– Так и есть, только все, что он мне сказал: будьте готовы к быстрой переброске группы в Гавану, а что они должны там выявлять, чьи планы предотвращать, об этом умолчал. – Вот как? Любопытно, – протянул Шабаров и задумался. – Вот и мне любопытно, – продолжил Старцев. – Если на Кубу выслали агента контрразведки, значит, подразумевается, что с планами американских разведывательных подразделений будут разбираться они. Тогда что остается нам? Или против Кубы ведет подрывную деятельность кто-то еще, а я не в курсе? – Шабаров продолжал молчать, поэтому Старцев начал выкладывать свои мысли: – Думаю, с задачей переброски группы проблема решена. Раз полет прошел нормально, аэродром в Конакри к подобным полетам готов, пилоты с работой справились, то совершить еще один рейс с группой на борту не составит труда. – А вот тут ты ошибаешься, – Шабаров прервал молчание. – Почему? Борт Ту-114 принимает достаточное количество груза. Проверка в Конакри на предмет оружия? Так вооружить группу можно и на месте. Наверняка у Фиделя найдется подходящий арсенал. – В том и заключается проблема, – заявил Шабаров. – Ваша группа должна прибыть на Остров свободы втайне от Фиделя. И действовать ей придется также тайно. Не понимаю, почему Сахаровский скрыл от тебя это. Чем руководствовался? – Что именно скрыл? И почему Фидель не должен знать о том, что Советский Союз отдает ему своих лучших людей ради его же спокойствия? – пришло время удивляться Старцеву. – Потому что от Фиделя в последнее время проблем не меньше, чем от американцев, – ответил Шабаров. – Поясните, – потребовал подполковник. – На самом деле все довольно просто и ожидаемо. Но, думаю, ты прав, я не уполномочен обсуждать это с кем-либо. Вопрос слишком щепетильный и касается не только нас с тобой, но и благополучия всего мирового сообщества. – Получается, мы вернулись к тому, с чего начали. – Не совсем. Посвятить тебя в детали я не имею права. Однако я могу выслушать твои предположения, а там, глядишь, ты сам, своим умом, дойдешь до правильного ответа. Мысль уловил? – Шабаров испытующе посмотрел в глаза бывшего подчиненного. – Безусловно, – ответил Старцев. – Как вы раньше сказали, мы достаточно долго работали вместе, чтобы понимать друг друга с полуслова. – Тогда начинай рассуждать, подполковник, – предложил Шабаров. – Итак, что мы имеем? Конфликт интересов между Кубой и США – это первое. Противостояние между США и СССР – это второе. Оба вопроса равнозначны для советского правительства. В данный момент ситуация складывается так, что Куба и СССР выступают в одной команде. Советский Союз открыто взял на себя обязательства оказывать поддержку Фиделю Кастро в противостоянии агрессии США. В связи с этим военное присутствие советских Вооруженных сил на Кубе наращивается. Но имеется некая тайная операция, план которой вошел в стадию реализации. И об этой части соглашения не знает ни одно государство, включая США. – И не должны узнать, – добавил Шабаров, удовлетворенно кивнув. – О том, в чем заключается суть операции, знаем мы оба, значит, можно называть вещи своими именами? – с вопросительной интонацией произнес Старцев. – Размещение ядерных ракет на кубинской территории как ответ на размещение американских ядерных ракет в Турции, – произнес за Старцева Шабаров. – От того, удастся ли тайно реализовать план операции «Анадырь», зависит, как долго не последует ответного шага от США. По этому направлению работают агенты контрразведки КГБ. – Как им и положено, – снова прокомментировал Шабаров, давая понять, что умозаключения подполковника идут в правильном направлении. – Нелегалам же предстоит контролировать ситуацию изнутри, то есть на территории Кубы. Почему? Фидель Кастро заинтересован в удачном завершении операции не меньше Советского Союза, и все же он требует к себе повышенного внимания. – Подполковник на какое-то время замолчал, по его лицу было видно, насколько серьезная умственная работа идет сейчас в его голове. Шабаров его не торопил. Он был уверен в том, что подполковник сделает правильные выводы. Так и случилось. Подняв глаза на Шабарова, Старцев выдал: – Кастро опасен тем, что может спровоцировать ядерный конфликт! – Таков твой вывод? – улыбаясь, переспросил Шабаров. – Что еще может заставить советское правительство взять под контроль союзника? Фидель – революционно настроенный лидер слабого государства. Ожидание прямого вооруженного вторжения со стороны США обострило его инстинкты. Он уверен, что рано или поздно американцы добьются своего: вторгнутся в страну и свергнут революционное правительство. Из ОАГ они уже исключены, получив поддержку этой организации, США легко обелят себя в глазах мировой общественности. А может, и стараться не станут. Возьмут руководство страной в свои руки, а там будь что будет. – Твои выводы очевидны, – подстегнул его Шабаров. – К сожалению, так оно и есть. Чего может желать Кастро, заручившись поддержкой Советского Союза? Чтобы СССР первым нанес удар по стране, угрожающей Кубе и превосходящей ее в военной мощи. Сам Кастро с США не справится, а вот если спровоцировать, подстегнуть развязку конфликта, тогда СССР не останется ничего, как только защищать свои интересы, а заодно и интересы Кубы, с оружием в руках. Для этого Кастро стоит лишь разработать пару-тройку провокационных акций и переложить ответственность за них на американцев. И все, он навсегда избавится от угрозы американского вторжения. – Идеально, правда? Воспользоваться оружием противника, используя методы американцев против них же самих. – Шабаров широко улыбался, он был доволен тем, что не ошибся в способностях Старцева к анализу. – Было бы идеально, если бы не грозило мировой катастрофой, – заметил Старцев. – Моя группа нужна для того, чтобы контролировать планы Кастро. – И переброска группы будет не таким легким делом, как хотелось бы, – напомнил Шабаров. – Я не случайно упомянул о том, что Фидель Кастро лично встречал самолет. В своей приветственной речи он объявил о намерении встречать каждый прямой рейс, который совершат героические советские пилоты. – Да, если отправить группу в полном составе, сотрудники службы безопасности Кастро могут предположить, что доверие к революционному правительству дало трещину. Насторожившись, они начнут действовать более осмотрительно, и тогда моим ребятам работать будет на порядок сложнее. – А времени у нас нет, – заключил Шабаров. – Кстати, о времени: в управление уже через три часа. Пойдем, постелю тебе на диване. – Спасибо, Алексей Петрович, я лучше домой, – Старцев поднялся. – Куда ты сейчас? – отмахнулся Шабаров. – Меня ты не стеснишь, так что вопрос не обсуждается. – Нет, я и так вас потревожил, меру нужно знать. – Старцев протянул руку. – Спасибо за помощь. – Точно решил домой? – Точно. – Удерживать не стану. Бывай, Николай Викторович, и – удачи вам с ребятами. Старцев попрощался и ушел. Выйдя из подъезда, он увидел «Победу», за рулем дремал Алибек. «Вот ведь упрямец, снова по-своему поступил», – Старцев благодарно улыбнулся. – Вернулся, Никола Викторыч? – Алибек открыл глаза, как только Старцев открыл дверцу машины. – Хорошо, домой едем. Алибек богатырь отвез, жена заехал, бешбармак Никола Викторыч захватил. – Поехали, Алибек, – скомандовал Старцев. – Завтра тяжелый день. – Сейчас день, – уточнил Алибек. – Спать не осталось. Ничего, Алибек у дома подождет. Машина плавно покатила по пустым московским улицам. Глава 5 Куба, Гавана, 19 сентября 1962 года Самолет Ту-114 Д завершал свой полет. До конечного пункта, столицы Кубы Гаваны, оставалось не больше двух часов. На этот раз летели через Алжир. Дозаправка заняла восемь часов, алжирские власти устроили досмотр с пристрастием. У пассажиров такой поворот событий не вызвал удивления, так как обычных путешественников, решивших насладиться кубинскими красотами, на борту практически не было. Прямым сообщением воспользовались журналисты, специалисты в области ирригации и сельского хозяйства, тяжелой промышленности и других отраслей народного хозяйства – так было заявлено в полетных бумагах. Для полетов на Кубу самолет Ту-114 был модернизирован. Модернизированная модель вмещала до шестидесяти пассажиров, имела больший запас топлива и взлетный вес до 180 тонн. Был на борту и более специфический контингент: военные специалисты и разведслужбы, замаскированные под все тех же журналистов, работников сельского хозяйства и сотрудников института международных отношений. Еще до начала полета стало известно, что власти Алжира ищут формальный повод отказать СССР в использовании аэродрома как промежуточного пункта между Москвой и Гаваной. Точно так же, как ранее поступили другие страны, с которыми, казалось, удалось достичь договоренности. Когда первый самолет совершил воздушную связку Москва – Конакри – Гавана, все думали, что это надолго. Но вышло иначе. По данному маршруту пилоты успели совершить всего четыре рейса, после чего президент Гвинеи Секу Туре вдруг объявил, что его аэродром не предусмотрен для приема самолетов взлетным весом свыше 150 тонн. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев лично вел переговоры с гвинейским президентом, пытаясь разрешить ситуацию, но тот был непреклонен. Даже напоминание о том, что сам аэродром появился на территории Гвинеи только благодаря стараниям советских специалистов и Секу Туре, по сути, выгоняет советских пилотов с их же аэродрома, в расчет не приняли. Он предпочел забыть, какой была Гвинея после провозглашения в 1958 году независимости от Франции. Забыл и то, как у всех и каждого просил финансовой и физической помощи, так как понимал, что без вливаний извне Гвинейской Республике не бывать. Кто помог Секу Туре и его соратникам? Кто отправил в Гвинею инженеров и техников высочайшей квалификации, кто оказал техническую и материальную помощь в развитии различных отраслей промышленности? Кто в 1961 году реконструировал Гвинейский аэропорт, чтобы он был способен принимать тяжелые самолеты, в конце концов? Американцы? Нет! Советский Союз, которому уже через год отказали в обслуживании. Увы, у президентов «дружественных стран», как правило, память короткая. Как только американские разведслужбы помахали перед носом Секу Туре зеленым долларом, а президент США пригрозил записать каждого, кто окажет помощь Кубе, в кровные враги, недавний «друг» Советского Союза быстро нашел формальный повод откреститься от всех договоренностей. Официально президент Гвинеи действовал в интересах своего государства. На деле же его попросту перекупили власти Америки, стремящиеся всеми способами испортить жизнь как кубинскому лидеру, так и лидерам СССР. Данный опыт оказался неприятным, но не критичным. Советский Союз очень скоро договорился с правительством Сенегала. Для промежуточной посадки был предоставлен аэропорт Дакара. В столице Сенегала приняли еще четыре рейса, после чего объявили о том, что данные рейсы носят не транспортный характер, как было заявлено при подписании договоренности, а производят поставки оружия, на что правительство Сенегала разрешения не давало. Доказательств того, что рейс на Гавану идет с оружием, представлено не было, но мировую общественность это не смутило. Так Советский Союз лишился второй промежуточной точки для полетов на Кубу. Для третьей точки, Алжира, это был третий рейс, и те, кто участвовал в досмотре, не сомневались: больше алжирская сторона советские самолеты не примет. Так думал и капитан Богданов. Сидя у иллюминатора, он рассматривал облачное небо и размышлял о том, как вовремя получил разрешение на вылет. Промедли Старцев еще пару-тройку часов, и Богданову и его группе пришлось бы добираться, что называется, на перекладных. Новое задание разительно отличалось от всего того, что капитан Богданов успел выполнить за время службы в спецподразделении «Дон». Подполковник Старцев вызвал его в управление в начале августа, приказал собрать группу на базе и ждать указаний. Чтобы время не пропадало даром, освежить в памяти иностранные языки. Богданов хотел уточнить, какие именно языки потребуются для нового задания, на что получил ответ: все, какими владеют члены группы. Капитан принял приказ, собрал группу и составил план ежедневных тренировок. Так как никакой конкретной вводной не было, действовали по стандарту: огневая подготовка, отработка навыков рукопашного боя, операции-имитации с отработкой на местности и языковая практика. Через неделю Богданов начал сомневаться, а был ли приказ. За семь дней подполковник Старцев не вышел на связь ни разу. О том, что бойцы спецподразделения находятся на базе на легальном положении, говорил лишь продовольственный паек, который ежедневно пополняли сотрудники базы. Да и в группе бойцы начали по-тихому бузить. Всем хотелось знать: чего ради их здесь собрали. Начали, как всегда, «старики». На восьмой день дежурить по столовой выпало старшему лейтенанту Еремину. Разбивая во внушительных размеров сковороду два десятка яиц, он недовольно бубнил себе под нос: – Месячный запас яиц съели, скорлупой весь двор засыпать можно. Еще и заваркой от чая присыпать, для выразительности. А хлеба-то, хлеба! Закрома Родины опустошаем. – Чего ворчишь с утра пораньше? – капитан Богданов остановился в дверях кухни-столовой. – Здравия желаю, товарищ капитан, – не поворачивая головы, поздоровался Еремин. – Погода обещает быть шикарной. Может, на рыбалку? – Отставить рыбалку. – Богданов занял табурет у окна. – Вчера нужно было идти, вечер вам для чего освободили? – На раннюю зорьку нужно. – Еремин разбил очередное яйцо, оно скользнуло по краю сковороды и плавно приземлилось точно на ботинок незадачливого повара. – Елки-палки…