— Да, я тоже считаю это громадным счастьем. Вы столь очаровательны... Миранда с трудом проглотила зевок.– Увы, Энтони избрал в корне неверную тактику обольщения. Миранде не надо было утверждаться, как личности — к ней так и относились в семье. Ее уважали, ее любили, к ее мнению прислушивались. Ей не надо было жаловаться посторонним на судьбу — ее полностью устраивала ее судьба. А комплименты... Помилуйте! Сколько она их навидалась, сколько наслушалась... правда, не в качестве адресата, но как приближенная их высочеств! Каждый придворный хлыщ считал своим долгом приударить за принцессами с потаенной надеждой. А вдруг? Вот именно он? И станет королевским родственником? Мечты, они такие мечты... Но наслушалась Миранда столько, что от сладких слов ее уже тошнило. И куда милее ей был Амир. Да, у него тоже случались подобные приступы, просто в силу того, что в Ханганате так принято. Цветистые слова, красивые выражения, стихи и воспевания. Это есть. Но Амир перешагнул через себя. Он принял, как равную и Лилиан Иртон, и потом, с чуть большими сложностями, но и Миранду Иртон тоже. Один Альдонай знает, чего ему это стоило. В Ханганате не считают женщину равной мужчине, да даже и просто — наделенной умом. И то, что Амир разговаривал с ней на равных, Миранда ценила. Лилиан помогла оценить. Понять, принять, осознать всю важность этого шага — и Миранда... она не могла сказать, что безумно любит своего жениха. Нет, такого пока не было. Но было понимание, взаимное уважение, желание строить мосты, заинтересо–ванность, причем как личная, так и финансовая, и политическая — разве это плохое начало для отношений? Страсть? Нежность? Это все еще впереди. Миранда просто была не в том возрасте... ладно, по меркам Ативерны — почти в том. Даже и в ее возрасте могли заключить брак, и даже консуми- ровали его иногда, и беременность могла уже быть в этом возрасте. Но Лилиан дала дочери шанс подольше остаться ребенком. Миранда это также оценила. Здесь и сейчас ей было неинтересно флиртовать с Лоф- рейном. Слишком уж отдавали плесенью его уловки. Миранда была молода, но дурой она не была. Скучно... А барон тем временем вещал что-то про ее розовые губы, про чудесную улыбку... Миранда еще раз проглотила зевок и позволила проводить себя обратно, на свое место. — Могу ли я принести вам прохладительного? — Благодарю, не стоит, — вежливо ответила Миранда. — И все же... Барон взял с подноса у ближайшего лакея кубок и вручил Миранде. Девушка прикоснулась губами к краю кубка — исключительно из вежливости, ощутила запах спиртного, и подумала, что даже глотка не сделает. Спиртное — только дома. Только с теми, кому ты полностью доведешь. Вино делает мужчину глупцом, а женщину шлюхой. Лилиан повторяла это достаточно часто, да и показывала Миранде пьяных, так что девочка не собиралась рисковать. Но Лофрейн не знал об этом и смотрел выжидающе. Сейчас глупая девчонка напьется, а потом...– Потом ей станет куда как легче управлять, вино-то крепкое, вряд ли она к таким привыкла. — Может быть, пирожное? ■ — Благодарю. Не стоит, — чуть надавила голосом Ми ранда. — Может, вы пожелаете пройтись по саду? Сейчас чудесная погода, и ночь восхитительная... Миранде надоело окончательно. Так она и взяла что-то из рук чужого человека! Смешно! Да Лиля ей голову оторвет за подобное, и скажет, что так дочка и родилась! Безголовой! Правила безопасности Лилиан вбивала в дочку всеми силами. Как и в нее когда-то родители. Ничего не брать у чужих, никуда с ними не ходить, не верить ни единому слову. Чуть что — звать на помощь родителей... Ну, родителей на балу позвать было затруднительно, но Миранда прекрасно могла справиться и своими силами. Да и не смогла бы — на балу был человек, который приглядывал за ней. Она даже не сомневалась, что без присмотра ее не оставят. Но зачем доводить до серьезного? Зачем нервировать родных? Сама справится. — Достопочтенный Лофрейн, как вы относитесь к леопардам? Энтони хлопнул ресницами, не понимая, при чем тут эти кошки. — Положительно... но виконтесса... — Вы, вероятно, не в курсе, но я помолвлена. Энтони покровительственно улыбнулся. Ну да, его вздумали пугать помолвкой и женихом. Ах, как это по- детски... как наивно!– — Я в курсе. Но разве это может служить препятствием? Виконтесса, отдавать цветок северных земель в пустыню, в лапы варвара... Вот теперь Миранда разозлилась. Но внешне это почти никак не выразилось. Лицо стало нарочито спокойным, синие глаза словно подернулись ледяной пленкой. — Барон, я тоже люблю леопардов. Поэтому предупреждаю — вы уже наговорили более, чем достаточно. В Ханганате вас за подобное поведение затравят кошками и будут правы. — Но мы же не в Ханганате.... — Безусловно. Поэтому я не стану травить вас кошками, — Миранда прищурилась. — Но убедительно прошу оставить меня — и более не появляться рядом. — Вы настолько боитесь своего жениха? — Я его уважаю. И не хочу бросить даже тени на его имя. Энтони едва не присвистнул. Интересный подход... такого он не ожидал. И попробовал прощупать дальше. Любопытно же! — И сколь далеко простирается ваша преданность жениху, виконтесса? — Мне — достаточно, достопочтенный. — Виконтесса, вы позовете родителей, чтобы они прочли мне мораль? Лофрейн не собирался доводить дело до обострения, и отступил бы после этого вопроса. Но для Миранды это оказалось последней каплей. — НеЛ-, достопочтенный. Я в состоянии справиться с вами сама, не смешивая в это дело родных и близких. Поэтому настоятельно прошу вас оставить меня в покое. Раз и навсегда. Это оказалось спусковым крючком уже для барона. Ему— угрожать?! Вот еще наглость! И кто! Нашлась, тоже мне, героиня! — И что же вы мне сделаете, виконтесса? Миранда прищурилась. — Последнее предупреждение, достопочтенный Лофрейн. Зря Энтони не принял ее всерьез. С тех пор, как Лиля занялась воспитанием дочери, Миранда твердо усвоила одну истину. Угрожать — нельзя.