— Странности? — У меня от этого заявления похолодело внутри. — Ну да. И ведешь себя ты странно, и говоришь чудно, но что с тебя, новгородца, взять. Там у вас все не от мира сего, — небрежно отмахнулся Леха, доедая колбаску. У меня что-то разом пропал аппетит. Расслабился, лопух! Влился он в местную жизнь! Хорошо хоть все списали на странность происхождения из города магов. Мои мрачные мысли прервал выкрик Лехи: — Давид, мы здесь! Можно, конечно, было не кричать, потому что половой вел нового гостя в нашу сторону. Но сказывалось то, что молодой дознаватель уже принял на грудь третий шкалик. Нужно его как-то тормознуть. Все мои штампованные ожидания были разнесены в пух и прах. Я думал, что увижу эдакого субтильного юношу в очках и с пейсами под широкополой шляпой. А тут пышущий здоровьем крепыш в дорогом пальто и с белозубой широкой улыбкой. Из национальных атрибутов имелся только выдающийся шнобель. Под переданным половому котелком оказались курчавые волосы рыжей масти! Интересный персонаж. — Леша, я вижу, вы уже успели понюхать шкалик, — добродушно улыбнулся Давид, останавливаясь перед столом. — Давид Аронович Бронштейн, выпускник юридического факультета императорского Московского университета и головная боль своего до коликов уважаемого в обществе родителя, — резким наклоном головы поприветствовал меня новый знакомый. Его правильная русская речь лишь немного оттенялась колоритным акцентом. Пришлось вставать и представляться: — Игнат Дормидонтович Силаев… — Так как представление Давида было явно шутейным, свое я решил сократить до предела: — Видок. — Видок, тот самый? — удивился мой собеседник. — В смысле блаженный? — улыбнулся я, но Давида смутить не сумел. — В смысле попавший в безумный переплет в первые же дни своей службы. Это надо срочно обмыть. — Присев на лавку напротив меня, Давид потянулся за водкой. Совсем неправильный еврей, хотя я заметил, что закусывал он исключительно рыбой, ни к нарезке, ни к колбасе даже не притронулся. Алкоголь немного расслабил всю нашу компанию, а Леху так вообще развезло. Впрочем, это было даже к лучшему — незачем ему лишние знания. Но пока мой напарник еще мог держать довольно высокий уровень своей болтливости, мне удалось немало узнать о новом знакомом. Ситуация, можно сказать, классическая — и выражалась одним емким словом: мажор. Но и тут все не так просто. Давид явно тяготился своим положением в обществе. Он не то чтобы не любил юриспруденцию, но из бунтарских побуждений отторгал предложенный родителем образ жизни. Я, конечно, не большой знаток человеческих душ, но, возможно, смогу дать парню ту лазейку, которую примет его мятежная натура. — Давид, а как вы относитесь к новаторским идеям? — спросил я, дождавшись затухания дружеской перепалки между Лехой и Давой. — Если вы спрашиваете о политике, то никак, — неожиданно жестко ответил юрист. Была у меня мысль с ним поспорить — явно сказался алкоголь и реакции юного тела, — но сдержался. — Я говорю о новаторстве в технической сфере. В глазах собеседника зажегся явный интерес, и это очень неплохо. — Вы занимаетесь изобретательством? — В какой-то мере, — уклончиво ответил я. — У нас образовалось определенное партнерство с железнодорожным инженером. Точнее, с помощником инженера. — Его фамилия, кажется, Хват? — уточнил Давид и, увидев мой утвердительный кивок, с сомнением добавил: — Довольно невзрачная личность, по крайней мере, я слышал о его инертности, безвольности и даже туповатости. — От кого это, если не секрет? — искренне удивился я. — Его начальник в разговоре с отцом как-то помянул сего господина. — Мне так не показалось. — Возможно, — не стал спорить Давид, — и чего же вы такого придумали? — Одну вещь, которая сможет ускорить некие процессы в паровозостроении. — Обтекаемые формы ответа и технические термины явно навели скуку на моего собеседника, так что пришлось немного подстегнуть его интерес. — При этом мы совершенно не знаем, как оформить патент на это изобретение. Есть серьезное подозрение, что будет серьезная драка. Не побоюсь сказать, наша новинка вызовет фурор не только у железнодорожников, но и среди горняков, да и авиаторов тоже. Ага, зацепил! Скорее всего, Давида привлекли слова: драка, фурор и, возможно, авиаторы, которых я приплел для красного словца. — И вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы? — хитро улыбнулся парень, и тут я впервые понял, что действительно общаюсь с евреем. — Не только. Я хочу предложить вам равноправное партнерство. — Насколько равноправное? — Мне сорок, а вам с инженером по тридцать. — Угу, — задумчиво промычал Давид, — давайте обсудим. И мы обсудили. Кто бы сомневался, что в итоге большая доля в виде сорока процентов досталась господину Бронштейну, и не потому что он меня развел, хотя наверняка мог бы. Я изначально так предполагал — ведь денег ни у меня, ни у Хвата не было. Не знаю, как отнесется к новому делу отец Давы, но я на его месте был бы мне благодарен — в глазах юноши появился интерес к освоенной за немалые деньги профессии, особенно после того, как я намекнул на вертевшиеся в моей голове новые задумки. Не факт, что меня хватит больше чем на парочку изобретений, но внушить надежду этому юноше было необходимо. Да и вообще стоит подобрать команду, которая будет заниматься всем этим, не отвлекая меня от главной деятельности. Ужин закончился более чем хорошо. Леха хоть и пытался встрять в наш разговор, но быстро сдался и уснул, уткнувшись головой в стол. Хорошо хоть не в салат. Пришлось отвозить его домой на пролетке. Последним нанятый экипаж покинул я, отдав извозчику почти всю сдачу с трех отведенных на пропой рублей. Было поздно, так что с хозяйкой я не столкнулся, иначе попало бы мне за явный запах спиртного. И это после недавнего запоя! И все же, как мне показалось, возмущенный зритель все-таки нашелся. Уже засыпал, но мне почудилось недовольное сопение рядом с кроватью. Усталость оказалась сильнее желания поймать домового, так что я мысленно отмахнулся и уплыл в царство Морфея. Глава 5 Хоть вечером я и выпил всего чуть-чуть, но утром все же ожидал похмелья. Да какое там! Молодой организм без проблем мог переработать и большую дозу алкоголя. Так что ничто не помешало мне провести привычное омовение у колодца. Ожидание тоскливого утра в управе тоже не оправдалось. Меня практически с порога потащили в суд. Даже струхнул немного, но все оказалось очень просто — судили убийц из моего первого послезапойного видения. В зале суда мне выпала сомнительная радость лицезреть батеньку девицы Елизаветы. Он, как и главный станционный инженер, был чем-то похож на колобка. Но если железнодорожник был колобком сдобным, рыхлым и чуть подкисшим, то этого явно отлили из чугуна. Эдакая цельнометаллическая натура со стальным взглядом и наверняка бульдожьей хваткой. Вот уж чего мне и даром не надо, так это такого тестя. Надеюсь, в общении с Лизонькой мой предшественник не делал слишком уж категоричных заявлений. Увы, тяжелый взгляд судьи меня не порадовал — были у него какие-то личные претензии к уездному видоку. Сам суд прошел быстро и прозаично. Кроме меня, судьи и судебного пристава присутствовали: прокурор, защитник и два преступника под конвоем городовых. Все закончилось на моем коротком выступлении даже без приведения к присяге — как это и было описано в конспектах Игната. Думал судья недолго и «наградил» непосредственного убийцу тридцатью годами каторги, а его подельнику досталась десяточка. Ох и сверлили убивцы меня злобными взглядами, но пусть их — нужно привыкать, раз уж выбрал себе такую стезю в новой жизни. Эти еще ничего, а вот со знакомцем нашего начальника может быть намного хуже. Так оно и оказалось. Вернувшись из суда, я застал в нашем кабинете напыщенного типа в дорогом сюртуке и цилиндре, который через губу вещал о невиновности его клиента и требовал доставить из столицы судебного ведуна для проверки бреда запойного видока. Во как, он и нервный срыв Игната сюда приплел. Шустро работает. Что самое интересное, упоминание непонятного судебного ведуна подняло настроение Дмитрия Ивановича, но на его отношении ко мне никак не сказалось. Вторая половина дня прошла в нудном и сонном сидении. Я рискнул отпроситься в библиотеку и получил жесткий отказ. Такое поведение начальника даже вызвало удивленное оживление у Лехи, который до этого пребывал в сонном состоянии, еще не отойдя от похмелья. В общем, рабочий день закончился не очень радужно, а вот вечером меня ждал неожиданный сюрприз. — Барин, — послышался тихий призыв из кустов недалеко от моего дома. Я посмотрел по сторонам и, никого не заметив, вгляделся в заросли. — Чиж, ты чего прячешься? — Не хочу, чтобы меня видели рядом с вами. — Даже так? — Слова пацана меня удивили и насторожили. — И отчего такая немилость? — Боязно, — выдохнул скрывавшийся в кустах Чиж и тут же быстро затараторил: — Прошел слушок, что вас скоро убьют.