– Обязательно. Руперт наклоняется и целует меня, но я почти сразу отстраняюсь. – Созвонимся позже. – Я выхожу вслед за Рупертом через парадную дверь, но не провожаю его взглядом, пока он садится в машину и уезжает. Эйден и Хелен здесь. Он расхаживает слева от подъездной дорожки, а она прислонилась к кирпичному фасаду и не спускает с него глаз, пока он ходит туда-сюда перед ее носом. Повсюду полиция – некоторые в форме, некоторые в гражданской одежде, но все разговаривают вполголоса. Они устремляют на меня взгляды, затем отводят их, когда я прохожу мимо. Я отворачиваюсь от Эйдена и Хелен и шагаю на звук знакомого голоса. Дженнинг стоит сбоку от дома, там, где река делает самый крутой поворот, прежде чем направиться обратно через открытую территорию к лесу. Я осторожно подхожу к детективу. Под ногами хрустит толстый слой снега, неглубокое и быстрое дыхание облачками вырывается в холодный воздух. Эйден и Хелен подходят к нам и останавливаются рядом со мной. Эйден стоит так близко, что я могу до него дотронуться. Прижимаю руку к телу. – Наоми. – Он кивает мне. – Эйден, – киваю я в ответ. Так официально – как будто незнакомцы. – Привет, Наоми, – шепчет Хелен. Ее обычно золотистое лицо порозовело от холода. – Вы что-нибудь нашли? – спрашивает Эйден у Дженнинга, прежде чем я успеваю ответить Хелен. Он выглядит именно так, как, наверное, выгляжу я: как будто прошлой ночью не спал ни минуты, а вместо этого лежал без сна, уставившись в потолок и думая о Фрейе. Но его терзали мысли о потерянной маленькой девочке, которую у него отняли, и теперь он весь дрожит от острого желания услышать хоть какие-то новости. – Как вы знаете, мы обыскали дом, – отвечает Дженнинг, указывая на копошащихся вокруг полицейских. – Мы начали поиски с собаками и сегодня собираемся продолжить их в лесу. Мы вразнобой киваем, как те игрушечные псы, которых вы привыкли видеть за задним стеклом автомобилей. Вяло, не в силах контролировать это движение, вызванное тем, что под ногами все качается. – Вы видели вчерашнее обращение старшего инспектора в новостях? – интересуется Дженнинг. Эйден и Хелен тут же кивают, но я стушевалась, и Дженнинг обращает на это внимание. – Вчера вечером она выступила с призывом по всем основным новостным каналам. Там показали фотографию Фрейи и подробно рассказали об ее исчезновении. Надеюсь, в результате мы получим какую-нибудь полезную информацию. – Мы можем помочь с поисками? – спрашивает Эйден. – В подобных ситуациях всегда лучше позволить полиции выполнить работу по первоначальному поиску – чтобы не затоптать улики и все такое. – Дженнинг улыбается нам, как взрослый улыбнулся бы ребенку, который наивно попросил сделать что-то, явно запрещенное. Задай вопрос, Наоми. – Что нам сейчас делать? – Понимаю, это не то, что вы хотите услышать, но сейчас вам остается только ждать. Мы свяжемся с вами, как только что-нибудь узнаем или найдем. – Дженнинг подзывает кого-то позади нас, и мы все оборачиваемся. Женщина, одетая в джинсы и черную футболку, направляется к нам, огибая полицейских, которые попадаются на пути. – Наоми, Эйден, Хелен, – это детектив-констебль Кейт Брэкен. Ваш офицер по связям с семьями[4]. – Пожалуйста, зовите меня Кейт. – Она протягивает руку каждому из нас по очереди. Я отвечаю на рукопожатие, выдавив слабую улыбку. Не хочу смотреть на Кейт, но заставляю себя встретиться с ней взглядом. У нее доброе лицо. Понимающие глаза. Если б не моя ложь, Кейт, возможно, в эту самую секунду помогала бы другой семье? Той, которая действительно нуждается в ее поддержке? – Работа Кейт заключается в том, чтобы держать вас в курсе всего, что происходит в ходе расследования. Понимаю, вас невероятно тревожит и огорчает ощущение, будто вы никак не пытаетесь помочь, но как только нам станет что-нибудь известно, вы тоже сразу об этом узнаете. – Можете звонить мне в любое время дня и ночи. Я полностью к вашим услугам, – уверяет Кейт. У нее мягкий ирландский акцент – добросердечный и обнадеживающий. Чувство вины пронизывает меня, и я впиваюсь ногтями в кожу на запястье. – Не возражаете, если я на секунду отойду поговорить с женой? – спрашивает Эйден. – Нет, конечно, нет, – отвечает Дженнинг. – Мы будем поблизости, если вам что-нибудь понадобится. – Спасибо вам обоим, – благодарю я, и полицейские удаляются на другую сторону подъездной дорожки. – Да, спасибо! – кричит Эйден им вслед, затем поворачивается к Хелен, которая выжидающе смотрит на него. – Хелен, – просит он, понизив голос, – не могла бы ты ненадолго отойти к машине, пока я поговорю с Наоми? – Что?! – Она вскидывает брови, и ее голубые глаза округляются от недоумения. – Зачем?! – Я просто думаю, что нам с Наоми было бы лучше обсудить все наедине. – Но почему?! Они разговаривают шепотом, и даже в споре их голоса звучат приглушенно и доверительно. Я заставляю себя опустить взгляд. Мне не следует вмешиваться. Это не мое дело. – Я просто думаю, что, учитывая нашу ситуацию, так будет лучше. Пожалуйста, не усложняй все еще больше, чем уже есть. – Тебе нет нужды разговаривать с ней наедине. Я этого не понимаю. Я тоже Фрейе не чужая. Не вмешивайся. – Знаю, что не чужая, конечно, нет, но я просто… – Хелен, – окликаю ее я, – ты хоть раз можешь попытаться не быть эгоисткой? Они поворачиваются ко мне. – Эгоисткой? – У Хелен отвисла челюсть. – Я пыталась тебе помочь. Я предложила тебе поддержку. И это я эгоистка?! – Наоми, пожалуйста… – Эйден красноречиво смотрит на меня, чтобы я не продолжала. Умоляет меня молчать. – Да, эгоистка. Фрейя – наша дочь. Моя и Эйдена, а не твоя. Если он хочет поговорить со мной наедине, кто ты такая, чтобы мешать ему? Она фыркает, и пар от ее дыхания клубится в холодном воздухе. – Кто я такая? Знаю, тебя это бесит, – и знаю, это убивает тебя, – но я мачеха Фрейи. Она живет со мной. Это меня она видит каждый день. Это со мной она просыпается, это я отвожу ее в школу, это я готовлю для нее еду, рисую вместе с ней, рассказываю ей истории и играю в игры. Может, ты ее и родила, но это я каждый день окружаю ее любовью. И не на расстоянии. А в непосредственной близости. Так что не смей вести себя так, будто это не имеет ко мне никакого отношения. Она и мой ребенок тоже. Холодный ветер дует мне в спину, но воздух в пространстве между нами становится совершенно неподвижным. – Уходи. Она не отводит глаз – даже не шевелится, чтобы вытереть злые, обиженные слезы, которые текут по ее лицу. – Я хочу, чтобы ты ушла, – повторяю я. – Сейчас же. – Просто иди к машине, Хелен, – шепчет Эйден, сжимая ее плечо. Вырвавшись из его пальцев, она направляется обратно к машине, бросается на пассажирское сиденье и хлопает дверью. – Зачем ты так с ней? – тихо говорит Эйден. – Почему нельзя было просто не вмешиваться? Я пожимаю плечами и смотрю в землю. Слышу, как его зубы скрежещут, выдавая, что он с трудом держит себя в руках. – Я просто не… Я поднимаю на него взгляд. – Что? – Ничего. – Нет, что ты собирался сказать? – Мне ужасно хочется узнать, какую же мысль он не решился высказать вслух. – Эйден, что ты собирался сказать? – Ничего, – отвечает он, избегая взглядов окружающих нас полицейских. – Ты винишь меня?! – шепотом спрашиваю я. Мышцы на челюсти Эйдена подергиваются. Я чувствую напряжение между нами, натянутое, как стальной трос. Белый шум окружающей суматохи гудит над нашими головами, как предвестник цунами. – Да, – тихо произносит Эйден, и волна обрушивается на него. – Я действительно виню тебя. Я виню тебя во всем этом. – Он широко раскидывает руки, указывая вокруг себя. – Я ведь доверил ее тебе. Бросив эту фразу, Эйден наблюдает за мной, ожидая, что я стану себя защищать или атакую его в ответ. Но я не собираюсь делать ни того, ни другого. Облегчение. Из всех эмоций, которые можно испытать в этот момент, я чувствую облегчение. Я заслуживаю обвинений – просто не в том смысле, в каком их представляет Эйден. – Ты прав, что винишь меня. – Мое тяжелое дыхание вырывается облаками пара. – Я сама себя виню. – Как я позволил этому случиться? – Эйден приподнимает плечи, вытягивая руки, как будто может вытащить ответы из меня. – Как это произошло? – Не знаю. – Я качаю головой. – Это печальная случайность. Я не хотела, чтобы так вышло. Прости. – Вечно ты извиняешься! – кричит он. – Я был с тобой, Наоми. Я всегда заботился о тебе. И ты все испортила. А теперь еще это?! – Его голос срывается, и он смотрит на небо. – Я не верю, что это происходит на самом деле. Это не укладывается в голове. – Эйден… – Я тянусь, чтобы коснуться его, но он резким движением плеча отбрасывает мою руку. – Не прикасайся ко мне. – Замерев, он стоит совершенно неподвижно и смотрит мне прямо в глаза. В его взгляде сквозят гнев и печаль, но есть и что-то еще. Подозрение? Эйден знает меня – настоящую меня – вдоль и поперек. Может ли он догадаться, что я натворила?