— Смотрите, — начал я пояснять, одновременно рисуя. — Вот здесь у нас массивный поршень, который будет двигаться при подаче давления в цилиндр с двух сторон. Поршень будет ударять по штоку, и этот удар будет сплющивать конец раскаленной заклепки. От того, как задергалось веко, стало понятно, что мои каракули на его любимом кульмане глубоко ранили тонкую душу чертежника. Ничего, переживет. Справившись с шоком, Борис попытался разнести в пух и прах мою дилетантскую идею: — Не выйдет ничего, ведь, чтобы передать перегретый пар к вашей задумке, нужна труба, а она жесткая. — А при чем здесь пар? — удивился я. — Вы меня плохо слушали. Речь идет о воздухе под давлением. К паровому движителю присовокупляем воздушный насос с резервуаром для равномерности давления, а уже от него отводим шланг. — Вы имеете в виду рукав из энергетического каучука, — наконец-то включился в мозговой штурм инженер. — Если это простой воздух, то рукав не расплавится, но давление его все равно разорвет. Я попытался задуматься над решением проблемы укрепления шланга, но завяз, услышав непривычное словосочетание. — Энергетический каучук? — Да, вы ведь знаете, что обычный каучук быстро расползается от нагрева. Вот алхимики и создали особый реагент. От взаимодействия с оным сок гевеи приобретает нужные свойства. Правда, в итоге получается слишком дорогой товар. Да неужели? Вот так просто?! Неожиданная мысль заставила меня застыть на пару секунд. — Игнат Дормидонтович, что с вами? — обеспокоился моим состоянием Борис. — Все в порядке, — ответил я и загнал мысль о резине в дальний уголок сознания. Мой новый друг не химик, и обсуждать этот вопрос с ним бесполезно. — А мы можем создать рукав из этого вашего энергетического каучука сами? — Думаю, да, если изыщем средства. Возьмем трубу нужной длины и обмажем ее раствором реагента и каучука. После окончания реакции получим каучуковый рукав, только он все равно не выдержит необходимого нам давления. — Выдержит, если сделаем в несколько слоев с тканью и сетью из конского волоса. Теперь уже задумчиво замер инженер — потому что это решение было не совсем по его профилю. А вот мне пора сваливать. Обед заканчивается. К тому же, как сказал классик: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить». — Борис, давайте сделаем так. Вы подумаете о том, как воплотить в металле и каучуке нашу с вами задумку. Изобразите необходимые чертежи для патентной заявки и приготовьте смету для создания пробной модели. Сможете? — Конечно, — как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. — Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево. А вот это не очень хорошо, но будем решать проблемы по мере их возникновения. — Это вас не должно беспокоить. Ваша задача создать заявку и чертежи, а также найти мастера. И еще, Борис, — жестко глянув в глаза юноше, сказал я, — все должно оставаться в строжайшей тайне. Оставив пришибленного моим напором инженера, я оперативно вернулся в управу и словно с разбегу врезался в кисель. В оплоте уездной законности жизнь текла вяло и неспешно, а еще довольно уныло. Хорошо хоть начальника не было на месте. Так что я сразу насел на Леху. — Леша, у меня к тебе срочное дело. — Какое? — почему-то недовольно спросил молодой дознаватель. — В Топинске есть хорошие и честные стряпчие по патентному делу? Любопытство тут же пересилило обиду, и в глазах Лехи загорелся неподдельный интерес. — Патентное право? Не уверен. Да и в плане знакомых стряпчих у меня есть лишь Дава Бронштейн. Хорошо хоть не Лева. Я, конечно, не антисемит, но такой штамп, как еврей-юрист, не очень-то вдохновлял. Хотя за спрос не бьют. — Мы можем с ним как-то встретиться? — А давай пригласим его сегодня на наши посиделки? Это, конечно, не очень привлекательно в финансовом плане, но почему бы не совместить приятное с полезным. — Давай, — махнул я рукой, — гулять так гулять. Леха еще больше взбодрился и рванул к висящему на стене телефонному аппарату. — Барышня, будьте любезны, два-семь-три-девять. Благодарствую. Контора «Бронштейн и сыновья»? Будьте добры Давида Ароновича. Отъехали? Тогда передайте, что Алексей Карлович Вельц просил его быть в трактире «Старый охотник» к семи часам пополудни. Благодарю. Вернув трубку на рычаг, Леха довольно потер руки: — Ну, теперь точно гульнем. — Так, гуляка, — постарался я остудить его порыв, — у меня на все наши загулы рублей пять, не больше. — Ха, ну это мы еще икорки возьмем и игристого вина! — Значит, у меня на это дело три рубля, а может, и два, — решил я расстроить парня, но он почему-то не особо огорчился. До вечера ничего интересного в управе не происходило. Леха скрипел пером, а я пялился в окно, не рискуя уходить в библиотеку без разрешения. К тому же недавний опыт показал, что информацию лучше получать из живых источников. Выходит как работа с компьютером — запрос и сразу отклик-ответ. Первый испуг попасться на мелочах прошел, и общаться с людьми стало легче. Когда напольные часы пробили шесть часов вечера, мы с Лехой быстро оделись и вышли из управы. Дмитрий Иванович на службе так и не появился. Трактир «Старый охотник» находился где-то в полукилометре от управы, в купеческом районе. Там же располагались конторы топинских купцов и городская торговая биржа. Выглядел трактир как теремок из сказки — высокие, в два этажа стены из толстых бревен и резные наличники. Все это изрядно потемнело от времени, отчего выглядело еще колоритнее. Внутри царила охотничья тематика — на стенах висели головы различных животных, рога и шкуры. Антураж хорошо бы дополнило охотничье оружие, но, видать, его решили не выставлять от греха подальше. Несмотря на то что из мебели преобладали тяжелые столы и лавки, заведение было из приличных — можно было выбрать и довольно компактный стол в уютном углу. К тому же по залу сновали половые вполне опрятного вида и вежливого обхождения. Один из них тут же подскочил к нам: — Желаете-с отдельный столик? Или пройдете к общему? — Отдельный, — с барским видом ответил Леха и небрежно сбросил на руки полового шинель и фуражку. Я последовал его примеру, но без излишней вальяжности. Прямоугольный стол оказался хоть и массивным, но достаточно аккуратным — из резного дерева и даже покрыт скатертью. Нормально. Короткие лавки со спинками были сделаны из расчета на двоих седоков каждая. — Чего изволите? — подскочил к нам зализанный половой в жилетке поверх длинной рубахи. — Голубчик, нам штоф беленькой, — небрежно скомандовал Леха. Ну ни фига себе! Это же больше литра. Удивился я мысленно, но что-то прорвалось наружу и было замечено Лехой. — Полштофа, — уточнил он и покосился на меня: — Вина или морсу? — А пиво у вас подают? — спросил я у полового. — Завсегда и наилучшего качества. — Тогда мне пива, кружку. Леха немного поморщился, но промолчал. Мы ведь дворяне, хоть и не потомственные, и простонародных напитков должны чураться. — Нарезки мясной, рыбки копченой, колбасок горячих, как вы умеете, — продолжал заказывать мой напарник, — ну и квашни разной. — Все будет сделано сей минут, — искренне заверил половой и испарился. Причем он ничуть не соврал. Буквально через минуту на нашем столе оказалось все заказанное, кроме колбасок, да и те принесли всего лишь после небольшой паузы. — Ну что, — радостно оскалился Леха, наливая себе водки, — давай за твое чудесное исцеление. Спорить я не стал и чокнулся с ним практически классической пивной кружкой из стекла. Так, пока не появился наш еврейский друг, нужно прояснить один немаловажный момент. — Леша, а что не так с эти убивцем молодой барышни и почему Дмитрий Иванович ходит весь смурной? — Ну вот зачем портить аппетит? — вздохнул дознаватель и положил вилку с надкушенной колбаской на тарелку. — Ладно, расскажу. Тебе это стоит знать. Дмитрий Иванович, как только перевелся в полицию из армии по ранению, был не совсем таким, как сейчас. Много пил и играл в карты. Однажды сильно проигрался, и от позора его спас Захан, ссудив крупной суммой денег. Долг серебром Дмитрий Иванович отдал весь, хоть и пришлось туго: он ведь честный и подношений не берет, но вот что теперь делать с долгом чести? Да уж, незадача. — Как бы не поиметь теперь врага в лице собственного начальника, — вырвалась из меня невеселая мысль. — Да что ты! — чуть не подавился квашеной капустой Леха. — Даже не думай. Дмитрий Иванович благороднейший человек. Ты все сделал по закону, и зла на тебя он держать точно не будет. Да и вообще он к тебе хорошо относится, несмотря на все странности.