Телефон-автомат. Собираюсь открыть дверцу машины, но вдалеке раздаются чьи-то голоса, и я откидываюсь обратно на сиденье. Нельзя, чтобы меня кто-то увидел. Наблюдаю за прохожими в боковое зеркало: пожилая пара медленно идет к импровизированному центру деревни – маленькой лужайке с пабом на углу. Женщина взяла мужчину под локоть, и он крепко держится за нее. Я сползаю еще ниже по сиденью, поджав под него ноги и прижавшись щекой к его спинке. – Холодно сегодня, да? – доносится до меня голос женщины. – Балтийский циклон. Давай поскорее закончим дела и пойдем домой. А потом нужно не забыть позвонить Берни и сказать, что это последний раз, когда мы попросили его подвезти нас. Мы тут замерзнем насмерть, пока его дождемся. Их голоса стихают, и я вновь выпрямляюсь на сиденье и смотрю, как их седеющие головы исчезают за дверью почтового отделения. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Больше никого нет. В деревне тихо, пожилые жители прячутся в своих домах от холода и опасностей, связанных со снегом. Натягиваю капюшон куртки на голову и выхожу из машины. Шагаю быстро и целенаправленно. Я должна добраться до телефона-автомата, а затем вернуться к машине незамеченной. Мне бы только добраться до телефона-автомата. Он расположен в конце дороги, напротив почтового отделения. В детстве я часто приезжала в Монтем с мамой. Мои бабушка и дедушка жили в доме неподалеку от центра. Мы приезжали к ним в гости, и они водили меня к пруду поиграть и покормить уток. Телефон-автомат находится напротив лужайки, на дороге, которая проходит через деревню и спускается к реке. Я уже вижу его. Оглядываюсь по сторонам, но вокруг никого нет. Проходя мимо почтового отделения, я опускаю голову и отворачиваю лицо, чтобы случайный свидетель – если он будет – увидел из окна лишь мой капюшон и ничего более. Еще немного. Я уже почти на месте. Сделай это ради Фрейи. Я могла бы уехать куда-нибудь в более оживленное место, подальше от ограниченного пространства этих крошечных деревень, где все друг друга знают, а приезжий человек бросается в глаза, как свет маяка в ночи. Но я боюсь, что меня зафиксируют дорожные камеры. В более крупных населенных пунктах, даже в тех, что находятся поблизости, установлено уличное видеонаблюдение. Пробегаю оставшиеся несколько шагов и захлопываю за собой дверцу телефонной будки, а затем поворачиваюсь, чтобы осмотреть улицу, и от моего прерывистого дыхания стекло запотевает. Никто меня не видел. Никто. Сразу перехожу к делу. Поворачиваюсь к телефону, откидываю голову и прислоняюсь затылком к двери. Не могу поверить, что я это делаю. Если кто-нибудь сообразит… Ты вынуждена это сделать. Нужно отвлечь их внимание от леса. Или ты хочешь, чтобы тебя разоблачили? Хочешь потерять обоих своих детей? Нет. Только не это. Я этого не допущу. Снимаю стационарную трубку и достаю свой мобильный телефон. У меня есть снимок экрана с номером, и я дважды перепроверила, что он сохранился в памяти телефона. Закрываю глаза, делаю вдох и медленно выдыхаю, ощущая, как дрожат губы. Быстро набираю номер и слышу трель звуковых сигналов, пока происходит соединение, затем – гудок. Гудки идут один за другим. – Алло, это говорит Джеймс. У вас есть информация о пропавшем человеке? – Да, – отвечаю я, понизив тон голоса. – Какой информацией вы располагаете? Собираюсь заговорить, но слова застряли в горле, поэтому вместо этого я кашляю. Просто дыши. Сосредоточься на том, чтобы изменить голос. Сделать его звучание более низким. Хриплым. – Кажется, я видела ту маленькую девочку, о которой говорили в новостях. Ту, о которой писали все газеты. – Вы можете уточнить ее имя? – По-моему, ее зовут Фрейя Уильямс. – В конце фразы я повышаю голос, как будто задаю вопрос. – Когда, как вам кажется, вы ее видели? – Сегодня рано утром. – Можете ли вы рассказать мне подробнее о том, где, по вашему мнению, вы ее видели? – Мы с сыном заехали на заправку, и пока он расплачивался, я взглянула на машину, заправлявшуюся рядом с нами, и увидела эту девочку на заднем сиденье. – Вы можете описать ребенка, которого видели? – Она очень маленькая, но не была пристегнута к креслу. Она сидела и плакала. У нее темно-каштановые волосы и, по-моему, голубые или зеленые глаза. Она была слишком далеко, чтобы разглядеть, но ее глаза точно светлые. На ней была одежда, которая ей слишком велика. И она все плакала и плакала. Я задерживаю дыхание, стараясь не выдать свою панику, чтобы ее не услышал оператор. Все почти закончилось. Еще немного. – Вы разглядели владельца машины? – Нет. Сначала я ничего такого не подумала… Просто лицо девочки показалось мне знакомым, но окончательно я поняла все, когда вернулась домой и взяла в руки газету. Как только я увидела фотографию девочки на первой странице, я поняла, что это она. Я уверена в этом. – Где находится эта заправочная станция? – Это маленькая заправка на проселочной дороге под названием Боундери-роуд, ведущей из Хавершем-Коммон. – На миг я умолкаю, сомневаясь, стоит ли добавлять последнюю часть заранее продуманной информации. Скажи это. Это важно. Уведи их подальше от леса. – Эта дорога ведет к автомагистрали, – добавляю я. – А как выглядела машина? – Я лишь запомнила, что она была черной. Извините, я не разглядывала машину. Как только я поняла, кто эта девочка, то сразу пожалела, что не рассмотрела все хорошенько. Извините. – Не нужно извиняться. Мы очень ценим любую предоставленную информацию. Не могли бы вы назвать свое имя? Вот черт. По дороге сюда я продумала, что буду говорить, и потренировалась менять голос и произношение. Но не учла, что меня попросят представиться. – Меня зовут… Сэйди. – А ваша фамилия, Сэйди? – Томас. – Хорошо, спасибо вам, Сэйди. Можете ли вы оставить контактный номер телефона на случай, если нам понадобится какая-либо дополнительная информация? Я выжидаю несколько секунд. – Сэйди? – Простите, какие-то помехи на линии. Я вас не слышу. – Могу я узнать ваш контактный номер? Снова делаю паузу. Жду. – Сэйди? Жду. Два, три, четыре… – Вы меня слышите? Простите, не знаю, слышите ли вы меня еще, но надеюсь, что смогла чем-то помочь. До свидания. С этими словами я резко вешаю трубку на рычаг, обрывая бормотание оператора. Прислоняюсь спиной к двери телефонной будки, и моя грудь быстро поднимается и опускается, когда на меня накатывает прилив адреналина. Руки дрожат, зубы начинают стучать, но лицо и шея покрыты испариной. Толкнув дверь, я бросаюсь бежать, не спуская глаз со своей машины, припаркованной на другой стороне дороги. Но когда я пробегаю мимо магазина, раздается звон колокольчика, сигнализирующий о покупателях. Я опускаю голову и смотрю в землю. Не поднимай глаза. Не останавливайся. Но люди выходят из магазина прямо передо мной, и я на секунду поднимаю взгляд, чтобы избежать столкновения с ними. Это та пара. Пожилые мужчина и женщина, которые говорили о Берни и сетовали на то, что они рискуют умереть от холода. – О, прошу прощения. Мы вас не заметили, – говорит женщина. Я еще больше натягиваю капюшон на лицо. – Доброе утро, – бормочу я, вежливо киваю им и удаляюсь, топая по хрустящему, пушистому снегу.