– Сижу, – ответил я. – Это и так видно! – рыкнул генерал на полтона громче. – Вы мешаете воинской тренировке, ваше высочество! Ступайте во дворец, а не то прикажу выставить вас отсюда силой! – А посмеешь ли? – спросил я. В груди с неизжитым хмелем из того, не сонного мира вдруг закипела ярость. Ярость полыхнула и в глазах важномордого генерала. – Ее величество оставила про вас довольно ясные предупреждения, ваше высочество. В том числе и о количестве розог, кои следует вам выдавать при вашем плохом поведении. Эй, охрана, олухи, побери вас Порождения! Еще раз увижу тут эту соплю, сами на кровавые сопли изойдете. И передайте это лейтенанту Лургу. Иштван, говно зеленое, ты тоже понял все? Пшли вон, обосранцы! Генерал развернулся и зашагал обратно к казармам, взмахом руки разогнав со своего пути свиту. Спорить смысла не имело, я поплелся обратно во дворец, сопровождаемый молчаливым Иштваном и еще более молчаливым мастером Клоту. Вот так-то. Умыли тебя, принц. Глава 8 Как шатались бойцы, В землю упирая мечи. В. Цой Молчан с мечом наизготовку отступил. – Неправильно ты, дядя Федор, горло режешь! Вдоль, вдоль надо! Я перехватил меч еще раз. Рукоятка стала скользкая от пота. – Еще раз пробуем… Ведешь вдоль! Резче руби! И второй, и третий… Разе на десятом я шатался не меньше, чем пьяный децимал-инструктор в моем сне. – Перерыв! – сжалился Молчан, опуская свой деревянный меч. Я опустил свой, присел на подвернувшийся корень дерева, через голову стащил с себя кольчугу. Милена сказала, легкая… Ничего она не легкая, руки просто отваливаются. И поддоспешник уже выжимать надо. Его тоже снимаем… Ох! Мечи хоть и деревянные, но тяжеленные, плечи гудят, ноги от прыжков по поляне сами не свои, дыхание с трудом протискивается в грудь, и весь мокрый, как мышь. – Каково, а? – Рядом со мной на землю плюхнулся Молчан. – Вот так же наши предки рубились. Правда, у них по целому дню махали, туда-сюда… Представляешь? – Слабо как-то, – выдохнул я. – Тут с утра машешь, а уже ни в одном глазу и руки-ноги отваливаются. – Ну, так наши предки и тренировались всю жизнь. С утра и до вечера, только этим и занимались. С шести лет, в шесть уже малец деревянный меч получал, настоящий в двенадцать давали. Крестьяне-то этим не занимались, да и времени у них не было. Их дело землю пахать… Кстати, рубишь ты хорошо, где-то учился? – Да, как-то приснилось. – Хорошие сны снятся. – Покачал головой Молчан. – Ну что, еще раз? – Давай… – закряхтел я. С мечом было сложно, но интересно. Преодолевая усталость, я им махал то так, то эдак, пытаясь достать Молчана. Тот то уворачивался, то блокировал мои удары, и, выбирая момент, поддавал мне то по ребрам, то по плечам. Кольчуга с поддоспешником спасала. Разве что синяки потом будут, да и ладно. – Эй, двое! – крикнула Ярослава. – Есть идите! – Мужики, а вы вообще давно так? – спросил я, за обе щеки уплетая горячую гречневую кашу с кусочками сосисок. – Да я вот уже почитай лет десять, – степенно ответил Молчан. – Еще при Союзе начинали. – А вас Санек привел, – сказала Ярослава. – Вы с ним работаете? – Да, есть такое. – Ого, крутые охранники? Сейф с золотом охраняете? – Да нет, ты что! – Покачал я головой. – Я вот вообще студент в свободное от работы время. – Да? Подрабатываешь? – Ну, а кто сейчас не подрабатывает. Ребят, а вы только с оружием, или как еще? – Как еще, – улыбнулась мне Ярослава. – Мы же не только оружием, мы люди серьезные. Через недели две в Ленинград поедем, там ребята копать будут… Где бои шли. С нами не желаете? – Если работа позволит, я же человек подневольный, – улыбнулся я. – А как ты к богам относишься? – спросил вдруг Молчан. – Крещеный небось? – Да не знаю, если честно. – Покачал головой я. – Мелкий был. Не помню уже я тех времен, может, да, а может, и нет. – Крестик не носишь, – серьезно сказала Ярослава. – В церковь тоже не ходишь. – Такие нашим, древним богам любы, – поддержал ее с другой стороны Молчан. – Древние боги? – насторожился я. Ну что, Аум Сенрикё от древнеславянской культуры? Сейчас будут вербовать в секту. Половину имущества передать сразу, вторую половину после посвящения. И потом во всем слушаться духовного гуру… Ну Вербицкий. Ну удружил, реконструктор панславянский! – А кто духовный гуру и куда сдавать денег? – напрямую спросил я. Ярослава рассмеялась, улыбнулся и Молчан. – Вот ты даешь! Думаешь, в секту вербуем? Да не, у нас тут все по добровольному согласию! Если хочешь, то ходишь. Денег тоже по силам, на еду да одежду, на топливо и реквизит. Мало ли что надо. Этим Светлан занимается, он у нас бухгалтер в другой жизни. Или просто что можешь, то покупаешь. Все просто. – Простите, ребят, не подумал! – сказал я. – Ну вот так всегда! – улыбнулась Ярослава. – К богам ночью пойдем, лады? Милена, хватит дрыхнуть! Все уже проснулись! И где Анастасия-то с новеньким? Как его там? К вечеру разожгли большой костер перед статуями богов. В лагере реконструкторов народу к вечеру существенно прибавилось. Появились Мишка с Анастасией, которые до полудня спали в отдельной палатке, и Милена, но уже без кольчуги. Кстати, вот убей не помню, было ли у нас с ней что-то вчера? Пили медовуху. Не знаю, что это такое, но после нее ноги вообще ходить отказывались. Помня про то, что ночью я проснусь уже там, я пил умеренно, ходить с туманом в голове не хотелось. А вот Милена набралась. Потом были и прыжки через костер, и Милена в одной длинной футболке, которую я нес до палатки, а она рукой ухватилась за свою кольчугу. Донести девушку стоило больших трудов, кольчуга так и норовила за что-нибудь зацепиться на земле. В палатке я отнял у нее кольчугу, уложил на спальник, попытался укрыть другим, и почему-то оказались ее руки у меня за шеей. Пока я думал, что же делать, ее губы быстро нашли мои губы, и все решилось само собой. – Доброе утро, ваше высочество. – Женский голос рядом. Так, совсем забыл. Ночью во сне тоже был секс. Доброе утро, девушка. Плохо, что не знаю вашего имени и титула… Да как-то не с руки спрашивать теперь. – И тебе доброе утро. Девушка встала, потянулась всем телом, не выпуская меня из виду. Эх, маленький я еще тут, маленький! Но вот попалась бы ты мне там, дома… Хотя о чем это я? Такие девушки дают мне только во снах. В тех самых эротических снах, которые совсем не мучают. Молча и обворожительно улыбнувшись, быстро оделась и выскользнула за дверь.