Пропущенный звонок: Папа, 3:44 утра. Пропущенный звонок: Папа, 3:45 утра. Пропущенный звонок: Папа, 3:47 утра. Пропущенный звонок: Папа, 3:48 утра. Пропущенный звонок: Джон Бишоп, 8:27 утра. – Эйден… Мой желудок сжался. Я провела пальцами по экрану, чтобы разблокировать его, но тут телефон снова завибрировал в моей руке. Звонит Джон Бишоп… – Джон? – Наоми… – Что случилось? Все в порядке? У меня пропущенные звонки от папы. Линия потрескивала, но я слышала дыхание Джона. Оно было неровным. И слишком быстрым. – Джон? – Наоми, мне так жаль, что приходится это говорить… ты беременна… – Да говори же, что стряслось. – Тебе нужно приехать сюда. Похоже, у твоего отца был сердечный приступ… – Что?! Эйден резко выпрямился от тона моего голоса. – Наоми, что случилось? – спросил он. – Ш-ш-ш. – Я прижала телефон к уху. – Джон? – Он не доставил молоко в обычное время, поэтому мы заподозрили неладное и пошли проверить. Он лежал без сознания. Тебе нужно… – Сейчас же выезжаю. Я отбросила телефон в сторону, выбралась из кровати и принялась натягивать одежду, которая была разбросана по полу. – Наоми, что случилось?! – Папа потерял сознание. Сосед думает, что у него был сердечный приступ. Черт! Я не слышала его звонки. Он пытался дозвониться до меня! – Наоми, постарайся успокоиться, ребенок… – Он пролежал так несколько часов. – Ты не виновата… – Мы должны были остаться там… – Наоми… – Мне нужно к нему. – Наоми… Я выбежала из комнаты, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, следует ли за мной Эйден. Ничего не видя, не думая ни о чем, кроме папы. Мне нужно успеть к папе. Пожалуйста… Я не могу потерять его. Пожалуйста. Моя машина летела к ферме, мысли бешено скакали галопом, маниакально переходя от надежды к ужасу. Я свернула на подъездную дорожку и… Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Машина «Скорой помощи» загораживала вид на дверь, припаркованная криво, словно ее остановили в спешке. Синие огоньки на крыше беззвучно мигали. Рядом стояла полицейская машина. Я ударила по тормозам, и меня бросило вперед. Я выскочила из автомобиля, гравий шуршал под ногами в такт биению моего сердца. Я пробежала мимо Джона с опухшими и красными глазами, который встречал меня на подъездной дорожке. – Наоми! – окликнул он. Входная дверь стояла нараспашку. Я ворвалась внутрь. – Папа? – крикнула я. Мое сердце замерло. У двери на кухню топтался полицейский. Один фельдшер стоял на коленях у подножия лестницы, в то время как другой двинулся через коридор по направлению ко мне. За его спиной я увидела папу, лежащего на полу. Его лицо было повернуто ко мне, кожа бледная, глаза закрыты. – Папа! – закричала я, бросаясь к нему. Фельдшер удержал меня за плечи. – Вы Наоми? – спросил он, преодолевая мое сопротивление. – Там мой папа! – Наоми, мне жаль… – Вы должны помочь ему! – Мы ничего не можем сделать. Он уже скончался, когда мы приехали сюда. Мы очень сочувствуем вашей потере. Мои колени подогнулись. Фельдшер поймал меня за локти и опустил на пол. – Хотите побыть с ним наедине, прежде чем нам придется забрать его? – Этот вопрос эхом донесся до меня. – Забрать его? Куда?! – Нам придется отвезти его коронеру[5]. Я уставилась на фельдшера. Он выглядел печальным. Сколько смертей он видел? Я задумалась. Как часто ему приходится выражать соболезнования членам семьи? Старается ли он, вернувшись домой, обнять своих родных покрепче? Становится ли ему легче после этого? – Да, я хочу побыть с ним, – прошептала я. Мое тело еще покалывало, когда я встала, но к тому времени, как я подошла к папе, оно онемело. Шок завладел мной, как хакер, взломавший компьютер. Я опустила взгляд на папу. Его больше не было – и меня тоже. Не знаю, как долго я просидела рядом с ним. Мне просто хотелось запомнить последние мгновения, проведенные с отцом, человеком, который научил меня быть доброй, трудолюбивой и любознательной. С человеком, который заботился обо мне, когда мы потеряли маму, который оставался сильным ради меня, когда сам мог бы сломаться. Человеком, который привел меня в этот мир. Теперь пришла пора мне проводить его из этого мира. Мое дыхание сбилось, когда я наклонилась над папой, и его волосы взъерошились, когда я прижалась губами к его лбу в прощальном поцелуе. – Я люблю тебя. О боже, я люблю тебя. – Мой голос дрогнул. – Я буду скучать по тебе. Передавай привет маме. Мне так жаль. Дверь позади меня открылась, и вбежал Эйден, а за ним – парамедики, толкающие носилки. – Наоми! – Эйден опустился на колени рядом со мной и прижал меня к себе, но мои руки безвольно повисли по бокам. – Я могла бы спасти его, – заплакала я. – Нет, Наоми. Это не так. – Он звонил мне четыре раза, а я ему не помогла. Он нуждался в моей помощи… – Это не твоя вина. Ты спала. Я тоже не слышал звонков.