Кэлвин: Ты и твоя чертова гордость Келлера. Грейсон: ^^^^ Привет, умник. Кажется, я помню, как ты взбесился из-за одного твита, прежде чем мы начали встречаться. Ты отказывался разговаривать со мной несколько дней #сексуальныйкрасавчик. Кэлвин: О да, совсем забыл об этом. Спасибо, что напомнила. Нет. Грейсон: Оу, детка, но именно тогда я влюбилась в тебя. Кэлвин: Я не могу дождаться завтрашнего дня, когда смогу поцеловать твои сексуальные губы. Грейсон: ТВОИ губы сексуальны. Равр. Кэлвин: Я люблю тебя. Грейсон: Я люблю ТЕБЯ. Табита: ЭЙ! ГРУППОВОЙ ЧАТ! Остановитесь. НЕ начинайте секстинг. О, мой Бог. Как, черт возьми, мне выбраться отсюда? КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ МНЕ. Стук по стеклу. Глава 15 Коллин Я прождал почти два часа за столиком в дальнем углу, ожидая, войдет ли она в эту дверь. Во вторник и среду она не появлялась, а вчера я опоздал всего на секунду, и увидел лишь задние фары ее отъезжающей машины. Но все же я жду. Надеюсь, что удача будет на моей стороне. Теплая кружка на моем столе перестала дымиться больше часа назад, на дно опустился осадок. Я помешиваю его, чтобы занять руки, но не делаю ни глотка. Суетливая и встревоженная, как наркоманская шлюха, постукиваю ложкой по блюдцу, пока молодая женщина за соседним столиком не подносит палец к губам, чтобы заставить меня замолчать, бросая на меня при этом непристойный взгляд. Принято к сведению. Мои ноги беспокойно дергаются под столом. Черт возьми, где она? Роясь во внутреннем кармане пиджака, я вытаскиваю конверт, засунутый внутрь, и разглаживаю складки ладонью, используя поверхность плоской столешницы. Поднимаю глаза, когда дверь кофейни со свистом открывается, и вместе с порывом ветра в помещение влетает небольшая кучка листьев. Святое дерьмо, это она. Она здесь. Я, блядь, клянусь, что мое сердце замирает при виде нее. Прошло всего несколько дней, но, черт возьми, она просто загляденье для этих голодных глаз. Встаю, иду к ней, а потом возвращаюсь, потому что, черт, я забыл свой конверт. Засовываю его в задний карман джинсов, прежде чем произношу ее имя. — Табита. Она кладет свою сумку на столик возле ряда окон и замирает при звуке моего голоса, ее движения замирают. Поворачивается, прямо как в кино — или в любовном романе — ее глаза расширяются при виде меня. И она выглядит так, как я себя чувствую: усталой. Утомленной. Отчаянно пытаюсь остановить мгновенное воспроизведение того, что произошло между нами снова и снова в моей голове, и просто желаю... чего-то. Чего-нибудь. Разрешения проблемы. Беседы. Завершения. Это ложь, я не хочу завершения — хочу ее. — Коллин. — Почему она не выглядит удивленной, увидев меня? — Привет, — говорю я, подходя. Мой взгляд падает на ее сумку с ноутбуком и осторожно позволяю своим губам изогнуться в неуверенной улыбке. — Над чем работаешь? Она прикусывает нижнюю губу, забавляясь дежавю. — Рабочие дела. Я не могу насытиться этой красивой девушкой и ее непринужденным чувством юмора. Слава Богу, она не послала меня на хер. Пока. Облегчение опускает мои плечи. — Что за рабочие дела? — Я поднимаю руки и делаю воздушные кавычки, потому что знаю, что она ненавидит, когда люди так делают. Вознагражден дерзкой ухмылкой за свои усилия. Ее рука опускается на бедро. — К чему все эти вопросы? — Просто любопытно, вот и все. — Помнишь, что случилось в последний раз, когда тебе было любопытно? — спрашивает она, прислоняясь к большому мягкому креслу рядом со своим столом. — Да. Но я готов рискнуть. — Я вытаскиваю конверт из заднего кармана и протягиваю ей. — Это тебе. Можешь прочесть? Пожалуйста. — Сейчас? — Она смотрит на него, затем на мое лицо, изучая его несколько мгновений, прежде чем протянуть руку, чтобы взять конверт. Наши пальцы встречаются, когда она это делает, и мне хотелось бы думать, что это было намеренно с ее стороны. Или, может быть, я брежу. Она дрожит. Нет. Это не бред. Мой пульс учащается, когда она выдвигает стул и садится. Я неловко стою там, не уверенный… — Присядешь? — требует она. — Ты заставляешь меня нервничать. Я сижу, внимательно наблюдая, как она вскрывает печать на конверте, достает изнутри плотную кремовую бумагу, разворачивает ее и начинает читать. *** Табита Ни один мужчина никогда раньше не писал мне любовных писем — если не считать того случая в седьмом классе, когда Тим Бахман передал мне на уроке записку, в которой описывал, как он хотел пощупать мою грудь. Хотела ли я, чтобы он прикасался ко мне под свитером после футбольного матча? Да или нет. (Твердое «нет», кстати). Разворачиваю листок кремовой бумаги, который выглядит так, будто его читали и складывали несколько десятков раз, и у меня перехватывает дыхание, потому что там черными чернилами и мужским почерком написано письмо от руки. Я наклоняю голову и читаю. Дорогая Табита, Я никогда раньше не писал девушке письма — если не считать того случая в восьмом классе, когда я спросил Мелиссу Спеллман, не хочет ли она поцеловаться со мной под трибунами после футбольного матча. Кстати, она отказала, так что, я думаю, мы не можем это считать. Так что, пожалуйста, выслушай меня… Я не знаю, с чего начать, кроме как сказать, что ты — все, о чем могу думать, с той минуты, как утром открываю глаза и пока ночью не забираюсь в постель. Я бы сказал, что думаю о тебе, когда закрываю глаза перед сном, но правда в том, что большую часть ночей я лежу без сна, уставившись в потолок, пытаясь представить твое лицо и вспомнить звук твоего голоса. Это странно? На днях, когда мы поссорились и ты вышла за дверь, это противоречило всем моим инстинктам — не преследовать тебя. Я запаниковал. Думал, ты уйдешь из моей жизни до того, как у наших отношений появится реальный шанс, и это напугало меня. Не могу сказать, что сожалею о сказанном, потому что тебе не нужно скрывать, насколько невероятна твоя работа. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я не играл ни в какие игры, и меня убивает, что люди, блядь, не знают, что ты создала что-то невероятное. Сама, полагаясь только на свой талант. Может для тебя это не кажется чем-то масштабным. Или чем-то примечательным. Но это так, черт возьми. Это самое худшее любовное письмо, которое ты когда-либо получала, да? Потому что так оно и есть, так что прости за ругань. Мне было трудно выразить свои чувства, — я не умею обращаться со словами так, как, очевидно, умеешь ты. Цифры, да. Слова — нет. Я пытаюсь не облажаться. Получается? Если позволишь, я буду рядом и поддержу тебя, независимо от того, выберешь ли ты руководство компанией своих родителей или захочешь писать. Я больше не скажу об этом ни слова. Я скучаю по тебе. Давай начнем сначала. Искренне Люблю, Колин Я продолжаю смотреть на письмо, просматривая его по меньшей мере десяток раз, читая и перечитывая каждое слово, снова и снова, поглощая, запоминая каждую строчку. Каждое красивое, не красноречивое слово. Не потому, что это самые поэтичные слова, которые я когда-либо читала, а потому, что их написал он. Он самый обаятельный мужчина, которого я когда-либо встречала. Он пишет мне что-то вроде любовного письма и работает в брокерской фирме. Он забавный, умный и до смешного красивый. Думает, что я красивая, умная, сообразительная и забавная.