В чем дело? Это ей надо расспрашивать его. — Модде сидел в тюрьме, — продолжил Ион, не замечая ее раздражение. — А Вилле зарезал парня ножом. Его так и не поймали, но он прятался, пока не смог попасть сюда и получить работу охранника. — Ничего похожего я не совершала, — пояснила Эллен обиженным тоном, одновременно стараясь запомнить новые сведения. Кстати, кто этот Вилле? Тот худой коротышка с плохими зубами и мерзким запахом изо рта? — Я просто оказалась несчастливой в прежней жизни и хотела начать все заново — и на новом месте, — пояснила она. Ион коротко и резко рассмеялся. — Мерзкое место для нового начала… Почему же именно здесь? — Я искала среди объявлений — и увидела, что здесь ищут прислугу. Посмотрела карту и увидела, что остров лежит далеко. Это меня устраивало. — А ты знала, что здесь за место? — Немного. Но в итоге была удивлена — ведь карантинную станцию должны были упразднить… Я и не знала, что здесь осталось несколько пациентов. Это ведь так? — Она выжидающе посмотрела на него. Ион поднял с земли палочку и начал тыкать ею в остатки водорослей вокруг растений. — Станцию собираются упразднить, — спокойно сказал он. — Но лишь через некоторое время. Шестнадцатый год был плохим. Тогда не осталось ни одного пациента. Корабли шли прямо в гавани на материке, без остановки у нас. Моряки не обследовались, грузы не контролировались. Это больше не требовалось, сказал доктор Кронборг. Карантинная станция стала несовременной. Нас всех здесь должны были уволить. Охранников, персонал на кухне, врачей, медсестер… впрочем, медсестры и так уже разъехались. Все готовились перебраться на материк. — Тебе было страшно уезжать? — Страшно? — Он покачал головой — Нет; наоборот, я думал, это будет замечательно. Мама тоже была не против. Уже тогда овдовевшая, но отличная хозяйка, она планировала получить место в каком-нибудь приличном доме. Я думал, что возьмусь за какую угодно работу. Я был тогда совершенно здоров, — добавил Ион, бросив быстрый взгляд на свою ногу. — Мне кажется, мы бы хорошо устроились. Я подумывал уехать с острова как можно скорее. Для тех, кто постарше, все намного хуже. Весь их опыт изоляции пациентов и санации грузов бессмыслен вне станции. Для них упразднение стало бы катастрофой. И вдруг внезапно все изменилось. — А что случилось? Он иронично улыбнулся. — Мы получили подарок. Нового пациента. Не больного, как те, кто появлялся раньше, — так нам сказали. Он был сумасшедший. Его надлежало держать взаперти в перестроенном зале корпуса для обследований. Время от времени его должен был осматривать доктор. Наша задача — охранять его. Простая работенка, думали мы сначала. Единственный пациент на весь персонал… Мы раньше никогда не имели дело с такими, как Хоффман. Эллен услышала имя Хоффмана впервые. — А какой он? — осторожно спросила Эллен. — Буйный? Ион убрал увядшую розу с куста поблизости от него, оторвал лепестки один за другим и дал им упасть на землю. — Да, — коротко ответил он. — Ты видел его? — О да. Это он со мной сделал, — сказал он, указывая на свою ногу. — Теперь я не смогу найти работу на материке. Я ни на что не годен — и должен оставаться здесь всю оставшуюся жизнь и жить за счет мамы. Бесполезен… — Ты не бесполезен, — возразила Эллен. — Ты столько знаешь о птицах! А этот сад — просто шедевр! Ты мог бы стать садовником. Ион сделал гримасу и поднялся. — Я думаю, нам надо вернуться. Маме не понравится, что ты так долго не работаешь. Он убрал назад, под брезент, ящики из-под сахара, положил камни вокруг края брезента, чтобы тот не сдвинулся, и начал взбираться наверх вдоль короткой стороны пещеры, двигаясь столь мучительно и неуклюже, что Эллен отвернулась, дабы не смущать его. 19 Двенадцатью днями позже, идя от столовой к дому фру Ланге, Эллен увидела массу птичек, взлетевших высоко в небо и круживших, как стая насекомых, хаотично и упорядоченно в одно и то же время. Когда она мыла посуду после ужина, Ион взял полотенце и помог ее вытереть. Фру Ланге неодобрительно посмотрела на него. — Это единственная работа, на которую я теперь годен, — пояснил он. Эллен рассказала ему об увиденной стае птиц и спросила, не хочет ли он выйти с ней, посмотреть на пернатых, как они недавно делали. — Не сегодня, Эллен, — ответил он, — иди сама. Можешь взять бинокль, если хочешь. — Спасибо. Но будет лучше, если мы пойдем вместе. Ты расскажешь о том, что мы увидим… Ион покачал головой. — В другой раз. Чуть позже Эллен пошла к утесам. Она уже начала привыкать к тяжелой работе и меньше выматывалась. Раньше попросту с ног валилась после ужина; ей хотелось лишь добраться до дивана и заснуть. Но теперь у нее прибавилось сил, и она радовалась возможности походить среди скал, подставляя лицо свежему ветру. После разговора с Ионом в засаженной цветами пещере тот снова замкнулся и не заговаривал с ней. А вот укрытое от глаз место позволяло ему чувствовать себя защищенно и свободно. Эллен надеялась, что он еще возьмет ее туда. Но этого не произошло… Она догадалась, что Ион сболтнул лишнее, когда рассказывал ей о Хоффмане. Это имя при ней не упоминал никто. Однажды, когда они с Катрин стояли возле больничного корпуса, Эллен показала пальцем на забранное решеткой окно в корпусе для обследований и с показным безразличием спросила, не там ли сидит пациент. Катрин лишь уставилась на нее, шокированная и онемевшая, и Эллен поняла, что не должна была знать о его существовании. Она всегда прислушивалась к разговорам, подавая завтрак и ужин охранникам в столовой. Но, когда те говорили о своей работе, речь чаще всего шла о мелком ремонте, который они все время производили в помещениях карантинной станции. Там все было либо сломано, либо чинено-перечинено. Особо внимательно Эллен наблюдала за Модде и Вилле, двумя охранниками с криминальным прошлым. Модде был шумный, болтливый мужик с пивным животом. Он не скрывал своего прошлого и охотно развлекал товарищей в столовой тюремными историями. Убийца Вилле был молчалив и почти всегда замкнут — возможно, по той простой причине, что запах изо рта делал невозможным его общение с другими. У него был неприятный блуждающий взгляд, а в его манере сутулиться и опускать подбородок к груди крылось осознание своей вины. Эллен без труда могла представить его себе в качестве убийцы, но не понимала, зачем усложнять дело ножом, когда он мог добиться своей цели, просто дохнув пару раз на жертву. Она шла вдоль моря, подняв воротник пальто и прижав его плотнее к шее — дул сильный ветер. Было солнечно и холодно, в воздухе чувствовалась соль. Турпаны лежали на своем излюбленном месте, покачиваясь на волнах, и чистили свои бархатные костюмчики, не обращая внимания на сильное волнение на море. Время от времени кто-нибудь из них нырял, чтобы через секунду вернуться на место, словно и не покидал его. В их движениях была какая-то беспечная элегантность. Улыбнувшись, Эллен убрала бинокль и двинулась дальше по скалам, пытаясь идти тем же путем, что и в прошлый раз. Уже на расстоянии она увидела кусты боярышника, скрывавшие пещеру с садом Иона. Оглядевшись вокруг, дабы убедиться, что она в одиночестве, подошла к кустам. Протиснувшись через вход, заколебалась. Казалось неправильным навещать тайное место Иона без него самого. Но ведь она здесь, на острове, чтобы изучать все и всех вокруг… Эллен спустилась по камням вниз в пещеру, подошла к брезенту на другом конце и сдвинула камни, служившие грузом. Под ними обнаружился небольшой склад вещей: палки, служившие подставками для растений, жестяное ведро, ржавая лопата, лейка. Ион все же иногда поливал цветы… Где он, интересно, брал воду и как далеко ему приходилось идти с полной лейкой? Немного поодаль лежал небольшой пакет, завернутый в клеенку и перевязанный бечевкой. Эллен подумала, что это связано с посадками — возможно, какой-то инструмент, который Ион хотел защитить от влаги. Но когда она его подняла, оказалось, что он почти ничего не весит. Развязав веревку, Эллен развернула клеенку и достала жестяную коробочку. Крышка немного заржавела, но открылась легко. Сначала девушка подумала, что внутри лежит дохлая мышь с бантиком на шее. Она вздрогнула и быстро поставила коробочку на пол. Затем сделала глубокий вздох. С бьющимся сердцем снова открыла крышку и отошла в более светлое место в пещере, чтобы осмотреть нечто волосяное и светло-коричневое. Теперь стало ясно, что никакая это не мышь, а прядь человеческих волос, перевязанная голубой лентой. Там же лежал бело-серый комок, напоминавший чуть отполированный камень. Эллен осторожно потрогала его. Кажется, это кусок мыла… Она закрыла крышку. Заворачивая коробочку в клеенку, пожалела о своем любопытстве. Теперь Эллен не помнила, как в точности она была завернута и как была завязана бечевка. Заметит ли Ион разницу? Она упаковала все как могла аккуратнее, положила пакет назад и накрыла брезентом. Затем быстро выбралась из пещеры наверх. Солнце стояло низко над горизонтом, и ландшафт вокруг стал красноватым. Эллен продолжала прогулку, размышляя над своей находкой. Почему Ион хранил эти странные вещи? Во впадине с низкорослыми деревьями и кустами можжевельника она наткнулась на тропинку, похоже, ведущую к карантинной станции. Пошла по ней, но потом остановилась, повернулась и посмотрела в другом направлении — туда, где тропинка, изгибаясь, шла вдоль горы. Вероятно, она вела к наблюдательной башне на вершине. Эллен видела эту забавную башню каждый день с тех пор, как оказалась здесь, но так близко, как сейчас, к ней еще не подходила. Башня выглядела в точности как шахматная ладья, с зубчатой стеной наверху. Можно ли забраться на нее? Оттуда наверняка открывается отличный обзор всего острова… Эллен начала подниматься по тропинке. Вскоре подъем стал таким крутым, что девушка скорее карабкалась, чем шла. Последнее усилие — и вот она, башня, прямо перед ней. Строение оказалось меньше, чем казалось на расстоянии, — метров десять-двенадцать высотой. Просмоленная черная дверь из дерева открывалась с трудом, но была не заперта. Внутри Эллен на секунду остановилась, чтобы глаза привыкли к темноте. Наверх шла узкая винтовая лестница из клепаного железа. Девушка, крепко держась за перила, стала подниматься. Лестница заканчивалась железной дверью. Когда Эллен ее открыла, ветер налетел с такой силой, что она чуть не повалилась назад. Вышла на платформу на крыше как раз вовремя, чтобы увидеть закат солнца, скользящего вниз, в море. Его красный свет отразился в висящем здесь корабельном колоколе. Вид был потрясающий. Ни одно судно не могло пройти к материку незамеченным. Эллен представила себе, как дозорные с карантинной станции стояли здесь в любую погоду и звонили в колокол, когда приближался корабль. Остров распростерся внизу, как живая карта. Теперь Эллен знала, как он выглядит: расстояния, очертания, природа, постройки… Она сделала круг по башне, время от времени поднимая к глазам бинокль. Вот она, станция с домом начальника, больничными постройками, складским помещением и столовой. А чуть выше, как на небольшом плато, — домики работников, обшарпанный скотный двор, огород и множество тропинок, петляющих там и сям. Повернувшись на запад, Эллен увидела скалистый ландшафт с его расселинами, лесными озерцами, можжевеловыми островками — огромная непоколебимая спина острова, обращенная к морю и силам природы. Она попыталась найти кустарник боярышника, где у Иона был сад, но тот, наверное, был скрыт чем-то высоким. Снова направив бинокль на территорию станции, девушка заметила, как кто-то движется по тропинке. Она настроила линзы на большее увеличение. Будто бы какой-то зверь, большой и лохматый… Время от времени он исчезал из поля зрения, а потом снова появлялся. Установив максимальную резкость, Эллен увидела, что это мужчина. На нем не было формы охранника, так что охранником он не был. При этом — ни карантинный начальник Рапп, ни доктор Кронборг. Этого мужчину она никогда раньше не видела. Огромного роста, с рыжей бородой, густой гривой волос и такими же бакенбардами, он шел широким шагом, подавшись вперед. Теперь мужчина был намного ближе. Эллен опустила бинокль. Не было никаких сомнений, что этот человек направляется к башне. Внезапно она поняла, кто это.