И вздрагиваю. Что это за шум? Сумка выпадает у меня из рук. Я стою неподвижно, напрягшись всем телом, и слушаю… Вот снова. Похоже на стук. Как рукой по стеклу. Кто-то стучит в заднюю дверь. Мурашки пробегают по спине, как будто чьи-то пальцы гладят каждый позвонок. Полиция. Это наверняка они. Но почему они постучали в заднюю дверь, а не в переднюю? Подозревают ли они, что я могу сбежать? Стоят ли они в конце подъездной дорожки, по обе стороны от живой изгороди, готовые остановить меня, каким бы способом я ни попыталась сбежать? Медленно выпрямляю спину и подкрадываюсь к окну у входной двери. Ничего не вижу. Никаких машин. Никаких синих огней. Может, показалось… Тук-тук. Хватаю с пола сумку и бросаюсь к шкафу. Нужно избавиться от вещей. Никто не должен догадаться, что я собиралась сбежать. Тук-тук. Опять стучат. Медленно пересекаю коридор по направлению к кухне, но останавливаюсь у двери. Делаю крошечный шаг и переступаю порог. Выглядываю из-за угла, но отсюда не видно, кто стоит у задней двери. Мне хочется убежать – просто пробежать из маленькой комнаты на кухню, затем – в прихожую, взлететь вверх по лестнице, ворваться в свою спальню, прыгнуть в постель, накинуть одеяло на голову и сидеть так, пока все не прекратится. Возьми себя в руки, Наоми. Ты все выдумываешь. Я выхожу в кухню и поворачиваюсь лицом к задней двери. Снаружи стоит человек в капюшоне, защищающем от снега, его лицо почти полностью скрыто в темноте, но свет из кухни падает на рот и подбородок. Это он. Эйден. Он подходит ближе, и свет освещает все лицо. Я вижу, как Эйден смотрит на меня через стекло. Жестом показываю, что сейчас открою, и встречаюсь с Эйденом взглядом, когда вставляю ключ в замок, тяну дверь на себя и одновременно поворачиваю ручку. Распахиваю дверь и хмурюсь – не могу понять выражение его лица. Эйден тяжело дышит, его плечи с заметным усилием поднимаются и опускаются, словно он бежал сюда по снегу. Но для чего? – Эйден? – Привет, – говорит он. У него странный взгляд, напряженный и испытующий. По моей спине пробегает холодок. – Почему ты постучался в заднюю дверь? Эйден кивком указывает в сторону фасада дома. – Там все еще стоят репортеры. Он пристально смотрит мне в глаза, и мое лицо вспыхивает. Знает ли он? Понял ли он, что я лгу? Эйден трет ладонью щетину на подбородке, как делает только тогда, когда нервничает. Волосы упали ему на глаза, но он не отводит от меня взгляда. Я подмечаю, что он кусает нижнюю губу – верный признак того, что ему хочется что-то сказать. – Зачем ты приехал? – спрашиваю я, и мой голос дрожит от беспокойства. – Чего тебе нужно, Эйден? Он опускает взгляд себе под ноги, а затем вдруг подается вперед, ко мне, сокращая расстояние между нами. Я отступаю назад, спотыкаясь о собственные ноги, но обнаруживаю, что моя спина прижата к стене. Дрожь пробегает по мне, когда Эйден хватает меня за запястья, вздергивает мои руки над головой и страстно целует. 28 Эйден клялся, что это никогда больше не повторится. Все началось несколько месяцев назад, в августе. Он должен был приехать за Фрейей, но где-то задержался, и она успела заснуть на диване в гостиной. Около восьми часов вечера я услышала, как машина Эйдена въехала на подъездную дорожку. Я открыла входную дверь как раз тогда, когда он поднял руку, собираясь постучать. – Я всегда знал, что ты экстрасенс, – сказал он с кривой усмешкой. – Я ждала тебя у окна – не хотела, чтобы Фрейя испугалась шума. Ты же знаешь, какая она: если проснется и не вспомнит, где находится, то запаникует. – Это ты правильно сделала. – Он застенчиво улыбнулся мне. – Можно войти? – Ах, прости. Да. Я отступила назад, и Эйден проскользнул мимо меня в дом. Он не переступал мой порог с тех пор, как бросил меня. Каждый раз, приезжая забрать Фрейю, он стучал в дверь и ждал снаружи, пока я готовила ее к отъезду. Сначала Эйден хранил молчание, и мы вообще не разговаривали, но через некоторое время он начал со мной общаться. Поначалу это была светская беседа, не более того, но затем все переросло в шутки и дружескую болтовню. Потом добавился неловкий поцелуй в щеку при встрече. Но вскоре Эйден рассказал мне о ней. Хелен. После этого мы вновь вернулись к молчанию. А в июле они поженились. – Спасибо, что дождалась меня, – сказал Эйден, оглядывая коридор. – Я очень тебе благодарен. Меня не отпустили пораньше с работы и… – Ну, я тебе уже говорила, что с удовольствием оставила бы ее у себя на ночь… – Помню, но я не готов к этому. Еще нет. Ты знаешь, как… – Что ж, а твоя новая жена не могла ее забрать? Или она все еще слишком боится встретиться со мной лицом к лицу? Эйден стиснул челюсти, и его губы сжались в суровую линию. – Наоми, – проговорил он, но в его голосе не было злости. Там звучала печаль. Усталость. – Прости. Я знаю, что мне нужно прекратить так говорить. Это несправедливо по отношению к Фрейе. – Ты не виновата. Я понимаю, все случилось слишком быстро: я сообщил тебе, и сразу после этого у нас состоялась помолвка, а затем свадьба… – Все в порядке. Честно говоря, Эйден, мне очень не хочется говорить об этом. – Конечно, да. Как скажешь. Я просто… я хотел сказать, что понимаю тебя. – Я ценю это. Эйден, я не собиралась ничего говорить… последние несколько раз, когда мы с тобой виделись, я просто игнорировала это и надеялась, что все пройдет само собой, но… я сожалею о том, что произошло. Ну, помнишь… на свадьбе. – Наоми… – вскинул он руки. – Нет, с моей стороны было неправильно вот так заявиться. Я взрослый человек, и мне очень стыдно за свое поведение. Просто… тогда выдался тяжелый день. Эйден вздохнул и опустил взгляд в пол. – Прости. – И ты меня тоже. Я повернулась, собираясь пойти и разбудить Фрейю, но остановилась. Мне подумалось, что было бы неплохо хоть на какое-то время развеять одиночество. Ненадолго. Лишь на один вечер. – Ты ужинал? Я как раз собиралась поесть. Можешь составить мне компанию, а после ужина заберешь ее и поедешь. Эйден посмотрел в сторону гостиной, затем оглянулся через плечо на дверь. Я буквально видела, как мысли проносятся в его голове, пока он принимает решение. – А что на ужин? – спросил он с кривой усмешкой. – Угадай. – Я повернулась и пошла на кухню. Он принюхался, следуя за мной. – Боже мой! – Эйден замер как вкопанный и демонстративно схватился за дверной косяк. – Неужели мне повезло, и я учуял запах лазаньи?!