– Чушь. – Я серьезно. Вид у него был скептический, так что я рассказал ему, как пропала Тира и как в тот кондоминиум прикатили Мартинес со Смитом – разгоряченные, недоверчивые и злые как черти. Это привело к описанию появления там папы и Барклоу – как они примчались туда тем же манером, затолкали меня в машину, а позже спорили о чем-то, что явно не предназначалось для моих ушей. – Копы из отдела убийств, – подчеркнул я. – Все четверо. Это не просто так. По-моему, это означает, что Тиры уже нет в живых. Я надеялся, что эта шокирующая новость как-то отразится у него на лице, но в ответ получил лишь поднятые брови, когда он налил по второй. – Ничего из этого не означает, что Тира мертва. Это может означать что угодно. – Ну не знаю, братишка… Они очень уж сильно спорили, и вид у папы был довольно испуганный. Он тоже тебя ищет. Я подумал, что тебе надо узнать об этом как можно скорее. – Так вот почему ты здесь? – Джейсон нахмурился и опустил рюмку, так и не поднеся ее к губам. – И почему же ты считаешь, что мне нужно как можно скорее об этом знать? – Ну, на случай если они заявятся сюда. – Ты мог сказать об этом по телефону. – Ты же мой брат. Я хотел сам приехать. Джейсон прищурился, и хмурость у него на лице стала еще глубже. Внезапно выпрямившись, выглянул на улицу, бросил взгляд влево и вправо. – Тебе надо было оставаться дома, Гибби. – Он закрыл жалюзи, проверил лестницу. – Эти люди… Это место… – Ты злишься? – Только на самого себя. – Джейсон выхватил из стенного шкафа вещмешок, стал запихивать в него одежду. – Это опасное место. Тебе нечего здесь делать. – Я и сам могу за себя постоять. – Нет, вообще-то не можешь. – Не говори так. – Послушай, малыш… Ты думаешь, будто знаешь меня, но это не соответствует действительности. Ты хочешь присутствовать в моей жизни, и, по-моему, это классно. Я тоже хочу присутствовать в твоей жизни, но я затяну тебя на самое дно, дай ты мне только половину шанса. Теперь я это вижу. Блин, да я уже это сделал! Тира… Копы… В смысле… Черт! Если они прямо сейчас сюда нагрянут, когда ты здесь… – Он пригвоздил меня к месту этими своими холодными, яркими глазами. – Тебе следует зависать с Ченсом, или еще каким-нибудь парнишкой твоего возраста, или с той симпатичной девчонкой из карьера. Это твоя жизнь, и я должен оставить тебя в ней. – Он бросил вещмешок на кровать. – Я вообще не должен был возвращаться сюда. – Я могу тебе помочь. Что бы это ни было… – Господи, малыш! Да ты меня не слушаешь! Джейсон вдруг бросился в угол комнаты, и я потянулся за ним. – Что ты там делаешь? – Изо всех сил пытаюсь донести до тебя свою точку зрения. – Опершись одной рукой о сейф, другой он стал накручивать диск. – Ты говоришь мне, что слова важны, и это так, действительно важны. Но действия куда важнее. Дверца широко распахнулась, и когда Джейсон отступил вбок, я увидел внутри темный металл. – Теперь-то ты понимаешь? Я понял. Хотя и не хотел понимать. Вытащив из сейфа винтовку, он щелкнул пустым затвором и перебросил ее мне. – Это М16А1, полностью автоматическая и крайне незаконная. У меня их тридцать штук. – Джейсон ткнул пальцем на другие стволы. – А вот CAR-15. Вот пистолеты-пулеметы «Томпсон», очень трудно найти. Вот эти – АК-47, русского производства, отличные машинки; вот «кольты» образца тысяча девятьсот одиннадцатого года[24]… – Не гони, братан… Я ничего не понимаю. Он выволок из сейфа большую дорожную сумку, расстегнул «молнию» и показал мне всю эту наличность внутри. Тысячи долларов. Десятки тысяч. – Вот чем я занимаюсь, – сказал Джейсон. – Вот кто я такой на самом деле. Взяв у меня из рук винтовку, он поставил ее в стойку к остальным. – Я – отнюдь не ангел. И тебе нечего здесь делать. * * * В постели в ту ночь мне снился мой брат Роберт. Он выступил из темных джунглей, и я увидел дыру у него в груди, осколки кости и темно-рубиновое пятно вокруг нее. Когда я шепотом позвал его по имени, он поднял взгляд, и на месте глаз у него была лишь сплошная чернота. Он попытался заговорить, но языка у него тоже не было; и когда он упал к моим ногам, я вдруг с удивительной четкостью осознал, как это часто бывает во сне, что мне нужно наклониться ближе, и так я и поступил, не обращая внимания на исходивший от него запах и пустые глазницы, на ночные звуки, траву и крапчатое небо. Я вложил всю свою душу в то, чтобы наконец узнать своего брата, а все остальное не имело никакого значения. Но его последний вздох канул в никуда, а с ним и все попытки узнать его. Проснулся я от этого сна со слезами на глазах, после чего потихоньку оделся и выскользнул из дома на прохладный воздух и водянистый серый свет. В машине я подумал: как странно иметь при рождении сразу двух братьев и совершенно ничего не знать про обоих. Я был еще сопливым пацаном, когда погиб Роберт, и упустил шанс узнать его как мужчина мужчину. Джейсон тоже представлял для меня полнейшую загадку, причем он был решительно настроен пребывать этой загадкой и дальше. В результате оставались отстраненный, не склонный к особым откровениям отец и совершенно непостижимая для меня мать, а вся ситуация представлялась настолько запутанной и безликой, что, почти сам того не сознавая, я двинул прямиком к карьеру, где забрался на тот высоченный уступ утеса и стоял там в одиночестве, наблюдая, как с восходом пробуждается день. Подумалось, что самое время сделать это. Смерть Роберта отнюдь не была легкой и безболезненной, что бы там ни грузило правительство, и, стоя там, я ощущал те же самые эмоции, что побудили Джейсона завербоваться на службу и показать себя в деле. Мой отец как-то сказал, что это дурацкая война, и причины ее тоже дурацкие, но в тот момент он был выпивши и с тех пор ничего подобного не говорил, так что я подумал: может, Джейсон был все-таки прав в своем стремлении воевать, убивать и сводить счеты. Я неотрывно смотрел вниз в карьер – огромную яму в окружающем мире, все еще заполненную ночной тьмой. Камень под ногами у меня был уже красным от первых лучей восходящего солнца, но разве что на высоту человеческого роста. Ниже была сплошная чернота, словно там вообще не было воды, и, может, я падал бы туда целую вечность. Сняв рубашку и обувь, я представил себе тот превосходный прыжок Роберта – то, как он завис, камнем упал вниз и вылез из воды рядом со мной, хохоча. «Выкуси, Вьетконг!» – сказал он тогда; но они его все равно убили. Я подумал про Джейсона, который тоже прыгнул отсюда ласточкой, но не хотел иметь со мной никакого дела. Я еще долго смотрел в эту темную яму. – Просто прыгни, – повторял я себе, но так и не прыгнул. Я был не таким, как мои братья. Я боялся. * * * Позже в тот день я сидел у себя в комнате, когда вошел Ченс. – Чувак, какого черта? Я поднял взгляд от книги, которую в тот момент читал. – В чем проблема? – Дык тренировка по бейсболу! Ну, ты даешь! – Ой, блин… – Закрыв книгу, я соскочил с кровати. – Прости, Ченс. Совершенно из головы вылетело. – А-а… – Он отмахнулся, и его лицо немного смягчилось. – Не парься. Но мне все равно стало неловко. Ченс был просто-таки влюблен в бейсбол. Игрок из него был так себе, но суббота на тренировочной площадке, затянутой страховочной сеткой, была для него настоящим ритуалом. – Ты часом не заболел? Или с бодуна? – поинтересовался он с озорным блеском в глазах. Я помотал головой. – Давай тогда просто прошвырнемся по окрестностям. Может, близняшки тоже вышли. Он имел в виду дочек семейства Харрисон, живущих чуть дальше по улице. Обеим по семнадцать лет. Симпатичные, компанейские… – Я типа как папу жду… Может, лучше телик посмотрим? – Ну да, конечно. Без разницы. Растянувшись на полу, мы посмотрели очередной повтор «Звездного пути». Я раз спустился вниз посмотреть, не вернулся ли отец. – Захватил бы лучше пивка, – заметил Ченс, но типа как в шутку. Ближе к вечеру мы все-таки вышли, но близняшек нигде не было видно. – Да у тебя еще полно времени! – сказал вдруг Ченс. – Что? – Ты постоянно смотришь на часы. Я пристыженно опустил взгляд на запястье. Я не помнил, чтобы регулярно проверял время, хотя даже тот момент, когда мы выходили со двора, совершенно не отложился в памяти. – Я просто хочу пообщаться с отцом. – Ну да, как же! – Физиономию Ченса скривила все та же ухмылка, так что я остановился возле телефонного столба, от которого пахло креозотом и горячим деревом. – Бекки Коллинз, – добавил он. – А что она?