— Я сам весь в дерьме, Рус! Не видишь?.. Меня самого от себя тошнит! И девчонку мою тоже от меня тошнит!.. — В смысле? — сощуривает глаза. — Тошнит ее от меня! — выплевываю из себя, — противно! Замарал я ее! — Она так сказала?.. — Мыться ей после меня охота!.. Ясно?! — Почему? — Потому… — сдуваюсь, падая на спинку дивана. — Про баб твоих узнала?.. Спалился все-таки? Хватаю со стола пачку с сигаретами и, замахнувшись, кидаю в него. Отбивает на лету, громко ржет. — Ты че, из-за этого забухал?.. — Не было никаких баб! Не было, Рус! В том-то и дело, что мне не хочется никого больше! Про Ирку она узнала! Шмар двоих в клубе встретила… — И те ее просветили?.. — догадывается друг. — Да… — Бл*дь… Олег, а ты чего ожидал, а?.. Рано или поздно она все равно бы узнала… и о похождениях твоих, и о жене… — Да я разводиться хочу!.. — Ты кому пи*дишь? Сам-то в это веришь?.. — качает он головой, — завязывавай ху*ней заниматься, возвращайся в строй. — Нужна она мне, ясно? Тот вздохнув, закатывает глаза. — Мое мнение хочешь? — Валяй. — Если сбежала от тебя, значит, действительно не такая, как твои… все эти… — Не такая, — киваю согласно. — Так не ломай ты девке жизнь. Измучаешь ее и сам весь измучаешься. — Да пошел ты! — Я ж не со зла, Олег… Ну не сможешь ты свой прожорливый х*й в штанах удержать. Зачем тогда эти отношения вообще начинать? — А если смогу? Лебедев усмехается, потом на меня взгляд серьезных глаз поднимает. — Ира Машке моей названивает. Хреново ей, вернуться хочет. — Я развестись хотел… — Тогда вообще сопьешься и съебешься. А Ира тебя хотя бы таким, какой ты есть, принимает. Пздц… не хочу об этом думать пока. Трусливо забытья хочу. Хреново я с душевными ранами справляюсь. Не привыкший. Отключиться. В кому впасть. Помереть, но лишь бы не чувствовать этой сосущей пустоты внутри. — Домой отвезешь меня? — За этим и приехали… Глава 44 Стою, упираясь руками в стол. На нем две тест — полоски с одинаковым результатом. Я беременна. Держась за них взглядом, пытаюсь не свалиться в обморок. А я очень к этому близка. Слабость во всем теле, и ноги как не свои. Боже… Этого не может быть. Беременна… беременна… Я!.. Вытираю влажный лоб ладонью и, щелкнув кончиком пальца по полоскам, разворачиваюсь и падаю на кровать лицом вниз. Слез, как ни странно, нет. Внутри шок и максимальная раздавленность. А так же абсолютное непонимание, что с этим делать. Лежу, уставившись в узор на обоях, думаю о том, что решение какое-то принять нужно. Аборт?.. Упавшая на меня тяжелой холодной плитой паника, не дает сделать ни вдоха. Но я переворачиваюсь на бок и заставляю себя включить голову. Выносить и родить ребенка без мужа задача не из легких, но этим сейчас никого не удивишь и не шокируешь. Но с другой стороны — выносить и родить ребенка от Олега, это значит, связать себя с ним на всю жизнь. Встречаться с ним, если он с ребенком общаться решит. Нет… Господи, только не это… не хочу!.. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Зазвонивший телефон пробуждает от отчаяния. Протягиваю руку, беру его со стола и, коротко глянув в экран, принимаю вызов. — Ну, что?.. Рассказала?.. Как они отреагировали? — деловым тоном спрашивает Лена. Это к ней я побежала, едва заподозрила неладное. Она обматерила меня с ног до головы, а потом в аптеку пошла. Теперь, наверное, вся деревня думает, что она третьим ребенком беременна. — Нет еще, — шепчу охрипшим от долгого молчания голосом, — мама еще не пришла. Дядя Витя сегодня до вечера работает. — Ладно, бедолага… Мне потом отзвониться не забудь, а то ведь я не усну. — Угу… — И это… держи хвост пистолетом! Нормально все будет… — Да, я знаю, — говорю не очень уверенно. — Если понадобиться, я всей деревне рты заткну. — Не надо, Лен… — Надо! — Спасибо… — Все, давай, — отвечает грубовато, — у меня там суп сейчас выкипит. Разъединяемся. Я еще долго грею телефон в ладони и смотрю в потолок. Будущее свое разглядеть пытаюсь, а картинка какая-то черно — белая получается. Некрасивая. За окном темнеет, собираюсь подняться с кровати, чтобы зажечь свет, но слышу, как хлопает калитка, а через минуту открывается и закрывается входная дверь. Сердце начинает биться как птичка в клетке, пульс разгоняется до максимума.