- Он лжет, его надо вывести на чистую воду! – горячо зашептал Юшенг. - Кого? Уважаемого профессора, только что потерявшего любимую женщину? Да вы с ума сошли, – прошипел адвокат и встал. – У защиты нет вопросов к свидетелю, ваша честь. - Хорошо. Следующий свидетель. Следующей оказалась толстуха Цзинь Мейфен. - Вы дежурили по общежитию в день убийства, в котором проживал подсудимый? – строго спросил прокурор. Толстая Цзинь подтвердила. А потом в ответ на вопрос прокурора заявила, что видела Юшенга в то злосчастное утро. Без пяти пять утра он как безумный вбежал в холл и бросился к лифтам, даже не поздоровавшись. - Вероятно, сейчас подсудимый заявит, что и вы лжете, – предположил с тонкой улыбочкой прокурор. – Но вы не обращайте внимания, он всем так говорит. - К чему это мне лгать? – фыркнула толстуха, с тревогой глядя на прокурора. - Видите ли, в своих показаниях… лист двадцать один, ваша честь… в своих показаниях он уверяет, что пришел в общежитие в половине пятого и убедился что вы спите на посту… - Я?! Вот наглец! – затрясла подбородками Цзинь. – Да я сроду на работе не спала! А если я спала, то почему он, интересно, меня не разбудил? - Следователь также задал этот вопрос, но подсудимый затруднился на него ответить, – заметил прокурор. – Очевидно, фантазии не хватило. Юшенг сидел, стиснув зубы и не реагируя на подначки мерзкого судейского. Он прекрасно понимал, чего добивается прокурор. Судья уже вынес юноше предупреждение, и любая его реакция приведет к тому, что дело продолжат рассматривать без него, лишая Юшенга последней возможности защититься. Адвокат (кто бы мог подумать?) не имел к толстухе никаких вопросов. - Вы свободны, товарищ Цзинь, – ровно произнес судья. Третьим свидетелем со стороны обвинения выступал дежуривший в то утро по этажу Лу Шэн. Юшенг горько усмехнулся, когда тот, пряча глаза, сказал, что действительно встретил возвращавшегося ранним утром к себе подсудимого, но не помнит точно, в котором часу это было. Адвокат не проявил никакого желания как-то простимулировать память Лу, а прокурору это было и подавно ни к чему. После этого в кресле свидетеля оказался детектив, обнаруживший тело и арестовавший Юшенга. Новым в его показаниях было только то, что под ногтями жертвы были обнаружены остаточные следы крови подсудимого. Юшенг только головой покачал. Он прекрасно знал, откуда взялись эти следы. На детективе свидетели обвинения закончились. Со стороны защиты свидетелей не оказалось, чему Юшенг нисколько не удивился. После того, как со свидетелями было покончено, суд перешел к прениям сторон. И тут Юшенг решил пойти ва-банк. Он поднял руку, прося слова. Брови судьи поползли вверх. - В свое время вам будет предоставлено последнее слово, подсудимый, – возвестил он. - Ваша честь, – пользуясь тем, что судья обратился к нему, а значит, не мог рассматривать ответную реплику как нарушение протокола, сказал, вставая, Юшенг. – Я заявляю об отводе адвоката. - Вы хотите сменить защитника? - Я хочу сам вести свою защиту. - Вы? – судья хмыкнул, в то время как адвокат Ши всем своим видом выражал благородное негодование. – Ну что же. Законом это не запрещено. Защитник, я благодарю вас за проделанную работу, но, похоже, нам с вами придётся расстаться. Оскорбленный в лучших чувствах адвокат Ши собрал свои листочки, поклонился судье, дружески кивнул прокурору и, не удостоив Юшенга взглядом, гордо покинул зал суда. Первым, по закону, говорил прокурор. Подытожив показания свидетелей, он констатировал, что у подсудимого был мотив и возможность совершения преступления, и что по совокупности улик и свидетельских показаний вина подсудимого не вызывает сомнений. Обратив внимание суда на тот факт, что подсудимый отказался признать свою вину и не выказывает признаков раскаяния, прокурор потребовал для Чжана Юшенга двадцать пять лет лишения свободы в исправительном учреждении строго режима. Ничем не проявив своих эмоций, судья передал слово Юшенгу. Сказать по совести, Юшенг совершенно не разбирался в юриспруденции. Его познания в этой области ограничивались чтением приключенческой литературы, в которой обличались предатели и вредители, а также аналогичного содержания вирт-сериалами. Но в общих чертах он представлял, как должен вести себя защитник. Что же касается стратегии защиты, то у него были три важнейших союзника: правда, логика и умение держаться перед аудиторией. Их-то он и использовал. Как подозреваемый, он не мог покинуть своего места, чтобы выйти перед судейской трибуной, но и со своего места он прекрасно видел присутствующих в зале и мог отслеживать их реакцию. Стоило ему встать, как волнение куда-то исчезло. Спасибо учителю Ли, в своё время настоявшему, чтобы Юшенг взял курс риторики. Теперь, оказавшись перед аудиторией, когда-то стеснительный юноша ощущал не тревогу, а, совсем напротив, прилив вдохновения. Слова сами приходили на ум, на ходу формируясь в законченные, точные фразы. Недаром его лекции для первого курса пользовались заслуженным успехом, особенно среди студенток. - Уважаемый суд! В этих стенах прозвучало немало обвинений в мой адрес. На первый взгляд может показаться, что моя вина доказана. Но это не так. Я – не преступник. Я не убивал девушку, с которой планировал связать свою жизнь. Это было бы нелепо и бессмысленно. Я не большой знаток юридических процедур, поэтому заранее прошу прощения у высокого суда, что не смогу привести в своей речи соответствующие статьи и положения закона. Но я готов опровергнуть обвинение по каждому пункту. Судья пробурчал что-то ободряющее. Юшенг истолковал это как разрешение продолжить. - Начну с первого и самого важного пункта. Наличие моей крови под ногтями Сяомин. Юшенг демонстративно повернулся к судье щекой, на которой красовалась подживающая царапина. - Как совершенно справедливо отметило обвинение, в тот вечер между мной и Сяомин произошла размолвка в чайной. Я признался ей, что мое исследование зашло в тупик, и что ближайшие два года, пока я не закончу аспирантуру, мой социальный статус не позволит нам объявить себя парой. Сяомин была страшно расстроена. Желая её успокоить, я неосторожно сказал, что два года – это чепуха. Эти слова её очень обидели. Она дала мне пощечину и в слезах покинула чайную. При этом она случайно поцарапала мне щеку. Так что остаточные следы крови под ногтями Сяомин имеют совсем иное происхождение. Уверен, что следствие может получить подтверждение моих слов у многочисленных свидетелей – посетителей и работников чайной. - Товарищ прокурор? – судья склонил в сторону обвинителя носорожью голову. - Э-э… да, ваша честь, кажется, свидетели упоминали о чем-то подобном, – вынужден был признать прокурор. - Понятно. Продолжайте, защитник. Юшенг про себя возликовал. Главная улика против него перестала существовать! Воодушевленный первым успехом, он обернулся, выискивая взглядом профессора Ксинга. Тот сидел в конце зала, и смотрел на Юшенга с откровенной ненавистью. - Я хочу обсудить показания свидетеля Ху Ксинга, раз мой адвокат не использовал такую возможность. - Суд не возражает. – Прокурор открыл было рот, чтобы заявить протест, но присмотревшись к судье, решил отмолчаться. Судье Хангу происходящее явно доставляло удовольствие: наконец в рутинном заседании произошло что-то необычное, и судья был полон решимости досмотреть спектакль до конца. -Благодарю, ваша честь. Я оставлю на совести профессора критические выпады в мой адрес. Они продиктованы давней обидой личного характера, подробностями которой я не хотел бы огружать высокий суд. Что же касается его отношений с Сюэ, дело в том, что он давно и безуспешно пытался привлечь к себе её внимание. Но Сяомин любила и уважала профессора только как друга и наставника. Думаю, мои слова без труда подтвердят подруги Сяомин, делившие с ней комнату общежития. - Это не имеет отношения к делу, – заметил судья. - Имеет, ваша честь, – дерзко возразил окрыленный первым успехом Юшенг. – И я это сейчас докажу. Прокурор утверждает, что у меня был мотив. Но именно то, что Сяомин, вопреки словам профессора, никогда не рассматривала его в качестве брачного партнера, доказывает, что мотив у меня как раз отсутствовал. Я верил Сяомин, и временная размолвка не могла поколебать мою веру или повлиять на мои чувства к ней. - Даже когда вы узнали, что она провела ночь у профессора? – язвительно спросил прокурор. Судья покосился на него, но делать замечания не стал. - Спасибо, что вы перешли к этому вопросу. – Юшенг отвесил позеленевшему от злости обвинителю вежливый поклон. – По словам профессора, он увидел, как Сяомин ссорилась со мной в четыре сорок утра. Ведь у профессора точные часы, не так ли? Риторический вопрос повис в воздухе. - Но после часа ночи в университетском городке, как и везде, отключают освещение. А Пиньцзы восходит в это время года только в начале шестого. Если быть точным, то в пять часов восемнадцать минут. Так что без пятнадцати пять возле коттеджа профессора Ксинга было довольно темно. В свете заходящей последней луны он мог увидеть лишь силуэты людей… - Позволите ремарку, ваша честь? – Вскинулся прокурор. Ханг милостиво позволил. - В своих показаниях свидетель не утверждал, что разглядел лицо подсудимого. Но товарищ Ху в течение семестра был его наставником и хорошо его знал. Рост и телосложение мужчины, с которым говорила погибшая, а также его манера держаться позволили свидетелю с определённостью опознать подсудимого, как Чжана Юшенга. - Защитник? – Вновь обратился к юноше судья. –Желаете прокомментировать? - Да, ваша честь. Я считаю, что обвинения свидетеля в мой адрес недостаточно обоснованы. Судите сами, в почти полном мраке он мог различить лишь смутные очертания фигур. Однозначно опознать человека по силуэту в это время может только профессионал – скажем, военный или полицейский, то есть человек, чье зрение натренировано для работы в условиях скудного освещения, а уж никак не страдающий близорукостью преподаватель. Поэтому лично у меня вызывает искреннее недоумение, как это профессор в ночное время, бросив взгляд наружу из окна освещенной кухни, сумел точно опознать человека, стоявшего в темноте на расстоянии нескольких десятков метров от его дома. - А с кем еще она могла ссориться, кроме тебя? – выкрикнул с места взбешённый профессор и немедленно получил от судьи предупреждение. - Вот этот вопрос и должно было выяснить следствие, вместо того, чтобы полагаться на слова человека, который уже несколько лет испытывает ко мне неприязнь, что опять-таки может быть подтверждено многими свидетелями. - Голословно! – вновь крикнул Ксинг. - Не более, чем ваше утверждение, что с Сяомин ссорился именно я, – парировал Юшенг. Судья раздраженно стукнул молотком и пригрозил спорщикам судебным приставом. - У обвинителя есть, что возразить защитнику? – с явным злорадством поинтересовался судья Ханг. Похоже, его радовало, что прокурору приходится, наконец, отрабатывать свой рис, а не получать дело от адвоката на блюдечке. Обвинитель, что-то поспешно набирая на вирте, отрицательно покачал головой. - Нет, ваша честь. Я выскажусь потом, в ответном слове. - Ваше право. У вас еще много, защитник? - Я уже почти закончил, ваша честь. Я только хочу остановиться на заявлении дежурной по общежитию Цзинь Мейфен. По её словам, она не спала и видела меня вбегающим в общежитие без пяти минут пять. Но тогда у меня есть к ней закономерный вопрос. Примерно в половину пятого дежурные по этажам спускаются в холл, чтобы взять в подсобке порошок для мытья пола. По нашему этажу дежурил товарищ Лу Шэн, который недавно затруднился вспомнить, в котором часу встретил меня на этаже. Если вы не спали, дежурная Цзинь, то вы, конечно же, помните, какого цвета была майка на Лу? - Я не обязана всё это помнить… – пробурчала толстуха, отводя взгляд. Судья покосился на неё, но не стал прерывать занимательный диалог. Юшенг с готовностью воспользовался заинтересованностью судьи и пошел в наступление. - А вы что скажете, свидетель Лу? Спала дежурная Цзинь, когда вы спустились за порошком или нет? - Отвечайте, чего уж тут, – махнул рукой судья. - Я… я не помню, – выдавил из себя несчастный, испуганно поглядывая на следователя. - Чего вы не помните? – усилил натиск Юшенг. - Ничего не помню! – в отчаянии выкрикнул Лу. – Я ничего не помню, и всё! - Как видите, ваша честь, когда речь заходит о конкретике, свидетели проявляют поразительную забывчивость. - Но почему вы сами не разбудили дежурную, обнаружив нарушение? – строго глядя на Юшенга, поинтересовался судья. - Последние две недели товарищ Цзинь Мейфен работает без сменщицы, отдел кадров никак не подыщет подходящую кандидатуру, – пояснил Юшенг. – Поэтому мы все проявляем понимание. Ведь никто не может бодрствовать круглые сутки. Если Ваша честь пожелает, можно провести опрос дежурных по этажам, и я уверен, что они подтвердят мои слова. - Это правда? – судья вопросительно взглянул на толстуху. – Вы всё-таки спали на дежурстве?