Невысокие, не больше тридцати этажей, дома утопают в зелени. Парки во всех направлениях пронизывают беговые и велосипедные дорожки. Радостные и безмятежные люди снуют по ним, играют в волейбол и настольный теннис на спортивных площадках, плавают на лодочках по прудам. И никто из них даже не подозревает, в каком ужасе, в каком кошмаре пребывает пролетающий над ними аспирант Чжан Юшенг. Хотя, если сказать себе правду, теперь уже бывший аспирант. Всё, с университетом покончено. Туда больше хода нет. И жить вот в таких домах ему тоже никогда не доведётся. А придется долгих десять лет играть в прятки со смертью. Причем с завязанными глазами. Юшенгу стало ужасно страшно. Будь он один, он бы наверняка расплакался, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько подвывая от ужаса и размазывая слезы по щекам. Но, здесь, в тесноватой кабине авиетке, над ним продолжал куражиться охранник, и Юшенг, сцепив зубы, терпел. Нет уж, такой радости он этому садисту не доставит. - А еще бывает такое, ударной волной тебе отрывает руки и ноги. – Со смаком продолжал крепыш, ничуть не смущаясь отсутствием реакции со стороны осужденного – Конечности, в общем. Лежишь ты такой потом в госпитале, как бревнышко, и гадишь под себя. Как тебе такая перспективка? - Хватит уже, а? – попросил пилот. – Даже меня блевать тянет, про парня я вообще молчу. - Ты чего, пожалел его, что ли? Ты сам-то видел, что он сделал? Он же… Закончить охранник не успел. Пилот внезапно выругался, одновременно рванув штурвал на себя. Гравитаторы завизжали на такой высокой ноте, что казалось, вот-вот порвут барабанные перепонки. Машина задрала нос и свечой рванула вверх, чудом протиснувшись между соседями по потоку. - Что за… – только и успел произнести охранник, когда авиетку сильно тряхнуло. Где-то позади раздался оглушительный грохот. Юшенг, висящий на наручниках, скосил вниз глаза. Там полыхали, медленно рушась вниз, два огромных грузовых автолета с прицепными фурами. - Ты свихнулся?! Ронг?! Это всё из-за тебя! Это всё ты! – тонко, будто испуганный бурундук, верещал охранник, расширившимися глазами глядя на пылающие машины. - Ага, из-за меня, как же! – процедил сквозь зубы пилот, резким броском выравнивая авиетку. Юшенг со стоном упал на пол. Кажется, он вывихнул руки, пока болтался в воздухе. - Ты, гонщик психованный! – брызгая слюной, вопил охранник. – Теперь нас точно уволят! Нет, нас посадят! Посадят! И все из-за твоих фокусов! - Заткнись! – прикрикнул на него пилот. – Если бы не мои фокусы, мы бы горели вместе с фурами! - Как… почему горели? – опешил крепыш. - Я шёл, как положено. В потоке шёл, ясно? – голос пилота дрожал, костяшки пальцев, мертвой хваткой вцепившихся в штурвал, побелели от напряжения. – А тут эти грузовики… я прямо нутром почуял, что-то не то… Транспортников расстрелять на хрен… я такое видел, на прошлом первенстве… Они же в лобовуху… Если бы у нас был автопилот, всё, крышка. Я еле ушел. - Ничего не понимаю, – проныл охранник, беспрестанно озираясь через плечо назад и вниз. Далеко внизу, из занявшихся огнем зарослей поднимались в небо густые клубы черного дыма. – Так что случилось-то? Что случилось, а? - А я откуда знаю?! – взорвался пилот, стукнув кулаком по штурвалу. Машину вновь тряхнуло. – Какой-то сбой. Система направила три машины в одну точку. Нас и те два грузовика. Автопилоту же все равно! Что ему центральный процессор говорит, то он и делает. - А может, это он из-за тебя сбился? – гнул своё крепыш. – Может, это ты испортил процессор? - То есть, если бы вы не управляли вручную, мы бы погибли? – встрял, не выдержав, Юшенг. - Слава Высшим, хоть кто-то понял! Я ж говорю, чудо, что мы вообще живы. - Слушай, давай приземлимся, а? – попросил охранник. – Ну его вообще. Может, это общий сбой? Может, в нас еще кто-то врежется? Пилот взглянул на экран навигатора. - Не врежутся. Нам скоро снижаться. Как-нибудь дотянем. У Юшенга болели руки и плечи, кровь из содранных запястий стекала по пальцам, но зато, по крайней мере, изрядно струхнувший охранник заткнулся и больше не донимал юношу своими издевками. В общем, оно того стоило – решил про себя Юшенг. Звук гравитаторов изменился, в нем появились басовитые нотки: машина плавно пошла вниз. Юшенг посмотрел в окно. За высокой стеной деревьев правильными рядами расположились приземистые коробки зданий и серебристые ангары военного городка. Серым пятном выделялся стартовый стол небольшого космодрома. На высоком флагштоке гордо реяло красное знамя Народной республики, которую новобранец Чжан Юшенг будет верой и правдой защищать от врагов с оружием в руках целых десять лет… или десять минут, если считать правдой хотя бы сотую долю того, что рассказывал во время полета трусоватый крепыш-охранник, съежившийся в своем кресле. Тяньцзинь-7. Высотка Управления безопасности. Тай умел держать удар. Он только злобно выругался, глядя на кадры, которые передавала машина капитана Юйчи, подоспевшая в числе первых к месту аварии. Вот, значит, как. Игры, значит, кончились. Ясно. Что ж, приходится признать: вояки неплохо подготовились. Вопреки правилам, авиетка шла не на автомате, в этом нет никаких сомнений. Автопилот проследовал бы прежним курсом и врезался в фуры, как и планировал полковник. А этот гаденыш ушёл. Да еще как ушёл! Финтом, что твой истребитель. Значит, судебные исполнители не просто отключили связь. Они шли на ручном управлении, что само по себе преступление: по закону, в общественных потоках даже машинам спецслужб ручное управление разрешается только во время преследования опасных преступников. Тай окончательно уверился, что за похищением Чжана (чего юлить, это и есть похищение, причем проведенное на высшем уровне) стоят армейские спецслужбы. Как человек аккуратный до педантизма, полковник просто не мог поверить в такую невероятную цепочку совпадений. Чжан Юшенг – часть какой-то сложной игры, тут и думать нечего. И, судя по тому, чем он занимался в своей лаборатории, ставки в игре высоки, как никогда. В эфире, мешая сосредоточиться, причитал Юйчи, ужасаясь поступку полковника. Интеллигент хренов. Истеричка. Нашел время паниковать. Тай, не стесняясь в выражениях, вправил излишне щепетильному помощнику мозги. Вроде подействовало. - Что у нас по остальным свидетелям? – спросил он, с бессильной злостью наблюдая спутниковую картинку, на которой авиетка службы исполнения наказаний беспрепятственно входила в воздушное пространство военных. – Или они тоже растворились в воздухе? - Хон ими занимается, – сухо ответил капитан. – Пока все тихо. Похоже, в университете действительно никто не знал, над чем работал Чжан. В полицейском информатории утечек также не обнаружено. Думаю, мы можем не беспокоиться. - Контрразведчик не может не беспокоиться, Юйчи! Когда мы перестанем, чтоб тебя, беспокоиться, нас всех следует засунуть в мешок и утопить к чертовой матери. - Виноват. - Конечно, виноват. Если утечка всё-таки произойдет, я тебя лично расстреляю. Если Парконтроль не подсуетится первым. Ясно? - Так точно, товарищ полковник. А что же делать с аспирантом? – капитан ничем не показал, что взволнован угрозой. Тай угрожал ему расстрелом так часто, что и девяти кошачьих жизней не хватило бы, задумай полковник реализовать свои угрозы. - А что ты с ним сделаешь? Он уже у вояк, черт бы их подрал. Теперь его погрузят в шаттл и погонят на орбиту, ждать долбанный транспорт. – Может, заставим шаттл пойти на аварийную посадку? Ошибка программинга, сбой в процессоре, ложное срабатывание систем ПКО и всё такое, – предложил капитан. Полковника передернуло. - Ну да, конечно. Сейчас автокатастрофа, через час – подбитый шаттл. Может, поступим проще и сразу пошлём в Бейдзин запрос об 28-ой Трех Императоров? Результат будет такой же, зато сколько времени сэкономим! Сколько тебе повторять: мы не должны привлекать к этой ситуации внимания. – Огрызнулся Тай. - Но ведь Чжан попадет в руки военных спецслужб! - А то я без тебя не знаю! Полковник задумался, нервно дергая себя за мочку уха. Опасность необходимо устранить. Если не получилось сделать это на поверхности Тяньцзиня, значит, придется использовать другие инструменты. И других людей. Что-что, а использовать людей Тай умел в совершенстве. - Продолжай заниматься утечками. Лично! Потом сразу ко мне на доклад. Отчитаешься по каждому уборщику, который мыл сортир, где этот аспирант хоть раз ссал, – велел он и, не дожидаясь ответа, отключил капитана. Лишние уши сейчас совсем ни к чему. Сделав несколько звонков, Тай выяснил всё, что касалось происшествия с осужденным Чжаном. А выяснив, только и смог, что витиевато выругаться. Картина, представшая перед полковником, оказалась настолько невероятной, что он, не доверяя источникам, задействовал резервные связи. Пара дополнительных звонков позволили Таю перепроверить информацию. Данные совпали ровно до той степени, которая позволяла сделать вывод, что информация достоверна. Это не деза, которую пытается ему скормить армейская контрразведка. Нет. Это правда, хоть и безумная. Таю только и оставалось, что горько рассмеяться. Нет, ну надо же, какое невезение! Тая переиграли не армейские спецслужбы. Его переиграла сама судьба. По данным информаторов полковника, военные даже не подозревают, кто такой Чжан Юшенг! Рискованный план полковника пошел прахом не по вине агентов НОАК[6], не из-за происков конкурирующих служб, а из-за рядового пилота службы исполнения наказаний, много лет увлекающегося гонками на авиетках. Этот хитрец использовал служебную машину в качестве тренажера, готовясь к первенству планеты. Полковник лично допросил пилота, а потом и его напарника. Их показания совпали до мелочей. Никто не сумел бы так талантливо врать. Только не полковнику Таю. Кто другой на месте полковника, недолго думая, отдал бы пилота под суд за нарушение должностных инструкций. Но Тай ценил кадры. Пожурив пилота, он отправил его восвояси с наказом не посрамить честь мундира на соревнованиях и не забыв весьма прозрачно намекнуть, что только расположение полковника Тая позволило ему избежать трибунала. И что потерять это расположение будет крайне неразумно. Пилот оказался не глуп и понял полковника с полуслова. Теперь в службе исполнения наказаний у Тая появился еще один свой человек. Полезно, очень полезно. Вместе с тем, такое вопиющее нарушение правил перевозки заключенных непозволительно оставлять безнаказанным. Таю срочно потребовался стрелочник. И он его нашел. Чжан Юшенг наверняка почувствовал бы удовлетворение, если бы узнал, что трусоватый охранник, изводивший его своими насмешками, получил три года каторжных работ и пожизненный запрет на работу в силовых структурах. Полковник Тай отлично разбирался в людях и знал, что из дерьма не слепишь ничего путного. Единственное, на что годится трус – это на роль искупительной жертвы. Закончив с обстоятельствами провала, полковник вернулся к главной проблеме: к аспиранту Чжану. Судя по тому, что узнал о нем полковник, Чжан Юшенг не протянет в дисбате и недели, если до этого не угробит себя в учебке. Тем самым проблема горе-убийцы – аспиранта со временем разрешится сам собой. Но что, если до того, как сдохнуть, этот неудачник все-таки проболтается о своих исследованиях? Что, если о его таинственной работе станет известно? Военные легко просчитают след аспиранта до самого Нанькайского университета. И только Высшим известно, чем это обернется для Тяньцзиня. Полковник не собирался оставлять у себя за спиной ходячую бомбу замедленного действия. Чжан Юшенг обязан замолчать. И как можно скорее. Чего бы это не стоило. Полковник набрал один из номеров, хранившихся в особом, надежно зашифрованном кристалле. Разговор занял не более минуты. Но он запустил длинную цепочку событий, в ходе которой на некий военный транспорт, сделавший очередную остановку в системе Ше Ян[7], было доставлено на одного осужденного больше, чем планировалось изначально. Красная доминанта. Межзвёздное пространство. Борт военного транспорта. Дисциплинарный батальон. Юшенг честно пытался вспомнить, что ему известно об этом месте. Ничего не вспоминалось. Вообще, он знал про армию до обидного мало. Все его познания исчерпывались вирт-постановками и непродолжительными встречами с интендантами, приезжавшими забирать отремонтированную боевую технику. На фоне гражданских они выглядели настоящими колоссами. Ростом под два метра, с широченными плечищами и развитой мускулатурой, которую не могли скрыть мешковатые комбинезоны. Однажды Юшенг, тогда еще механик-ремонтник гравитационных приводов, лично видел, как немолодой уже интендант небрежно поймал аквариум – шар, который случайно смахнули с полки. Да так, что и капля воды не расплескалась. А ведь он из тех, кого в армии пренебрежительно называют тыловиками. Так каковы же воины боевых частей? Если и из Юшенга сделают такого сверхчеловека, то дисциплинарный батальон можно рассматривать почти как награду! Правда, если верить словам конвоира, надежды на это мало. Хотя… Может, он специально сулил всякие ужасы, чтобы поиздеваться? Обо всем это Юшенг размышлял, свернувшись калачиком на узкой пластиковой койке транспорта. Койка представляла собой простой желоб из анатомической пластмассы, в котором комфортно лежалось безо всякого матраца. На транспорт его доставил шаттл, стартовавший всего через пару часов после того, как юношу доставили в расположение воинской части, дислоцированной на окраине мегаполиса. Военные, в отличие от гражданских, знали цену времени. За эти два часа с Юшенга успели снять основную биометрию: отпечатки пальцев, зубные слепки и снимок радужки[8]. Перед этим ему пришлось раздеться догола и отправить в утиль гражданскую одежду. Больше всего Юшенгу было жаль куртку, которую подарила ему Сяомин на годовщину их знакомства. Ведь это была единственная память, оставшаяся от любимой. Юшенга отмыли от тюремной вони, наголо остригли, выдали мешковатую серую робу, два комплекта нательного белья и даже покормили. Никто с ним не любезничал, но никто и не издевался. С ним обращались как с вещью. Ведь никто не станет говорить гадости, скажем, ботинку, так ведь? Вот и ему никто не говорил гадостей. Но уже спустя полчаса Юшенг подумал, что он, пожалуй, предпочел бы ещё послушать крепыша-охранника, чем послушно выполнять указания этих огромных людей, которые командовали им совершенно безразлично, словно обращаясь к механизму. Он едва дождался погрузки на шаттл, полагая, что в космосе, где круг общения ограничен, с ним хоть кто-то начнет разговаривать как с живым человеком. И не ошибся. Принимавший его шанши [9]по имени Лиу Лу, критически осмотрев юношу, перебросил языком на другую сторону рта тонкую коричневую палочку с размусоленным кончиком и пояснил: - Значит так, подонок. У нас тут свои правила, не то, что на твоей гражданке. Если командир тебе что-то говорит, ты выполняешь. А если не выполняешь, то тебе же хуже. У нас тут армейский распорядок, а не бардак. Ты будешь соответствовать, а иначе опять же тебе хуже. Я ясно излагаю? Юшенг чуть не расплакался от умиления, но сдержался и обошелся кивком. Распорядок дня, который так поэтично воспел сержант, оказался незамысловат. В пять утра подъем, уборка, гимнастика, потом скромный завтрак: лепешки и размоченный в воде паек, который, набухнув, разогревался и превращался в ноздреватую массу, по вкусу отдаленно напоминающую соевый творог. Деликатесом её трудно было назвать при всем желании, но главное, она утоляла голод и придавала сил. На большее Юшенг и не надеялся. После завтрака – работа. Потом обед. После обеда снова работа. Наряды распределял всё тот же мастер-сержант Лиу Лу. В сравнении с другими военными, он не так уж высок – на глаз где-то метр восемьдесят, не больше. Однако недостаток роста мастер-сержант с лихвой компенсировал особыми талантами. Талантов у мастера было ровно два. Он нюхом чуял любое нарушение и оказывался перед нарушителем прежде, чем тот соображал, какой проступок совершил. А еще мастер–сержант Лиу умел визжать так, что аж уши закладывало. Очевидно, в душе мастер-сержанта вечно кипело уязвленное низкорослостью эго. В полном соответствии с законами физики, в результате этого непрерывного кипения внутри сержанта образовывалось избыточное давление, которое при каждом удобном случае разряжалось истошным визгом. Злопамятен сержант был до невозможности и почитал своей прямой обязанностью делать жизнь осужденных невыносимой, рассматривая это как неотъемлемую часть их перевоспитания. Проводя разнарядку, Лиу Ли, презиравший электронные устройства, сверялся со своей маленькой потрепанной книжечкой и с хирургической точностью распределял своих подопечных по работам в соответствии с накопившимися у тех нарушениями. А работ для осужденных на набитом под завязку армейском транспорте оказалось немало. Одни чистили и драили помещения корабля, другие таскали грузы, и только счастливчики, не накопившие за последние два дня длинного списка замечаний, отправлялись на легкую работу: они смазывали оружие, перекладывали мерзко пахнущими таблетками форму, чтобы в ней не завелся платяной клоп, проверяли сохранность пломб на грузовых контейнерах. Дни неспешно тянулись, похожие друг на друга, как утренние лепешки, выпекаемые корабельной автокухней. За первую неделю, проведенную на борту, пока транспорт болтался между гражданскими мирами, случилось только одно чрезвычайное происшествие, связанное, кстати, именно с Юшенгом. История, если разобраться, совершенно дурацкая. Они дезинфицировали шлюзы. Стандартная в принципе процедура. Следовало открыть внутри шлюза все герметичные крышки, потом выйти, нажать кнопку запирания дверей, после чего подача газа начиналась автоматически. Дверь шлюза захлопнулась, прежде чем замешкавшийся Юшенг успел выскочить наружу. Из вентилей начал с шипением поступать ядовитый газ. Перепуганный Юшенг изо всех сил заколотил кулаками по толстому бронестеклу двери. На его счастье, рядом оказался его сосед по каюте, Чу Зихао, гориллоподобный тип лет тридцати пяти. У Юшенга случился конфликт с этим здоровяком еще в первый день путешествия. Тогда Зихао здорово накостылял Юшенгу, но и тот не остался в долгу и сумел-таки смазать дылде по уху. В этот раз появление Зихао оказалось для юноши спасительным. Заметив за стеклом перекошенную физиономию Юшенга, великан тут же вырубил подачу газа и выпустил юношу из шлюза. У Юшенга потом весь день трещала голова. Не столько от газа, сколько от воплей мастер-сержанта, костерившего Юшенга за разгильдяйство на такой громкости, что под потолком испуганно помаргивали лампы. Но визг сержанта не произвел на юношу должного впечатления. Юшенг радовался тому, что остался жив, и это с лихвой компенсировало штрафные работы, наложенные на него взбешенным Лиу Ли. Через пару дней у Юшенга появилась прекрасная возможность отплатить здоровяку Зихао той же монетой. Они работали на складе. Высокие стеллажи тянулись до самого потолка. Юшенг вляпался в какую-то липкую гадость и на миг остановился, счищая её с ботинка. А Зихао, отпустив в его адрес ехидную шуточку, двинулся дальше. Подняв глаза, чтобы ответить на колкость, Юшенг внезапно увидел, как с верхнего стеллажа соскальзывает большой контейнер. Бросившись вперед, он едва успел сшибить Зихао с ног, как в считанных цинях [10] от них с грохотом приземлился тяжеленный стальной ящик. Не задержись Юшенг, от обоих осталось бы одно мокрое место. С тех пор здоровяк перестал задирать юношу. У них даже сложились приятельские отношения. Тем более что времени, чтобы сдружиться, было предостаточно. Транспорт плелся от звезды к звезде, собирая урожай будущих бойцов дисциплинарного батальона. Юшенг уже знал, что немедленная отправка на фронт им не грозит: сначала бывших гражданских привезут в учебное подразделение, где обучат разным премудростям воинской науки. Что ж, учиться ему не привыкать. Он, считай, большую часть своей жизни только и делал, что учился. Начальные курсы, специализация, один университет, второй… И вот чем всё это закончилось. Большую часть дня юноша проводил в тяжёлых думах. Тупая физическая работа не мешала размышлять. О чем он только не передумал за это время! О том, как было бы здорово, если бы вместо него на этом транспорте летел сейчас провокатор Чао. Теперь-то Юшенг, понимал, каким образом воришке раз за разом удавалось выбираться на свободу. Можно не сомневаться, что ценой его освобождения становились приговоры таким доверчивым простакам, как Чжан Юшенг. Ещё с некоторых пор он стал задумываться о том, так ли уж сильно преувеличил профессор Ксинг события той злосчастной ночи? Юшенг знал, что тот давно добивался благосклонности Сюэ Сяомин. И, если уж на то пошло, ему было что предложить красавице–студентке. В отличие от аспиранта, статус профессора позволял им объявить себя парой хоть на следующий день. Да что там объявить парой! Они могли сразу заключить официальный брак, как и говорил на суде Ксинг. Сяомин обосновалась бы в уютном коттедже профессора и навсегда забыла о синтетический пище и тесном общежитии. Кто знает, на что могла решиться Сяомин, узнав, что открытие Чжана – мираж, и что до повышения статуса ему предстоит год, а то и два года напряжённой работы? Вполне возможно, что после ссоры с Юшенгом она решила поделиться своим горем с верным другом, профессором Ксингом. И тот воспользовался моментом… Да, всё это вполне вероятно. Мысль о том, что любимая могла отдаться Ксингу, ранила почти так же сильно, как и сама смерть девушки. И еще об одном думал Юшенг, о самом, пожалуй, главном, самом непонятном. Кого же на самом деле видел профессор Ксинг из окна своего коттеджа? Кто тот незнакомый, но смертельный враг, который отправил Сяомин в могилу, а самого Юшенга – в дисциплинарный батальон? Что им двигало? За что он убил бедную Сюэ? Кому могла помешать безобидная девушка? Или… возможно, в её смерти всё-таки виноват сам Юшенг? Возможно, каким-то таинственным врагам помешал именно он, аспирант Чжан, и его таким изощренным способом убрали с дороги? А несчастная Сюэ стала предлогом, чтобы упечь его за решётку? Тогда понятно, почему Ксинг спутал убийцу с Чжаном: враги намеренно подобрали исполнителя так, чтобы его рост и комплекция были такими же, как у Юшенга. Ночью, когда видны лишь силуэты, этого хватило, чтобы Ксинг опознал в убийце своего давнего недруга. Эта идея пришла бывшему аспиранту в голову сразу после того, как они чудом избежали смерти под стальным контейнером. Оправившись от первого шока, Юшенг совсем под другим углом взглянул на события последних дней. В самом деле, за время полета с осужденными случилось всего два несчастных случая. И оба так или иначе оказались связаны с Юшенгом. Сначала газ в шлюзе. Юшенг не протянул бы и минуты, не окажись тогда рядом Зихао. Потом этот контейнер, сорвавшийся со стеллажа, как выяснилось, из-за лопнувшего крепления. Только случайность, грязь на подошве, из-за которой он чуть-чуть отстал от приятеля, спасла его от смерти. А если вспомнить ту странную аварию, когда авиетка службы наказаний чудом избежала столкновения с грузовиками? Всё, всё одно к одному! Но с чего кому-то объявлять охоту на безобидного экономиста? Разве только… Юшенг вспомнил, как встревожило старого учителя Ли его открытие. Ведь старик предупреждал, что из-за векторного алгоритма жизнь Юшенга окажется в опасности! Как и жизнь Сяомин! Да, точно, именно так старик и выразился! «Ты и ею рискуешь», – сказал он. И вот теперь Сюэ мертва, а на Юшенга объявлена охота. Получается, Сюэ убили из-за его открытия? Какой ужас! Но как они могли догадаться? Откуда узнать? Ведь он сделал всё, как просил наставник! Уничтожил все документы, очистил диски! Как кто-то посторонний смог проникнуть в его тайну? Это совершенно, абсолютно невероятно! Но чем больше думал о случившемся Юшенг, тем отчётливее понимал, что преднамеренное покушение – единственная версия, которая объясняет всё. Очевидно, работая над своим алгоритмом, Юшенг каким-то образом привлёк к себе внимание тех, кто десятилетиями охраняет гибельную тайну злосчастной 28-ой звезды Трёх императоров звезды. Тех, кто расправился с друзьями старого учителя Ли, кто уничтожил планету Ханьчжоу. Если эти люди следили за Юшенгом, вполне вероятно, что они подслушали, как он упомянул роковую звезду, когда говорил с Сюэ в той злосчастной чайной. «Гибель Сюэ не случайна», – с запоздалым раскаянием думал юноша. Она стала жертвой его, Юшенга, длинного языка. Его легкомыслия, неспособности хранить тайну. Страшные хранители тайны убили Сюэ сразу, в ту же ночь, пока она не передала услышанные от Юшенга слова дальше. А его самого нейтрализовали, объявив убийцей. И теперь на этом транспорте находится их человек. И, судя по всему, ему поручено закончить работу, сделать так, чтобы болтливый аспирант замолчал навек. Эта мысль посетила юношу во время ответственной работы: Юшенг протирал дверные ручки во всей секции. Сержант Лиу был буквально помешан на чистоте. «Поздравляю, братец, – с горечью сказал сам себе Юшенг, вяло возя тряпкой. – Сюэ погибла из-за тебя. А сам ты застрял между звезд в одной коробке с наемным убийцей. Про тебя, неудачник ты этакий, кино снимать надо». Прогуливающийся по коридору сержант строго прикрикнул на него, и Юшенг, не желая нарваться на новые неприятности, с удвоенным рвением принялся за работу. Надо признать, физический труд успокаивал. Протирая седьмую по счету дверную ручку, он взял себя в руки и даже, как не странно, почувствовал нечто вроде азарта, рассматривая сложившуюся ситуацию как ещё одну задачу с недостатком данных. Как раз такую, на какую рассчитан его алгоритм. Да, верно, он почти ничего не знает о засланном убийце. Но он может попытаться вычислить врага, если хочет дотянуть хотя бы до учебки. Обязан вычислить! Единственное, на что мог опереться Юшенг, это ум и опыт в разрешении сложных задач. «Что ж, посмотрим, что тут можно сделать. Прежде всего, – решил Юшенг, – следует сузить круг поисков. Невозможно подозревать всех на корабле». Первыми юноша отсеял экипаж транспорта. Космонавты[11] пользуются правом неограниченного доступа к любым секциям корабля, и будь убийца одним из них, он бы без труда отправил незадачливого ученого на тот свет, не прибегая к излишним сложностям вроде нештатно закрывшихся дверей шлюза или плохо закреплённого груза. На космическом корабле наверняка найдутся сотни способов сделать это гораздо проще, незаметнее и не возбуждая подозрений. Но Юшенг всё еще жив. Следовательно, возможности убийцы ограничены. Он действует исподтишка. Значит, он не из экипажа и не из сопровождающего осужденных охранного подразделения. Но это закономерно приводит ко второму вопросу: почему те, кто объявил на него охоту, решили действовать втайне? Кто они? Будь это какие-то спецслужбы республики, они могли бы просто прислать требование о передаче заключенного в их руки, а дальше запереть его в самой глубокой тюрьме или попросту расстрелять. Им нет нужды действовать скрытно. А его враги, судя по неудавшимся покушениям, сами вынуждены прятаться. Почему? Неизвестно. И слишком мало данных, чтобы строить хоть какие-то гипотезы. Юшенг решил отложить этот вопрос до лучших времен, а пока сосредоточиться на личности убийцы. Итак, можно считать доказанным, что убийца – не член экипажа и не сопровождающий персонал. Таким образом, методом исключения можно сделать единственно возможный вывод: наемный убийца – один из собратьев Юшенга по несчастью. Человек в серой робе. Преступник. Скорее всего, заурядной внешности, не привлекающий к себе внимания. Один из тех, кого не замечаешь, пока он не наступит тебе на ногу. Или не убьет. Юшенг мрачно ухмыльнулся. Поначалу мысль об убийце, затаившемся на транспорте, повергала его в ужас. Но теперь, привыкнув к этой мысли и поразмыслив, он увидел вещи совсем в другом свете. В конце концов, они находятся в равных условиях. И он, и убийца не имеют никаких прав. Оба ограничены в свободе передвижений. Оба почти всегда на виду. На стороне наёмника опыт. Новичка вряд ли пошлют на такое задание, да и подготовка первых двух попыток была профессиональной: в обоих случаях убийство выглядело бы трагической случайностью. Зато на стороне Юшенга информация. Убийца не подозревает, что Юшенг догадался о его существовании. К тому же наёмник, судя по всему, вынужден действовать в одиночку. А вот Юшенг свободен от подобных ограничений. Он может свободно делиться информацией с другими, искать поддержки. Хотя бы у того же Зихао.