Быстро одеваюсь и выхожу вслед за Эйденом, который уже мчится вниз по лестнице. Но когда мы подходим к двери, он останавливается и резко оборачивается. – Что мы им скажем? – Ты о чем? – О том, почему я здесь. Нельзя, чтобы Хелен узнала об этом таким образом. – Не знаю, – шепчу я, не сводя глаз с двери. С другой стороны стоят трое полицейских. Ждут меня. Не могу дышать. Протискиваюсь мимо Эйдена и кладу руку на дверную ручку. Вдох… Выдох. Я беру себя в руки. Затем распахиваю дверь. Дженнинг и двое полицейских смотрят на меня. – Детектив Дженнинг… – Наоми… – Вы что-нибудь обнаружили? – вмешивается Эйден, выходя из-за двери. – Вы нашли ее? Дженнинг колеблется. Его взгляд перебегает с Эйдена на меня и обратно, брови приподнимаются в знак того, что он понял, какие отношения нас связывают, но затем его губы сжимаются в тонкую линию. – Мистер Уильямс, – кивает он Эйдену. – Не ожидал застать вас здесь. Мы послали за вами констебля в «Герб королевы». – За мной? – Эйден оглядывается по сторонам. – Я заехал проведать Наоми. – Он пожимает плечами, сама невинность и очарование. Но затем его лицо становится твердым, как камень, а глаза – ледяными. – Почему вы здесь? Почему вы послали кого-то за мной? Вы нашли ее? Я не могу дышать. Дженнинг жестом подзывает к себе одного из полицейских. – Констебль Джонс, пожалуйста, пройдите с мистером Уильямсом в дом и объясните ему, что происходит. – Я не хочу заходить в дом. Вы не можете просто сказать нам, в чем дело? Почему я должен заходить в дом? – Голос Эйдена повышается и эхом разносится по ночному небу. Тот констебль – Джонс – шагает к нам, но проходит мимо меня и успокаивающе кладет руку на плечо Эйдена. Он пытается провести его внутрь, но Эйден сбрасывает с себя его ладонь яростным рывком плеча. – Нет, нет, нет. Нет! Я не хочу заходить внутрь. Я хочу знать, что происходит. Сейчас же. – Его плечи поднимаются и опускаются от учащенного дыхания. – Прямо сейчас. Дженнинг не двигается. Я вижу, как его мозг напряженно работает, пытаясь сообразить, что делать дальше, как лучше всего справиться с ситуацией. Детектив делает глубокий вдох, затем вздыхает. Пожалуйста. Только не так. – Мистер Уильямс. Я не хотел сообщать вам это при подобных обстоятельствах и не ожидал, что вы будете здесь. Мне очень жаль, но мы нашли тело Фрейи в лесу. Я крепко зажмуриваюсь. Не могу вынести взгляда Эйдена. Но я слышу, как дыхание покидает его тело, и представляю, как оно воспаряет к звездам, – его последний блаженный вздох неведения. Хруст шагов… Кто-то приближается. Я открываю глаза и вижу прямо перед собой Дженнинга. На его лице написаны печаль и разочарование. – Наоми Уильямс, вы арестованы по подозрению в убийстве Фрейи Уильямс и в препятствовании отправлению правосудия… – Что?! Убийство?! Стойте! – Эйден проталкивается вперед, его глаза лихорадочно мечутся по сторонам, не в силах сосредоточиться. Он не может понять, что происходит. Смотрит на меня – его глаза полны вопросов. Но я ничего не могу сказать. – Наоми? – кричит Эйден. – Вы не обязаны отвечать на вопросы, но… Губы Дженнинга все еще шевелятся, но я не улавливаю, что он говорит. Его слова перемешиваются между собой, превращаясь в чужой язык, который я не в состоянии осмыслить или понять, словно кто-то водит пальцами по пластинке, замедляя ее и искажая мелодию. Как мне им все объяснить? Как заставить их понять меня после всей той лжи, которую я наговорила, всех шагов, которые я предприняла, чтобы скрыть правду? Из-за этого теперь они решили, что Фрейю убили. И что это сделала я. – Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы хотите что-нибудь сказать? Я качаю головой. – Наоми! – Эйден тянется ко мне, но меня уводят. Я украдкой бросаю на него прощальный взгляд через плечо, и острая боль пульсирует в моем сердце: его зеленые глаза широко раскрыты от шока, лицо залито слезами. На долю секунды Эйден встречается со мной взглядом, но лишь одно слово звенит между нами в холодном зимнем воздухе, когда меня запихивают на заднее сиденье полицейской машины. Убийство. Часть третья 31 В камере холодно. Я дрожу, обхватив себя руками, но никак не могу согреться, и лежащие на плечах пальцы трясутся. Поджимаю нижнюю губу и ощущаю, как кожа саднит в том месте, где я ее жевала. Когда мы прибыли в полицейский участок, меня провели внутрь через черный ход и далее по извилистым коридорам, – налево, потом направо, потом снова направо, – и пока я шла, мою голову переполняли вопросы. Что им известно? Почему меня арестовали за убийство? Какими доказательствами полиция располагает? Неужели они обнаружили что-то, чего не нашла я? Известно ли им что-то, чего не знаю я? Что им известно? Что им известно? Что им известно? Все вопросы резко вылетели из головы, когда я подошла к стойке регистрации. Сержант охраны улыбнулся, пока оформлял меня. – Ну что ж, я понимаю, это может показаться глупым вопросом, но как вы себя сейчас чувствуете? – спросил он. Я пожала плечами. Его взгляд скользнул вниз, туда, где мои руки лежали на стойке, а пальцы сжимали ее металлический край. Я ослабила хватку. – Я в порядке. – Я постаралась, чтобы голос звучал ровно. – Есть ли у вас какие-либо проблемы со здоровьем, о которых мне нужно знать? Я беременна. Я покачала головой. – У вас есть какие-либо проблемы с психическим здоровьем? – Нет, – поспешно ответила я. – Есть ли вероятность, что вы можете быть беременны? Я уткнулась лицом в сгиб своей руки, лежащей на стойке. – Мне нужно, чтобы вы ответили на вопрос. Я оперлась подбородком на руку и кивнула, глядя на доску объявлений позади полицейского. Теперь они знают. – Сколько недель? – Срок еще маленький. Примерно десять недель. Он больше ничего не спрашивал о беременности, просто ввел заметки в систему и продолжил, как ни в чем не бывало. – Вы имеете право на бесплатную юридическую консультацию… – Мне не нужен адвокат. – Вам не придется за него платить. – Я это знаю. Я просто не хочу помощи адвоката.