– Не понимаю, как восьмилетний мальчишка мог придумать эту историю. Единственное объяснение – он все видел. – Ага, ясно, – говорит Бакстер, – у них был секс. Но откуда нам знать, был ли он по согласию… – Ты серьезно? – говорит Сомер. – Разве может быть яснее? Она бледна – настолько, что Эв удивлена тем, что она вышла на работу. Гис оглядывает свою команду: – Сомер права. Похоже, в ту ночь действительно было совершено преступление. Но жертва не Морган. А Фишер. * * * – Они не видели меня, – угрюмо говорит мальчик. – Я убежал. – В свою комнату? Он кивает. – Она на верхнем этаже, да? Еще один кивок. Офицер просматривает что-то в своей папке. – А вот комната мамы, как мне кажется, в другом месте. На этаж ниже? На этот раз ответа нет. – Ты, наверное, не слышал, как она легла спать? Тобин смотрит в сторону и что-то бормочет. Она ласково просит его повторить, и в конечном итоге он повторяет: – Я был под своей кроватью. – Тобин, а что ты там делал? Он опускает взгляд вниз; у него дрожат губы. – Я прятался. * * * – Но если Морган изнасиловал ее, почему она не рассказывает об этом? – говорит Куинн. – Почему не обвиняет его? И вообще, почему не обвинила его в самом начале? – Потому что она ничего не помнит, – тихо говорит Эв. – Потому что Морган опоил ее чем-то. Асанти кивает: – Классическое «дружеское изнасилование»: она уже навеселе, он усердно подливает ей… А шипучее вино – лучший друг хищника. Пузырьки прикрывают наркотик. – В лаборатории ничего не нашли… – начинает Бакстер. – Они и не смогли бы, – вмешивается Асанти. – Если это был ГХБ[62], то он усваивается настолько быстро, что его невозможно выявить при полном токсикологическом исследовании. Именно поэтому все эти ублюдки пользуются им. Тишина. – Стоит отметить, – наконец говорил Куинн, – что Морган тщательно вымыл бокалы из-под шампанского. Либо ему было что прятать, либо он готовится стать хорошей домохозяйкой. Сомер бросает на него гневный взгляд, но он игнорирует ее. Бакстер поворачивается к Эверетт: – Эв, ты проходила тренинг по сексуальным преступлениям. Фишер поняла бы на следующее утро, что ее изнасиловали? Эв глубоко вздыхает: – Не обязательно. Многие жертвы не понимают. Особенно когда насильник использует презерватив или не оставляет следов. И если на следующее утро все выглядит как обычно. – Как у Фишер: ее платье висело на спинке стула, а туфли были убраны на полку, – замечает Асанти. – Верно. Именно так. – Однако Тобин был напуган, – тихо говорит Сомер. – Настолько, что спрятался. Бакстер складывает на груди руки: – Но даже если ты права, что это нам дает? Мы всерьез собираемся заявиться в прокурорскую службу и сказать: «Между прочим, ребята, мы передумали. Теперь мы считаем, что это он изнасиловал ее, только вот опереться мы можем на слова немного странноватого восьмилетнего мальчика, не подкрепленные никакими доказательствами»? Поднимите руку, кто думает, что они это скушают. Никто не двигается. Он пожимает плечами: – Вот видите… Они высмеют нас и погонят отсюда прочь. Асанти хмурится: – Хуже другое. У нас нет доказательств, что он изнасиловал ее, зато все, что у нас есть, указывает в противоположном направлении: что это она напала на него. – Фишер тогда уже приняла душ, – начинает Эв, – так что это создало проблему для экспертизы… – Нет, – быстро говорит он. – Я не об этом, я о Моргане. У него есть ее ДНК в паховой зоне, но нет на пенисе. Даже если он пользовался презервативом, осталось бы больше, чем мы нашли. – Верно, – говорит Куинн. – Если б он изнасиловал ее, он был бы весь в ее ДНК. – Да, – говорит Эв, – но разве у него не хватило бы мозгов найти тряпочку, а? Даже игроки в регби моются. Куинн настроен скептически: – И при этом сохранить ее ДНК на своих руках? Такое непросто. Эв пожимает плечами: – Резиновые перчатки? Но Куинн все еще не убежден. – Значит, он насилует ее, заморачивается с тем, чтобы она об этом не вспомнила, а потом привлекает к себе всеобщее внимание и устраивает себе кучу проблем, заявляя на нее? Ради чего все это? – Думаю, ты прав, – говорит Гислингхэм. – Там есть что-то еще – то, чего мы не видим. Сомер поднимает голову, на ее лице мрачное выражение. – Может, мы просто задавали не те вопросы? – Ладно, – медленно произносит Гис, – еще не все потеряно. Марина Фишер в соседнем кабинете. * * * Допрос Марины Фишер в комнате для уязвимых свидетелей в Кидлингтоне, Оксфорд 13 июля 2018 года, 12:15 дня