– Извините, к нам может кто-нибудь подойти, пожалуйста? – кричит она в коридор. Она барабанит пальцами по дверному косяку, поворачиваясь на звук шагов, доносящихся с другой стороны. – Да? – раздается чей-то голос. – Можем ли мы поговорить с детективом Дженнингом? У моей клиентки есть информация, которую она считает важной. – Я приведу его. Это займет несколько минут… думаю, он наверху. Я слышу, как человек уходит обратно по коридору, а Оливия возвращается в комнату, закрыв за собой дверь. Мы ждем, и мой взгляд перебегает с ее безучастного лица на настенные часы, стрелка которых медленно движется по циферблату. Где же он? Мне нужно поговорить с ним. Нужно убедить его в том, что убийство совершила Хелен. Все обстоятельства говорят против меня. Но, возможно, они же меня и оправдают. Мне просто нужно добиться, чтобы Дженнинг меня выслушал. Дверь распахивается, и я вздрагиваю, словно по моим венам пропустили электрический ток. Вскакиваю на ноги, резко отодвинув стул. – Детектив Дженнинг, мне нужно кое-что сказать… – Наоми, – жестом останавливает меня Дженнинг. – У нас есть к вам еще несколько вопросов. Пройдемте со мной, пожалуйста. – У моей клиентки есть для вас информация, которую вы обязаны расследовать. Информация, указывающая на то, что к смерти Фрейи причастен другой человек, – авторитетно заявляет Оливия, полностью утратив всю мягкость голоса. – По какому поводу у вас вопросы? Дженнинг пронзает меня взглядом, на его лице ясно читается гнев. – Появились новые улики по делу. 42 Мой взгляд прикован к рукам Дженнинга, который устанавливает диктофон на столе и украдкой пробегает пальцами по кнопкам, но я вздрагиваю от прикосновения Оливии, с силой сжавшей мое бедро под столом. Ее пальцы надавливают крепче. Моя нога подпрыгивает вверх-вниз под ее ладонью, нервная энергия выплескивается из меня. Оливия смотрит на меня искоса. «Успокойся», – безмолвно говорят ее глаза. Я заставляю свои ноги замереть, вдавливая подошвы ступней в пол, но тут же начинаю двигать руками, ковыряя заусеницу на указательном пальце. Что они нашли? Какие новые улики? Что им стало известно? Успокойся, Наоми. Услышав длинный гудок, я напрягаюсь всем телом. Он оповещает всех о том, что ведется запись. Что меня слушают. Ждут моих признаний. Что, если мои подозрения в отношении Хелен – всего лишь очередные попытки отрицать реальность? Мой разум просто отказывается признавать то, что сделал. Я резко вдыхаю, отрываю еще кусок кожи и смотрю, как капля крови собирается вокруг кутикулы. – Допрос Наоми Уильямс начался в одиннадцать часов семнадцать минут утра. Меня зовут детектив-сержант Дженнинг, и меня сопровождает детектив-констебль Уокер. Также присутствует Оливия Поултер, адвокат мисс Уильямс, которая получила всю информацию после того, как прошлый допрос был завершен в шесть часов двадцать три минуты утра. Оливия закидывает ногу на ногу, заносит ручку над блокнотом и ждет, когда Дженнинг приступит к допросу. – Вы не обязаны отвечать ни на один из вопросов, Наоми, – сказала она после того, как Дженнинг пришел за мной. Она выпроводила его в коридор, заявив, что ей нужно немного поговорить со своей клиенткой. – Мы не знаем, какие улики они нашли, поэтому мой вам совет – отвечайте: «Без комментариев». Если вам зададут вопрос, который противоречит вашей версии событий, не спорьте с ними и не пытайтесь дать объяснение, просто молчите. «Без комментариев». Понятно? Я кивнула. Но что, если мне сообщат что-то, что расставит все по своим местам? Что, если стена рухнет и дело пойдет на лад? – Наоми. Я возвращаюсь в реальность. Дженнинг наклоняется ко мне, вдавив предплечья в стол и сокращая расстояние между нами. У него красные глаза. Измождение ему не к лицу. – Простите, – шепчу я. – Не расслышала вопроса. Сколько раз я уже это делала? Исчезала в дальних уголках сознания, а потом резко выныривала обратно и обнаруживала, что пропустила целый отрезок жизни. Что, если именно это и произошло той ночью? – Я попросил вас рассказать мне о ваших отношениях с женой мистера Уильямса. Хелен. Это сделала она. Оливия меняет ноги местами, на этот раз закидывая правую поверх левой, и я искоса ловлю ее взгляд. Она кивает. – Она была моей лучшей подругой. С самого детства. – Но теперь она замужем за вашим бывшим мужем. – Да. – И что вам известно про ее отношения с Фрейей? Ее отношения с Фрейей. Холодные пальцы прокладывают путь вверх по моему позвоночнику, волосы на затылке встают дыбом. Это предупреждение. Однажды Хелен предала меня. И теперь сделала это снова. Как я этого не замечала? Почему сразу не догадалась? – Это она совершила убийство, да? – спрашиваю я. Вкус металла проникает мне в горло, тусклый и жестяной. Очередное кровотечение из носа. Прижимаю костяшку к ноздре, но на пальце не видно красных пятен. – Вопросы задаю я, Наоми, – говорит Дженнинг, громко шмыгает носом, а затем шумно вздыхает. – Какие отношения были у Хелен с Фрейей? – Они жили в одном доме. Фрейя довольно много рассказывала о ней. Хелен ей нравилась. Но я не могу сказать вам, какие у них были отношения… Я при этом не присутствовала. Вам лучше спросить Эйдена. Или Хелен. Дженнинг откидывается на спинку стула, и я вижу, как двигаются мышцы на его щеках, когда он напрягает челюсть. Он словно перекатывает жидкость во рту, обдумывая следующий вопрос, сомневаясь, что спросить. Или просто держит паузу для пущего эффекта. – Вы верите, что это сделала Хелен? – Да. – Из-за вашей интрижки с Эйденом? – Да. Он улыбается… нет, это не улыбка, а ухмылка. Неуверенная и кривоватая. Как будто Дженнинг скрывает какой-то секрет. – Почему вы так считаете? – Потому что я знаю Хелен. И она с готовностью предала меня, чтобы заполучить Эйдена. Ей вряд ли понравилось, что я забираю его обратно. – Она могла бы просто оставить все как есть. Закрыть на все глаза, как это делают многие люди. Она любит его, не так ли? – Она… Оливия перебивает меня, выставив руку, как родитель, который хочет остановить ребенка, выбегающего на оживленную дорогу. – Простите, но как моя клиентка может отвечать на вопросы о чувствах и мыслях другого человека? И какое отношение это имеет к расследованию убийства? Или будьте так добры, сообщите нам все новые сведения, или я посоветую своей клиентке воздержаться от комментариев. Она строго смотрит на меня. – Это имеет прямое отношение к делу, мисс Поултер, и скоро я сообщу все сведения. И это зависит от вашей клиентки, воздержится ли она от комментариев, но, учитывая, что до сих пор она охотно отвечала на все вопросы, она, возможно, пожелает продолжать это делать. Наоми, вам решать, ответите ли вы на этот вопрос, хорошо? Как вы думаете, Хелен осталась бы с Эйденом, потому что она его любит? – Она упрямая. И гордая. Своенравная. Я не думаю, что она просто закрыла бы на все глаза. – А вы? – Я? – После всего, через что вы прошли, вы возобновили интимную связь с бывшим мужем. Вы бы остались с ним? Несмотря ни на что? – Не отвечайте, Наоми, – говорит Оливия низким и резким голосом. Мой взгляд перебегает с Оливии на Дженнинга и обратно. Ее лицо серьезное, всем своим видом она безмолвно приказывает мне сохранять спокойствие. У него прямой взгляд и приподнятые брови – он желает, чтобы я ответила. – Да. Я люблю его. Я бы сделала для него все что угодно. Дженнинг записывает ответ в блокнот, и я вверх ногами читаю собственные слова – мое признание в любви, подвешенное на странице. «Что угодно». Закончив писать, Дженнинг пристально смотрит на меня. Теперь его ухмылка превратилась в откровенную гримасу. От этого взгляда у меня по спине вновь пробегает холод. – Как Эйден объяснил вам то, что он был в доме той ночью? Я медлю, мой разум лихорадочно работает. – Эйден? Был в доме? Я не понимаю… – Почему вы покрываете его? Качаю головой, зажав рот руками. Перевожу взгляд на Оливию, и она наклоняет голову и кивает.