного бака, там была целая гора битого стекла, причем лежала она на самом верху, так что выбросили ее недавно. – И?.. – спрашивает Эв с заинтересованным видом. – А то, что была еще одна бутылка с вином, с просекко, как сказал Конвей. И на ней тоже есть отпечатки. Два разных набора. Один Моргана, а вот другой не идентифицирован. Зато одно мы знаем наверняка: эти отпечатки точно не принадлежат Марине Фишер. Куинн все еще хмурится: – И?.. Я что-то упускаю? Оказывает, Бакстер еще не закончил. – Конвей собрал эти осколки главным образом потому, что помнил, что, когда он приехал к дому Фишер, на ступеньках крыльца было битое стекло. Точно такое же, как в баке. Вариантов, как оно попало туда, не так уж много, верно? Во всяком случае, в этой части города. Так что если исключить неуклюжего водителя из супермаркета… Эв бросает на него сдержанный взгляд: – Как же, большой шанс. Поверь мне, список покупок Марины Фишер в супермаркете «Окадо» ни под каким видом не включает просекко. Сомневаюсь, что она позволила бы принести его в дом. Бакстер изгибает брови. – Мы мыслим в одном ключе. Поэтому я решил кое-что проверить. – Он подается вперед и тянется к клавиатуре. – Как выяснилось, в вечер званого ужина некая женщина по имени Пэт Харт позвонила в службу «сто один» в начале десятого. Она ехала в бар «Плейхаус» на встречу с подругой. Он увеличивает громкость и нажимает кнопку. Вызывающий абонент: Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить, что на Сент-Люк-стрит что-то происходит. Диспетчер: Какого рода инцидент? Вызывающий абонент: Там мужчина и блондинка спорят посреди улицы. Я только что проехала мимо них в такси, и они едва не дрались. Мне показалось, что женщина сильно выпивши – у нее в руке была бутылка, и она размахивала ею. Диспетчер: Вы заметили какие-либо признаки физического насилия? Вызывающий абонент: Я мало что разглядела, когда проезжала мимо, но точно видела, как он толкнул ее. Довольно сильно, а ведь он крупный парень. (Шум на заднем плане.) Подождите минутку… я вылезла из такси и иду назад. Кажется, я услышала звон разбитого стекла. Диспетчер: Я вызову офицера, чтобы он… Вызывающий абонент: Нет, подождите… их уже тут нет. Диспетчер: Они зашли в какой-то дом? Вызывающий абонент: Не знаю… не вижу. Они были вот здесь, на углу, а сейчас их тут нет, и я не заметила, куда они ушли. Извините, я не хотела отрывать вас от дел. Диспетчер: Все в порядке. Мы здесь именно ради таких случаев. Пожалуйста, подождите на линии, я сейчас все запишу.