Черт, черт, черт. – Вчера, сэр. – Вчера? Вы были у нее на квартире вчера? Я пытаюсь поймать его взгляд, но у меня это не получается. – Да, сэр. Он глубоко вздыхает. Потом еще раз. – Значит, вы пошли к ней на квартиру. В котором часу? – Около девяти. Она попросила, чтобы я зашел после работы. Харрисон открывает рот, собираясь что-то сказать, но я опережаю его: – Она считала, что ее кто-то преследует. Пару раз видела, как в темноте кто-то болтался напротив ее дома без явной причины. Как минимум один раз видела машину… Харрисон смотрит на меня. – Я провел опрос в обычной форме, сэр. Спрашивал о бывших приятелях, коллегах, интересовался, есть ли такие, у кого могла быть цель угрожать ей или напугать ее. Она никого не вспомнила. Я знал – от жены, – что недавно у нее были отношения, однако она сказала, что они закончились, и не по ее инициативе. В общем, я сказал, что всего этого недостаточно, чтобы начать официальное расследование, и что ей следует вести дневник, а если она увидит подозрительную личность, пусть попробует сфотографировать ее и позвонит в «три девятки». После этого я ушел. Очевидно, оглядываясь назад, я должен был что-то предпринять… и очень сожалею о том, что ничего не сделал. Понимаю, со стороны все это выглядит нелицеприятно, но ничто не указывало на то, что она находится в опасности… – Лихорадочно пытаясь реабилитировать себя, я быстро соображаю. – Однако, судя по тому, что рассказал об этом Клиланде детектив-констебль Куинн, он самый вероятный кандидат… И все же мне не удается перетащить Харрисона на свою сторону. Не знаю почему. Я чувствую, как усиливается его раздражение и сколько сил он прилагает, чтобы держать его в узде. – Итак, жертва, найденная на путях, того же возраста, что и подруга вашей жены, у нее волосы того же цвета, у нее такое же имя, однако за все время – сколько, за четыре часа? – вам в голову не пришло, что это может быть один и тот же человек? Я сглатываю: – Как я уже сказал, сэр… Но он не слушает. – Ваша команда полдня работала над тем, чтобы найти мужчину, которого Эмма Смит вчера вечером впустила в свою квартиру – вы, кстати, подходите под описание, – а у вас даже мысли не промелькнуло, что это может быть чем-то большим, чем простое совпадение? Я из тех, кто не верит в совпадения, и ожидаю, что он сейчас напомнит мне о… – Сколько раз я слышал от вас… Я перебиваю его: – Прошу прощения, сэр. Начальные опросы проводил детектив-констебль Куинн, а я бо́льшую часть дня провел с сотрудниками прокуратуры. У меня не было времени вникнуть в детали. Но сейчас я понимаю… Однако надобность терпеть этот поток дерьма отпадает. Позади меня открывается дверь. Я не ожидал, что кто-то придет, а вот Харрисон явно ожидал. Он поднимает голову и подает знак. Я оборачиваюсь. Детектив-инспектор Рут Галлахер. Из тяжких преступлений. Она коротко кивает мне, ее лицо бесстрастно. – Детектив-инспектор Фаули. Детектив-инспектор Фаули. Не Адам, хотя мы три месяца назад вместе работали над делом о похищении Фейт Эпплфорд. Даже я тогда решил, что работа сблизила нас достаточно, чтобы мы стали друзьями. – Рут. – Я слышу, как дрожит мой голос. Галлахер садится на свободный стул. Харрисон жестом указывает на нее – очевидно, теперь ее выход. Мое сердце колотится о ребра, как птица – о прутья клетки. – Я только что беседовала с родителями мисс Смит, сэр. Они ничего не знают о предполагаемом преследователе. «Предполагаемом». Черт. Я пытаюсь заставить ее взглянуть на меня. – Должно быть, им как минимум за семьдесят – вероятно, она не хотела беспокоить их… Она упорно смотрит вперед: – Похоже, вне работы у мисс Смит было не много друзей, и я в настоящий момент составляю список. Что значит «составляет список»? Это не ее дело… – Первой в списке значится миссис Александра Фаули. Я намерена как можно скорее опросить ее. Подождите-ка… она собирается говорить с моей женой? – Возможно, Рут, детектив-инспектор Фаули мог бы помочь вам в этом, – говорит Харрисон, не отрывая от меня взгляда. – Как-никак, я уверен, что миссис Фаули уже известно о случившемся, если вспомнить, что мисс Смит обращалась к ее мужу за советом. Так вот куда они ведут… Я набираю в грудь побольше воздуха: – Я не обсуждал это со своей женой. Харрисон хмурится, хочет что-то сказать, но я не даю ему такой возможности: – Ей осталось несколько недель до родов, и один раз ее уже госпитализировали из-за стресса. Я не хотел рисковать, опасаясь, что нечто подобное повторится, если я расскажу, что в нашем районе появился преследователь. Она и без этого сильно напугана. Только это я не говорю. – Эмма – мисс Смит – тоже не хотела, чтобы Алекс переживала. Поэтому она пришла ко мне в отдел, а не домой. Она так и сказала – по сути, именно этой фразой. Взгляд Харрисона говорит: «Это только твои слова». Я заранее мог бы такое предположить – ведь я сам довольно часто смотрю так на подозреваемых. Галлахер ерзает на стуле. Озадачена? Ей неловко? Кто знает… Я бы предпочел думать, что она, по крайней мере, все понимает насчет Алекс – у нее самой есть дети. Правда, я основываюсь на своем опыте общения с ней, когда мы были на одной стороне. Сейчас у меня такое ощущение, что ситуация кардинально изменилась. Харрисон продолжает наблюдать за мной: – Куда вы пошли? Тон у него спокойный, почти сочувственный. Но меня не обманешь. – Куда я пошел где? – В квартире Смит? Куда вы пошли? На кухню, в гостиную, в спальню? Я открыто принимаю его взгляд: – В гостиную, сэр. Больше никуда. – И вы находились там – сколько, час? Или больше? – Это уже Галлахер. – Меньше. Максимум тридцать минут. – Но вы что-то пили за это время, ведь так? Это не вопрос. Ну конечно же, бокалы. – Я выпил бокал вина. Я был на машине. Если честно, я вообще не хотел пить, но потом решил не расстраивать ее. Она была немного не в себе. Галлахер и Харрисон переглядываются. – Ну, думаю, пока это все, – говорит Харрисон. – Дело передается в отдел тяжких. Лучше поздно, чем никогда. Это предназначено мне: если б он знал, что я знаком с Эммой, он никогда не отдал бы дело мне. Харрисон ерзает в кресле, и кожа скрипит под его весом. – Для сотрудников линия будет такая: передача дела является чисто процедурным вопросом, а не следствием поведения детектива-инспектора Фаули в последние двенадцать часов. – Спасибо, сэр. Он хмурится: – Вам так легко не спрыгнуть. Отнюдь. Но в настоящий момент наша задача состоит в том, чтобы раскрыть убийство и сохранить доверие общественности. Он откидывается на спинку и, обращаясь к Галлахер, многозначительно заявляет: – Приступайте, Рут.