Тут меня осенило и я судорожно зашарил рукой. Штаны были сухими. Странно. Насколько я запомнил — не должны были. — Ну, выходи. Выходить? Я ещё раз пощупал штаны — точно же не обоссался? Шагнул вперёд. Но почему-то остался стоять на месте. — Краснов! Я в отчаянии стукнул себя кулаком по ноге, не желавшей подчиняться. Ещё раз. И она наконец послушалась. Со стрелковых позиций послышались смешки. Я не очень хорошо видел, что там происходит, в мою сторону как раз светили прожекторы. — Отставить смех! — скомандовал Макарон. — На вас посмотрим, как будете выглядеть. Кто тут громче всех смеялся? Ты, Мишин? Давай-ка на позицию! — Михаил Фёдорович, тут Ипполитов желает, можно уступить? Я посмотрел на щит — ну не очень-то пацаны попадали, явно не сотня дырок и даже не пятьдесят. Сколько ж это пуль мимо меня просвистело? Рядом прямо? А если б я равновесие потерял? А они точно свистели? Я никакого свиста не слышал. Правда, в щит так лупило, что я и не мог, наверное, ничего услышать. Ну точно же не обоссался? Но снова проверять на виду у всех не стал. — Краснов! Молодец. Тысяча очков. — А вы не говорили, что бонус будет! — заверещал Мишин. Навстречу мне снова с этой улыбочкой шёл Ипполит. — К железке не прижимайся, — сказал я ему. Он кивнул. Бонус. Бонус — это хорошо, конечно. Но главным бонусом были мои сухие штаны. Настоящее чудо. Глава 12. Забеги Мы получили на складе у Громозеки жёлтые майки. В этот раз майки были без всяких надписей, здоровенная стопка по четыре штуки на человека. Разных размеров, но преобладали М-ки. Надписи предстояло сделать самостоятельно. Для этого Громозека выдал несколько листов ватмана и баллончики с чёрной краской-аэрозолью. Принцип был простой — сделать трафареты по образцу наших старых белых и прокрасить новые майки на груди и спине. Получалось, что над нашими прошлыми трудился сам Громозека. Я попытался представить его с высунутым от усердия языком, размечающим буквы и вырезающего их канцелярским ножом. Не очень это у меня получилось, но зауважал я его ещё сильнее. Грачёв быстро и ловко разметил все трафареты. Он вообще хорошо рисовал и частенько что-нибудь чирикал на листике. Эмблемки всякие, животных. Он, кстати, научил меня довольно красиво расписываться. Доработал мою корявенькую роспись. Вроде бы совсем немного, но она стала выглядеть гораздо изящнее. Даже жалко, что я больше ей не пользуюсь. Но рука помнит. И вот мы взяли баллончики, постелили на полу в умывальне тряпок, распахнули окно и открыли цех по производству маек с собственным логотипом. «Violets», «Gladioli», «Asters». Без «Тюльпанов». У Резникова, Говядина и Дорохова теперь были майки со всеми тремя логотипами и плюс по одной безымянной. Мы, кстати, про Бандуркина и Сивакова с пацанами до сих пор не разговаривали. Со дня их отчисления. А если кто-нибудь и упоминал кого-то из них в разговоре, то быстро спохватывался, а остальные делали вид, что ничего не слышали. Не потому, что мы были совсем чёрствые, хотя это тоже, конечно. Думаю, происходило это скорее инстинктивно, как у меня в истории с ножом. Вроде бы действительно всё справедливо, всё понятно. Но в ту сторону лучше не смотреть. Насчёт резервистов — мы всё выяснили у Виктора Робертовича. Оказалось, что резервистом быть не так уж плохо, а иногда даже весьма выгодно. Если резервист выступал за команду, которая выиграла, то его часть выигрыша в общекомандную копилку не шла. Соответственно, если команда, за которую он выступал, проигрывала, то проигрыш из его личного счёта не вычитался, команда сама отдувалась. То есть, очки резервисты практически не теряли, только на собственных штрафах. Минус — если долго никого не подменяешь в команде, то и очков не заработаешь. А ведь теперь были ещё и призовые от Школы. Слава Говядин и Дорохов по этому поводу вообще не переживали, поскольку были ребятами спокойными по темпераменту, а Вовка так и в целом на расслабоне. А вот Резников переживал. Отличник в своём прошлом интернате и перфекционист по наклонностям, он подобным положением тяготился, было сильно заметно. Но никто его не ободрял, разумеется. Не парься, мол, Стас, будет и тебе местечко. Потому что местечки эти принадлежали нам, вот почему. На замену резервистов командам было брать вроде как невыгодно. И замена эта могла производиться только в форс-мажорной ситуации. Другое дело, что эту форс-мажорную ситуацию не так уж сложно устроить и заполучить в команду неплохого танка Говядина, к примеру, да и Резников с Дороховым были ребятами неслабыми. Мы с Мочкой секретно обсуждали эту тему. Нет, мы сами так делать не собирались, но вот другие-то могут? И что тогда? К новому сезону Забегов и прочих командных соревнований мы отнеслись серьёзно. Хочу прояснить насчёт мыслей о побеге из Школы, которые частенько посещали меня в начале учёбы. Я помнил про эту возможность. Но теперь у этой возможности был довольно формальный характер. Гипотетический. Как, например, у возможности самоубиться. То есть, понятно, что такая возможность вполне себе существует, но чтобы ей воспользоваться, нужно конкретно сойти с ума. Или попасть в несовместимые с дальнейшей жизнью условия. … По очкам «Фиалки» пока продолжали быть на первом месте — 33К с хвостиком. В личных зачётах лидировал Киселёв — 7400, на втором месте Мочка — 7100, а на третье место заскочил я со свежезаработанными двумя тысячами — 6970. Теперь нужно было постараться не растранжирить всё это богатство. Виктор Робертович сказал, что после Нового года у нас будет возможность обналичивать очки. Типа и в город ездить будем. И тратить. Перспективы, то есть, были очень интересные. Мочка сразу сказал, на что хочет потратить. Поскольку все развлекались целое лето, любови крутили, а он тут как сыч сидел, книжки читал и кроме наших поварих ни одной особи женского пола не видел. Я лично с пониманием к этому отнёсся. После его решительного заявления я почувствовал, что и мой романтизм куда-то вдруг улетучился. Действительно — постоянно ведь упускаю свою возможность. Сколько можно оставаться девственником? Серьёзно? А тут простое и эффективное решение. Только денег нужно заработать. Или хотя бы сильно не потратиться к весне. Хотя нет — заработать! Решительно. … В ангаре было прохладно, и я надел куртку поверх новенькой жёлтой майки. По традиции Забеги начинались с четверокурсников. «Еноты» в новеньких чёрных майках вышли против «Мангустов». В прошлом сезоне «Еноты» выиграли общий зачёт на третьем курсе. Тактика у них была в основном силовая, но и с неожиданными тактическими решениями. Я не особенно внимательно следил за другими курсами, кроме четвёртого, но «Еноты» запомнились, потому что часто бегали против проигравшей пятёрки четвёртого курса. И всегда им проигрывали. Интересно было посмотреть, как теперь у них будет получаться. Дело в том, что похоже нынешний четвёртый курс потерял одного человека. И на линейке первого сентября, и на свежей, посвящённой началу сезона, у них стояло только 16 человек. Не видно было невысокого плотного парня, имени которого не знал даже всеведущий Игорь. Парень этот как раз состоял в «Енотах». Может быть, заболел? — думали мы. Случай какой-нибудь? И ещё появится? Тут же вспомнили, что у прошлого четвёртого курса тоже 16 человек было. Вырисовывалась закономерность. Или нет? Чирков говорил про экзамены на профпригодность, но, возможно, на четвёртом курсе и должно было остаться 16 человек? Не давала Школа расслабиться своими загадками. И спрашивать ведь бесполезно, понятно было, что на такие вопросы никто нам отвечать не будет, в том числе и сами четверокурсники, хоть они теперь и держались с нами гораздо приветливей. … — Внимание, началась трансляция, — сказал Левитан. — «Еноты», вас представляют… Первый номер. Парень в синем шлеме за номером один энергично помахал рукой в камеру. Это был Вадим, который присматривал теперь за первокурсниками и помогал Денису отчислять наших бывших сокурсников. Я вспомнил о Денисе. Где он сейчас, интересно? Всё ли у него в порядке? Стало немного грустно от сознания, что возможно я его больше никогда не увижу. Он был прикольный. Чирков обещал, что мы увидим выпускников, но пока что не видели ни одного. В одном я почему-то был уверен твёрдо — что Морозова обязательно встречу. Какая-то неизбежность была в этом, так я чувствовал. Будто какой-то важный вопрос тогда решится. Или, может, я просто скучал по нему? По его крутизне? Вадим, первый номер «Енотов», не был таким крутым, как Морозов. Никто из нынешнего четвёртого курса таким не был. Так казалось. Вообще, я с удовольствием стоял сейчас на мостике, впитывая атмосферу Забегов. Оказывается, и по ней я скучал. По разноцветным шлемам, по монотонному голосу из динамиков, по скачущим на табло цифрам. По всей этой атмосфере. Парадоксально. Я испытал тут немало страданий, один раз проблевался, один раз с нашатырём отходил, трясся от волнения, побаивался и боялся, предчувствуя скорую боль, обидно проигрывал. Была и радость побед, но судя по тому, что вспоминалось первым — негатива было больше, гораздо. И всё равно теперь стоял и с удовольствием оглядывался вокруг. Как это вообще? Первокурсники были такие смешные — ни хрена ещё не понимали, куда попали. Хотя их уже начал плющить Весёлый. Но только, ребята, это пока цветочки. Михаил Иванович стоял среди первокурсников. Заметив мой взгляд, он подмигнул мне. Я смущённо улыбнулся в ответ. — Внимание. Начинаю отсчёт. Пять, четыре, три, два, один. Вперёд! … «Еноты» проиграли. Но отравили «Мангустам» победу, Забег получился долгим. На самом деле, следить внимательно теперь нужно было за третьим курсом. Ведь если выиграем свои Забеги, то выходить придётся против кого-то из них. В прошедшем сезоне третий курс у четвёртого не выиграл ни разу, но второй у третьего выигрывал. Немного, пару-тройку Забегов, но значит шанс есть. Второй курс тогда ликовал безмерно. Может и мы устроим пацанам праздник? Я посмотрел на Мочку, он был хмур. Пристально разглядывал выстраивающихся перед Забегом третьекурсников. Напротив нас в синих шлемах стояли «Щуки». У них был как раз тот невысокий парень, который уронил Мочку в самом начале. Юра его звали. И который первым у второкурсников с крыши падал. Прозвище у Юры было соответствующее — Гагарин. Не знаю, до прыжка оно у него появилось или после. Тут же пожалел, что про прыжки вспомнил. Ведь это и нам довольно скоро предстояло. Спиной. Я уже пытался себе это представить и каждый раз замирал от жути на краю. Дальше ничего не получалось. Так и будет в реальности, я это точно знал. Не смогу. Потому что жуть. Стоило только вспомнить про это и сердце начинало трусливо частить. И теперь ведь понятно, что всё это «по желанию» — чушь. Прикол для первокурсников, будто у них есть свобода выбора. Нет тут никакой свободы выбора. И прыгнуть придётся. Но как это сделать? Как?! Я зажмурился и замотал головой. Очарование снова открывшегося сезона Забегов несколько угасло. Я с завистью смотрел на Юру. Он только что ловко опрокинул высокого парня в красном шлеме с четвёркой. Как символично, подумал я. Если мы с ним встретимся, результат наверняка будет таким же. Но вот, кстати, Коля-Конь, который был с Юрой в «Щуках», особого впечатления не производил. Действовал грамотно, но его, похоже, можно было обмануть. Что его противник в итоге и сделал. Ну так и я могу. С Юрой у меня лично вариантов не было, но вот с Колей могло получиться. — Видал? — подтолкнул меня плечом Мочка. — Как Коней разводят? …