– Это не глупо. Ты же знаешь, я тоже волнуюсь. Но от недостатка сна будет только хуже. Поэтому постарайся снова заснуть. – Он выключил лампу. Я лежала тихонько, сохраняя полную неподвижность, и ждала. Ждала звука глубокого, ровного дыхания, означающего, что Эйден заснул. Мне совсем не хотелось еще хоть раз в жизни испытать нечто подобное. Как будто время замедлилось прямо у меня на глазах, и все мое существо сделало глубокий вдох, готовясь к катастрофе. К невыносимому чувству потери. Я словно зависла на долю секунды на вершине американских горок перед тем, как стремительно полететь к земле. Я уже ощущала это раньше. Когда умер папа. И ни за что не хотела повторять эту ошибку снова. Никогда больше. Поэтому при свете фонарика моего телефона я выбралась из постели и вытащила Фрейю из кроватки, а затем быстро забралась обратно. Я натянула одеяло до пояса, чтобы не накрывать дочь, – чтобы она не перегрелась. Но в ту ночь я снова не спала. Даже пяти минут. Я сидела, прижав Фрейю к своей груди и положив ладонь на ее спинку, чтобы чувствовать ее дыхание, совпадающее с моими собственными вдохами и выдохами, и не сомневаться в том, что с ней все в порядке. Она была рядом. Она была со мной. И только я могла уберечь ее. Пока бодрствовала. 22 Почему они все еще здесь? Это не входило в мои планы. Предполагалось, что полиция уедет, волонтеры покинут ферму, чтобы искать Фрейю в большом-пребольшом мире. И это дало бы мне время: время вернуться к ней, должным образом попрощаться, подумать о том, что делать дальше. Но практически сотня человек прочесывает территорию вокруг дома. Они ищут ее. Не зная, что уже слишком поздно. И я по-прежнему вижу отряды волонтеров, идущие по снегу. Они направляются к лесу. Вернувшись вчера домой, я застала Кейт в одиночестве в саду. Все полицейские и волонтеры исчезли – лишь виднелись крошечные фигурки вдалеке, разбросанные по полям и лесам. – Эйден и Хелен здесь? – спросила я. – Да, они отправились на поиски вместе с группой детектива Дженнинга. Они в полях, на другом берегу реки. – Я тоже хочу пойти. На самом деле я не хотела. Часть меня испытывала желание бежать в противоположном направлении, бежать так быстро, как только могу, пока ноги не откажут и я не рухну на землю. А другая часть… другая часть хотела остаться здесь, в доме, и наблюдать за лесом, вглядываясь в густую чащу деревьев на юго-востоке. Мне нужно присмотреть за бункером. Мне нужно знать, находятся ли волонтеры рядом с ним, найдут ли они его. Я ничего не смогу сделать, но… хочу быть готовой. – Наоми, я не уверена, что вам стоит идти, – ответила Кейт. – Утром у вас был такой вид, словно вы вот-вот упадете в обморок, и вы все еще очень бледная. Почему бы вам не остаться здесь и не отдохнуть? – Мне следует отправиться на поиски, – сказала я в притворном протесте. – Понимаю, вы хотите помочь, но на поиски отправлено уже так много людей. Для вас сейчас будет лучше позаботиться о себе. Вот что важно. – Если вы настаиваете… – Настаиваю. Идите в дом и прилягте. Я неохотно кивнула и, шаркая ногами, направилась в маленькую комнату. Лежала на диване, уставившись на лес, и игнорировала бесчисленные сообщения от Руперта. Наблюдала, как телефон звонит и звонит, а имя Руперта мелькает на экране. Я не знаю, что ему сказать. Он хочет утешить меня, и мне хочется позволить ему это, – я отчаянно нуждаюсь в утешении, – но я этого не заслуживаю. А он не заслуживает больше никакой лжи. Я и так лгала ему слишком много. «Прости. Мне нужно побыть одной. Люблю тебя. Целую». Моя решимость пошатнулась, когда я занесла палец над кнопкой отправки. Я знала, как Руперт воспримет это сообщение, даже несмотря на три теплых слова в конце. Это его обидит. Но держать его подальше – это лучшее, что я могу для него сделать. Самый добрый, любящий поступок. Я провела остаток дня, ожидая новостей от Кейт. Ожидая услышать, что кто-то звонил в полицию и сообщил, что видел Фрейю на заправке. Но Кейт ничего об этом не сказала. Может, не знает? Но она должна знать: она занимает центральное место в расследовании. Что еще они скрывают? Что еще они знают, но предпочитают нам не сообщать? Я устраиваюсь поудобнее на диване, поджимая под себя ноги и плотнее закутываясь в одеяло. Мне постоянно очень холодно, словно огонь внутри меня погас, не осталось даже крошечной искорки. Поднимаю взгляд и сосредотачиваюсь на том, что происходит за окном. На движущихся людях – шумная, неистовая энергия. Но мой взгляд прикован к маленькой фигурке, которая стоит в саду и тянет ко мне руку. Фрейя. Нет, это не она. Я задерживаю дыхание и поднимаю голову к потолку. Ты просто воображаешь это. Когда ты посмотришь вновь, она исчезнет. Не забывай: ее здесь больше нет. Она ушла на небеса. Опускаю голову, и мой взгляд мгновенно возвращается туда, где она стояла. Я ахаю и бросаюсь к балконной двери, прижимаю ладони к стеклу. Она все еще там. Все еще тянет ко мне руку, приглашает подойти к ней. Я знаю, что ее там нет. Знаю, что мне померещилось. Но… что, если… Она поворачивается и идет прочь из сада, и я бросаюсь туда. Выбегаю из маленькой комнаты на кухню, накидываю куртку, засовываю ноги в ботинки и вылетаю через заднюю дверь. И тут же останавливаю свой порыв. Я чуть не забыла, что здесь полиция. Волонтеры. Так много людей, которые, кажется, знают обо всех моих передвижениях, даже на расстоянии. Я осматриваю горизонт в поисках ее. Она ушла? Ну, конечно. Ее здесь нет. Ты просто устала, очень устала. Зрение тебя подводит. Она… Вот она. Иду через сад к реке, не сводя глаз с нее, стоящей на противоположном берегу. Ее фигурка не дрожит и не удаляется по мере моего приближения. Она там. И она наблюдает за мной. Ждет меня. Ноги проваливаются в снег по самую голень, и я осторожно ступаю, стараюсь не утопать слишком глубоко, чтобы снег не засыпался в ботинки. Даже среди шума голосов всех этих людей я слышу звон колоколов церкви Святого Михаила, созывающий людей на утреннюю службу. Людей одной общины, людей веры. Я перехожу мост, но стоит мне это сделать, как Фрейя отворачивается и шагает в сторону леса. Я бреду за ней, не глядя себе под ноги, заботясь лишь о том, чтобы не потерять ее из виду. Она останавливается. Я замираю и оборачиваюсь, ориентируясь по местоположению дома, чтобы определить, где нахожусь. – Нет… – выдыхаю я. Поворачиваюсь обратно, чтобы вглядеться в густую рощу деревьев. Прямо впереди, не слишком далеко от того места, где я стою, находится бункер. Она привела меня прямо к нему. Ты обещала, что не оставишь ее здесь. Фрейя смотрит на меня, ее нижняя губа дрожит, рот выглядит таким красным на фоне бледной кожи. – Прости, – бормочу я. – Я не могу. «Вернись, мамочка», – слышу я. Задыхаюсь, но не могу пошевелиться. Ничего не могу. Это ее голос – та же мягкая мелодия, нежный тон. Почему я оставила ее? Почему я это сделала? – Мне хочется прийти и забрать тебя, но я не могу. – Я прикрываю лицо руками. – Прости. Звук голосов в отдалении заставляет меня открыть глаза. И вдруг – как свеча, задутая сильным порывом ветра, – она исчезла. Ее здесь и не было. Точно так же, как вчера, у церкви, а до этого в доме: все это лишь фантазия у меня в голове. Но что ее вызывает: горе или чувство вины? Фрейя нуждалась во мне, а меня рядом не было. Я подпрыгиваю, услышав тяжелый стук шагов. Группа волонтеров, возглавляемая двумя полицейскими, приближается к этому участку леса с запада. Они еще далеко, но я вижу, как они движутся между деревьями, их взгляды прикованы к земле. Почему они все еще прочесывают лес? Почему не отправились искать Фрейю по наводке после звонка? Они так близко к бункеру… На него могут наткнуться прямо сегодня. Что-то кажется неправильным. Что-то изменилось. Я переношу вес с ноги на ногу и, утопая в снегу, опускаю взгляд на свои ботинки. Лед подо мной начинает превращаться в слякоть. Снег тает. Я в ужасе смотрю на небо – снежинки больше не падают. – Наоми? Быстро поворачиваюсь, приняв защитную позу. Это Кейт – ее рыжие волосы убраны под темно-серую шерстяную шапочку, кончик носа покраснел от холода. – Я не хотела вас напугать, – говорит она. – Я просто задумалась и ничего не слышала. Извините. – Я искала вас… Что вы здесь делаете? – Просто захотелось подышать свежим воздухом. – Мне самой такая отговорка кажется неубедительной, но Кейт сочувственно кивает. Она действительно верит всему, что я говорю? Или она просто очень хорошая актриса? Подозревает ли она меня вообще? – Ну, если вы уже погуляли, давайте вернемся в дом, там Эйден и Хелен, и мне нужно поговорить со всеми вами.