– И что за второй фактор, который я не учел? – Как далеко готов зайти Хрущев, – медленно произнес Лэнсдейл. – Вот ты долго рассуждал о том, сколько и каких у нас ракет, где они установлены, но ни разу не подумал над тем, как далеко готов зайти наш президент. Допустим, ты надеешься на его благоразумие и патриотизм. Возникнет настоятельная необходимость, он за свой народ постоит. Но как далеко готов зайти глава СССР? Так ли он благоразумен и патриотичен, как наш президент? Станет ли он ждать критического момента или запустит свои ракеты при первой же возможности? Что, если свою горстку ракет он уже отправил по назначению? Что, если эта горстка уже на пути к нашей стране? Задумывался ты когда-нибудь над этим, Тони? Просчитывал ли такую возможность? – Ты это серьезно, Гири? – Кларк машинально понизил голос. – Ты что-то слышал там, в Пентагоне? Ходят какие-то слухи? Прежде чем ответить, Лэнсдейл с минуту смотрел на Кларка. Пристально, испытующе, так долго, что у Кларка по спине прошел холодок. Затем Лэнсдейл улыбнулся, и наваждение исчезло. – Нет, Тони, я ничего такого не слышал. Не бери в голову, – улыбаясь, проговорил Лэнсдейл. – У нас в правительстве светлые умы, а то, что я ворчу иногда, так это машинально. Хочется побыстрее избавиться от проблемы по имени Кастро. Слишком много сил она отбирает, слишком много времени. – Уверен, что дело лишь в усталости? – Абсолютно. Останешься на ужин? – спросил Лэнсдейл, закрывая тему. – Если расскажешь, как прошло совещание, – Кларк принял правила игры. – Так я тебе все рассказал. – В подробностях, Гири, в подробностях. – Ничего особенного не происходило, поверь мне, Тони, – было видно, что Лэнсдейл дразнит Кларка. – Видел Тейлора? – Нового военного советника президента? – Ты понял, о ком я. – С чего ты взял, что он там был? – Лэнсдейл продолжал дразнить Кларка. – С того, что он должен был там быть. Или Макнамара его не допустил? – Макнамара сегодня блистал, – Лэнсдейл скривился. – Пожелания президента передавал так, словно высшую миссию выполнял. Сначала, как всегда, накормил всех долгой предысторией, как он записался на аудиенцию к первому лицу страны, как готовил речь и в нужный момент произнес, как внимательно слушал его президент. А всех слов хватило на три минуты. – Он тебе неприятен? – Не то чтобы неприятен. Я считаю, что он занимает не свое место. – Видимо, президент считает иначе. – Может, и нет. Ты знал, что изначально пост министра обороны Кеннеди предложил Ловетту? – Лэнсдейл снова перевел тему, и Кларк решил больше не настаивать. – Ловетт? Это какой Ловетт? – Кларк сделал вид, что усиленно вспоминает. – Тот самый – заместитель министра обороны Джорджа Маршалла, назначенного в 1950-м. Ловетт был его заместителем еще раньше, когда тот служил государственным секретарем, и потом, после назначения министром обороны. В то время Ловетт возглавлял специальную комиссию, приложил руку к созданию Центрального разведывательного управления. А потом сменил Маршалла на посту министра. Два года занимал этот пост, пока не подошел к концу срок президента Трумэна. – Почему же министр обороны – Макнамара? – Ловетт отказался. Официальная причина отказа – преклонный возраст, но поговаривают, что Ловетт не пожелал работать именно с Джоном Кеннеди. – Через десять минут будем на месте, – сообщил Кларк, сворачивая на второстепенную дорогу. – Думаешь, с Ловеттом было бы проще работать? – Думаю, да. По крайней мере, он разбирается в разведке, в оборонной деятельности и в военном деле. Кстати, это он посоветовал президенту взять вместо себя Роберта Макнамару. – Значит, не так Макнамара плох, как нам видится, – заключил Кларк и остановил машину у въезда на придомовую территорию. – Прибыли, мистер Лэнсдейл. Завтра как обычно? – На ужин не зайдешь? – повторил приглашение Лэнсдейл. – У тебя на ужин холодная утка из морозильной камеры и плесневелый сыр, – рассмеялся Кларк. – Нет, Гири, от угощения позволь отказаться. – Ладно, не хочешь ужинать – дело твое. До завтра, Тони. – Хорошего вечера, мистер Лэнсдейл. Лэнсдейл вышел из машины, дождался, пока Кларк вырулит на дорогу, и пошел в дом. Оставшись один, он сбросил маску веселого добродушия – лоб прорезали морщины. На этот раз он рассказал Кларку не все. Не потому что сомневался в нем, а потому что мысль, посетившая его сегодня во время совещания, была слишком пугающей. Во времена Аллена Даллеса, когда Лэнсдейл еще занимался сбором информации по Кубе, он лично вербовал кубинцев, но не для оппозиционного фронта, а в качестве тайных информаторов. Критерии отбора были жесткими: обязательный прозападный настрой, антикоммунистические взгляды, без определенной политической направленности. Главный же критерий состоял в способности заводить нужные связи. Агенты Лэнсдейла должны были служить своего рода маяком для антикастровски настроенных кубинцев. В случае провала быть готовыми взять вину на себя. И уметь вычленять правдивую информацию из кучи мусора, который льют в уши агентам недовольные строем граждане. Для кубинской операции ЦРУ составило список потенциальных партизан в кубинских провинциях. Было семь групп, каждая из которых насчитывала от 180 до 4000 возможных перебежчиков. Они состояли из политических заключенных и партизан, которых, по мнению ЦРУ, можно было убедить принять участие в операциях против Кастро. Лэнсдейл беззастенчиво этим списком воспользовался, так что недостатка в агентах у него не было. И вот сегодня, за три часа до совещания, Лэнсдейлу поступили сведения о том, что на Кубе активизировались русские. Чаще слышна русская речь, большее количество кораблей прибывает в порт и привозит грузы. На тюках и ящиках стоят штампы продовольственных товаров, но разгружают эти ящики люди с военной выправкой. Агенту не удалось сделать снимки, в порту было многолюдно, к тому же «грузчики» с военной выправкой успевали следить не только за грузом, но и за территорией порта. Лэнсдейл, возможно, не придал бы этому сигналу особого значения, если бы не разговор с Кларком. Начиная говорить в шутку, Лэнсдейл не думал, насколько далеко уведет его подобная мысль. Он спросил Кларка, задумывался ли тот, как далеко может зайти глава советского правительства ради того, чтобы отстоять свои интересы. Спросил Кларка, а задумался сам. Люди с военной выправкой, грузы неизвестного происхождения, участившиеся встречи высокопоставленных чинов кубинского и советского государств – к чему все это приведет? Лэнсдейл готовил ужин, а мысль продолжала работать. В мае советская делегация посетила Кубу, в июле с ответным визитом в СССР прибыл Рауль Кастро. А отношения с американским правительством становятся все хуже, и Организация американских государств исключила Кубу из числа членов (не без помощи США). Что остается делать Фиделю, к кому бежать за помощью в случае опасности? Только к Советскому Союзу. О том, что опасность существует, кубинский народ не забывает ни на минуту. Американские ВМФ и ВВС не дают забыть. По приказу президента в водах близ острова Куба, под предлогом плановых учений, курсируют военные корабли. По тому же приказу самолеты У-2 летают над территорией Кубы, как у себя дома. Добавить к этому систематические провокации со стороны оппозиционеров, заготовленные «утки» в СМИ – и становится понятно, что тянуть с просьбой о помощи Фидель Кастро не станет. А США и Кубу отделяют всего-то девяносто морских миль. А СССР имеет хороший запас ядерного оружия. А в Гаванском порту активизировались советские суда… Теперь перед Лэнсдейлом встал вопрос: делиться опасениями с Робертом Макнамарой и Джоном Маккоуном или стоит подождать развития событий. Сведения он получил от источника, надежность которого вызывала сомнения, а сеять панику без причины не хотелось. «Подожду, – решил Лэнсдейл. – Если через пару недель обстановка в порту не стабилизируется, пойду к Маккоуну». Глава 4 Москва, Лубянка, здание органов госбезопасности, 10 июля 1962 года В здании органов госбезопасности царила тишина. Ни стука дверей, ни гулкого эха шагов, ни тихого говора, привычных для служащих Лубянки. Шестой этаж будто вымер, лишь слабый свет, пробивающийся из-под двери начальника управления нелегальной разведки, указывал на то, что здание обитаемо. Помощник начальника нелегалов, сержант Орлов, пригорюнившись, сидел за рабочим столом и с тоской смотрел на телефон внутренней связи. Его непосредственный начальник, подполковник Старцев, не выходил на связь почти шесть часов. Ни чаю попросить, ни отчет набрать, ни с подведомственными подразделениями связаться – ни одного приказа. «И чего здесь рассиживать? Все давно по домам разошлись, а мы все заседаем. – Орлов в сотый раз за последний час взглянул на часы и вздохнул. – Может, он там уснул, а я сижу, выжидаю». Стрелки часов приближались к часу ночи, до такого позднего времени подполковник Старцев задерживался лишь тогда, когда одна из его групп выполняла особо сложное задание и в ходе работы возникали непредвиденные трудности. Сейчас же, насколько было известно Орлову, никаких особых сложностей ни у одной из подведомственных Старцеву групп не было. Все группы работали в штатном режиме, а ребята из группы Богданова отдыхали после успешно выполненной операции. «До четверти второго жду и иду отпрашиваться. Завтра снова к семи утра на службу, а мне еще до дома часа полтора добираться», – решил про себя Орлов. Он встал из-за стола, собираясь занять себя бытовыми вопросами, чтобы время не тянулось так медленно. Не успел дойти до шкафа, как дверь кабинета распахнулась, и подполковник Старцев вышел в приемную. Увидев Орлова, он в удивлении поднял брови: – Ты что здесь делаешь? Орлов, в свою очередь, уставился на начальника и едва сдержался, чтобы не ляпнуть что-то неподходящее. – Так не было же команды расходиться, – только и нашелся, что сказать сержант. – Разве? Мне казалось, я тебя отпустил, – Старцев озадаченно пожал плечами. – Прости, Коля, видно замотался. – Бывает, – произнес Орлов, усталый вид начальника и явные нотки сожаления в голосе растопили его возмущение. – Ладно, завтра можешь взять отгул. А сейчас подброшу тебя до дома, – подумав, решил Старцев. – Машину уже вызвал. – Спасибо, товарищ подполковник, я сам доберусь, – начал было отнекиваться Орлов. – Не обсуждается, – отрезал Старцев и пошел к лестнице. Орлов выключил в кабинете свет, запер двери и поспешил за начальством. У ворот их ждала служебная «Победа». Водитель, капитан Алибек Кунаев, бывший военный с простреленной правой рукой, появился в управлении не так давно. Его перевели из Казахстана, где он служил в Центральном штабе КГБ при Совете министров Казахской ССР также водителем. К Старцеву его прикрепили после того, как начальники двух управлений, оперативно-технического и планирования и анализа, отказались с ним работать. Старцеву было понятно почему. Водителем Алибек был отменным, за машиной ухаживал, как иные мамаши за младенцами не ухаживают, в любом городе ориентировался, как в родном, но при этом болтал столько, что у начальства терпения на его треп хватало максимум на неделю. Почему от него не отказался Старцев? Скорее всего, из уважения к его военному прошлому. Во время Великой Отечественной Алибек служил в 389-м отдельном автотранспортном батальоне и практически с первого дня открытия дороги через Ладожское озеро гонял полуторку с прицепными санями, доставляя в блокадный Ленинград продовольствие и вывозя оттуда людей. Как он выжил в таких условиях, когда с неба валятся бомбы, внизу трескается лед, а голодные глаза ребятишек блокадного города буравят затылок? Но он выжил, адаптировался к новым условиям с потерявшей большую часть подвижности рукой и остался специалистом в своей области. Это заслуживает уважения, так считал Старцев. А болтливость? Ну что ж, с этим можно смириться, особенно если подобрать пару-тройку методов, способных на время заткнуть рот болтуну. – Здравия, подполковник Никола Викторыч. Ночью сегодня! Негоже. И мальца умаяли, – отчитал Алибек начальника. Разговор он вел на свой манер. Русским языком он владел отлично, но в разговоре систематически вставлял странные словечки, предложения строил так, как ему нравилось, и категорически отказывался обращаться к начальству, как того требовал устав. – И тебе здоровья, Алибек. – У Старцева привычка Алибека досады не вызывала. – Опять начальство ругаешь? Гляди, услышит кто-нибудь, донесет куда следует, и полетишь из управления, как мяч футбольный в аут. – Футбол сегодня? Смотрели, задержались? – Алибек хитро прищурился. – Ай, ай, дома футбол надо смотреть или на стадионе. – Заводи машину, Алибек, с тобой до утра домой не попадешь, – добродушно одернул его Старцев и обратился к секретарю: – Коля, садись сзади. Сможешь подремать, пока этот деятель нас домой везет.