Барклоу тут же встал, высокий и неулыбчивый. – Жди здесь. Выйдя в заднюю спальню, вскоре он вернулся с коричневым конвертом под мышкой. Бросил его на стол между ними. МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ Под этими словами стояли полное имя Джейсона, звание и личный номер. – Войсковое личное дело. – Барклоу опять уселся и подхватил стакан с виски. – Я знал, что это тебе понадобится. – Но… когда? – Позвонил вчера. И вчера же вечером съездил, чтобы забрать. Френч откинулся назад, словно опасаясь роковой неотвратимости того, что могло скрываться за невинной на вид оболочкой казенного конверта. – Большинство из этого строго секретно. Если тебя поймают с этим, нас обоих отымеют во все места, причем подчеркну: на федеральном уровне. – Барклоу опять приложился к стакану. – Ты уверен, что готов к тому, что там внутри? До этого Френч был уверен, но теперь уже сомневался. Ходили слухи про двадцать девять уничтоженных солдат противника, но их вполне могло оказаться пятьдесят или сто; и оба мужчины достаточно знали о войне, чтобы понимать: все могло оказаться гораздо хуже. Дружественный огонь. Мирное население. Тайные операции. «Не все случаи гибели в ходе военных действий чисты». – После того, как мы нашли ее… – произнес Френч. – В смысле, Тиру. Так вот, я спросил у медэксперта, что может заставить хорошего человека делать плохие вещи. Что способно столь жутко и необратимо сломать его? Он сказал, что это может быть что-то масштабное. – И ты сразу подумал: война. – Ты знаешь что-либо более масштабное? За этим последовало молчание – оба мужчины потерялись в своих собственных воспоминаниях о войне, и в наступившей тишине звонок телефона прозвучал так пронзительно, что заставил обоих вздрогнуть. Барклоу снял трубку, послушал. – Да, он здесь. Подождите минутку. – Протянул трубку напарнику. – Детектив Френч. – Здрасьте, детектив. Это Лорен из диспетчерской. Простите, что беспокою так поздно. Я пробовала сначала позвонить домой, но никто не ответил. – Все нормально, Лорен. В чем проблема? – Боюсь, что у меня для вас плохие новости. – Тогда лучше побыстрей выкладывайте. – Да, сэр. Четыре минуты назад я приняла вызов по радио от патрульного экипажа, работающего в промзоне на южной стороне города. Они нашли вашего сына, избитого до бессознательного состояния, лицом вниз в канаве в двухстах ярдах от «Каретного сарая». Сейчас он уже пришел в себя и отказывается от медицинской помощи. Патруль все еще на месте, но они говорят, что он очень сильно пострадал. Я могу послать медиков, но подумала, что, может, вы не захотите поднимать шума, учитывая недавние события, журналистов и все такое… Френч вдруг словно потерял связь с этим голосом в трубке, с комнатой вокруг. Может, дело было в бессоннице или виски, но то, что он услышал, казалось полнейшей бессмыслицей. – По-моему, у вас ошибка с опознанием, Центральная. Джейсон сидит за решеткой в Лейнсворте. – Простите, детектив, но я говорю не про Джейсона. * * * Френч гнал машину как сумасшедший, Барклоу сидел справа от него. Надрывно завывал мотор под капотом. На крыше мигал вишневый огонь. – Ты ничем ему не поможешь, если убьешь нас по дороге! – Они перелетели через горбушку холма, и автомобиль приподнялся на амортизаторах. – Он в безопасности! Он с нашими. Но педаль оставалась в полу. Слова… Никакие слова сейчас не имели значения. – Билл, давай потише! Я серьезно. – Они проскочили через перекресток, когда желтый сигнал светофора уже успел смениться на красный. – Господи Иисусе! Френч понимал опасения напарника, но что-то дикое переполняло его сердце. – Он теперь другой, Кен! Он меняется. – Твой сын меняется. Отлично. Сбавь чутка, и мы сможем спокойно об этом поговорить. Френч резко, с заносом, свернул вправо, оставив черные полосы резины на асфальте. – По-моему, это все Джейсон, – отозвался он. – Это он открыл в нем что-то бунтарское и темное… Посмотри только в глаза Гибби, на то, как он смотрит на свою мать и на меня, всю свою жизнь! Он пытается доказать что-то. – Как насчет того, чтобы доставить нас туда живыми, а там уж посмотрим, что да как? Это потребовало некоторых усилий, но Френч все-таки достаточно сбавил скорость, чтобы доставить их на другую сторону города целыми и невредимыми. Это был крайне унылый и мрачный район – где люди жили, потому что у них не было иного выбора или же потому что им хотелось наркотиков, продажного секса, потери собственного «я». Полицейские патрули если и заезжали сюда, то редко. «Гибби абсолютно нечего здесь делать…» И все же именно здесь его и нашли. За четыре квартала Френч увидел полыхание полицейских мигалок. Они разрывали тьму, окрашивали землю красным. Его младший сын сидел на бордюре и тоже выглядел, словно раскрашенный – чем-то мокрым и красным, а кое-где черным. – Голова рассечена. Сам знаешь, сколько при этом крови… Френч никак не отреагировал на слова напарника. Рванул к противоположному тротуару, срезав прямо через все четыре ряда, и так резко затормозил, что задымились шины. Один из патрульных стоял на краю пустыря, «Каретный сарай» маячил у него за спиной дальше по улице. Другой коп сидел на бордюре, переговариваясь с Гибби. – А вот и твой отец, – сказал он, когда Френч выбрался из машины. – Что случилось? – Кто-то жутко избил его и сбросил в канаву. Он как раз выбирался из нее, когда мы его заметили. Я даже не взялся бы сказать, белый это или черный, мужчина или женщина… Сплошь кровь, грязь и гнилая вода из ливневки. – Сынок, ты как? – Френч присел рядом на корточки, но Гибби отвернулся. – Насколько все плохо? – вновь обратился он к полицейскому в форме. – Порезы и ушибы, может, несколько поврежденных ребер. Большинство крови – из рассеченного скальпа. Я бы сказал, что кто-то повалил его на землю и как следует обработал ногами. Хотя не думаю, что вся кровь тут его собственная. Похоже, он успел слегка дать сдачи. – Он что-нибудь рассказал? – Он не хотел, чтобы я вас вызывал. – Но соображает он нормально? – Если б нет, я бы сам его транспортировал. – Ладно, спасибо. Вам обоим. Коп присел на корточки рядом с Гибби, положив ему руку на плечо. – Твой отец знает, что тебе сейчас необходимо. Больница. Врачи. Послушай его. Поговори с ним. – Да, сэр. Никакой бессвязной речи или замешательства. Это было уже что-то. Черт, да это было всё! Когда патрульный автомобиль уехал, Френч присел рядом с сыном, почти касаясь его плечом. – Ты помнишь, что произошло? – Я не хочу об этом говорить. – Нет уж, так не пойдет. Гибби пожал плечами, и Френч перехватил взгляд напарника. «Бунтует парень…» «Не дави…» – Ты был в «Каретном сарае»? Люди, которые с тобой это сделали, сейчас там? Узнаешь их, если увидишь? – По-прежнему ничего. Даже малейшего движения. – Это как-то связано с Джейсоном? – Можем мы теперь поехать домой?