- Стандарт идет с запасом, для температур внешней среды до 80-ти градусов. А тут вряд ли больше сорока, – с готовностью ответил Юшенг. – Кроме того, мы идем с загрузкой примерно три тонны, а штатная загрузка до десяти тонн, значит, двигатель работает чуть не на холостом и… - Хватит, – поднял руку сержант. – В общем, так. На базу прибываем через двадцать минут. Дотянете и без воды. И, уже вылезая из кузова, добавил, глядя на бывшего аспиранта: - Неплохо, парень. Как звать? - Чжан Юшенг, товарищ сержант, – выпалил юноша. - Неплохо, Чжан Юшенг. Когда вездеход вновь тронулся, Зихао наклонился к Юшенгу. - Спорю на что угодно, он каждый раз проворачивает этот фокус с водой. - С чего ты взял? - Ни в жизнь не поверю, будто он не заметил, что у нас с собой нет воды. Юшенг в который раз неприятно почувстовал себя глупым юнцом, только что из разморозки. Казавшиеся призрачными горы надвинулись внезапно. Они нависли над вездеходом зазубренными серо-черными стенами. - Базальт… – просипел немного приободрившийся Киу, мельком взглянув на скалы. Цель их путешествия обнаружилась у самого подножия отвесной черной скалы. Юшенг ожидал увидеть несколько приземистых зданий за забором, но база оказалась целым городком, окруженным плотными зелеными насаждениями. Среди двух и трехэтажных зданий возвышались несколько башен высотой метров в пятьдесят. Проехав через КПП, вездеход уменьшил скорость, и, довольно урча, поплыл по центральной улице базы. Юшенг заметил, что она разделена на сектора. В каждом секторе на зданиях своя цветовая маркировка в виде вертикальных полос, тянущихся от фундамента к крыше. Со стрельбищ доносилась канонада. Где-то ревели двигатели тяжелой техники. На плацах маршировали подразделения. По дорогам, покрытым неизменным стеклобетоном, сновали машины. Мерно покачивались под напором ветра вершины непривычно коренастых эвкалиптов, кипарисов и кедров. Кое-где раскинули кроны вездесущие каштаны. И над всем этим гордо реял огромный, метров тридцати в длину, алый стяг Народной республики, от верхнего левого угла которого расходились золотые лучи, составленные из звездочек – ключевых миров республики. Звезд было, как помнил Юшенг, семьдесят две. Вездеход свернул с главной дороги и, покрутившись пару минут по переулкам, выкатился на большую прямоугольную площадь, окаймлённую зеленью и разнокалиберными сооружениями. - Плац… – Протянул с ностальгической интонацией Зихао. – Прямо как домой вернулся. С одной стороны плац упирался в зеленую изгородь в полтора человеческих роста. Несколько шелковиц с необычайно толстыми стволами тихо шелестели на горячем ветеру. С остальных трех сторон площадь ограничивалась строениями с сине-оранжевой полосой от крыши до земли. Судя по надписям над входом, двухэтажное здание, вытянувшееся вдоль короткой стороны плаца, служило казармой, (так по-военному, по словам Зихао, называлось общежитие). Перед ним, вплотную к плацу, приткнулся навес, создававший тень. На одной из длинных сторон плаца расположился учебно-тренировочный корпус. Вдоль другой длинной стороны плаца вытянулись столовая и склады. Песчаная буря здесь ощущалась куда слабее. Хотя, взглянув на небо, Юшенг понял, что она просто прекратилась. Небо из грязно-желтого превратилось в светло-песочное. Солнце, которое и до этого было ярким пятном, теперь превратилось в слепящий прожектор. Из-за его неистового сияния все предметы казались вырезанными из картона, а тени – нарисованными черной тушью. От пронзительного сияния на глаза наворачивались слезы. Оказавшись на плацу, Юшенг обливался потом и чувствовал, что его ничем не защищенные уши буквально поджариваются, словно дим сам[11]. К счастью, через минуту осужденных выстроили перед казармой, под светоотражающим тентом. Здесь стояли длинные скамьи, но садиться им почему-то не разрешили. Переминаясь с ноги на ногу, будущие солдаты прождали не менее четверти часа. Зихао незаметно поддерживал вконец обессилевшего Киу. Наконец, из вырулившего на плац открытого мобиля вышел офицер с четырьмя звездочками на красной просвете золотого погона[12]. - Смирно! – гаркнул сержант, вытягиваясь. Осужденные, кто как мог, последовали его примеру. В мятых мешковатых робах, усталые и покрытые пылью, менее всего они походили на боевое подразделение. Но офицер и бровью не повел. Очевидно, здесь подобные типы были не в новинку. - Граждане осужденные. Я – командир учебной базы «Банли»[13] капитан Лян Чжиган. С этой минуты вы считаетесь солдатами народной армии доминанты. Задача моих подчинённых – за четыре месяца превратить вас в полноценных бойцов. Запомните правила. Первое. Вы выбрали службу в дисциплинарном батальоне. Это дорога в один конец. Вы не можете передумать и попроситься обратно в тюрьму. Следовательно: у нас вы учитесь, не отбывая повинность, а приобретая шанс на выживание. Второе. Мы – не тюремщики и не палачи. Создавая для вас трудности и заставляя их преодолевать, мы вас не наказываем, а учим. Следовательно: от вас требуется сознательное и беспрекословное выполнение любого приказа старшего по званию. А старше вас тут все. Третье. Вы – гражданские. Вы физически неспособны сравняться с профессионалами. Следовательно, для каждого из вас важно за время учебы найти ту воинскую профессию, к которой вы чуть больше приспособлены. Первые недели – оценочные. Сержанты будут внимательно следить за вашими успехами. Затем наши специалисты примут решение о вашей специализации, исходя из объективных результатов тестирования, а не по собственной прихоти. Проявите все ваши способности. Используйте то немногое, что дала вам, гражданским, природа. И, наконец, четвертое. Любое неповиновение, любое нарушение дисциплины повлечет за собой немедленную расплату. Никто не станет вас предупреждать и уговаривать. Вы – преступники и отбываете заслуженное наказание. Помните об этом. На этом капитан закруглился. Дождавшись, пока начальство вернется к себе, сержант повернулся к разнокалиберному строю осужденных. - Для тех, кто не врубился в речь товарища капитана, перевожу. Добро пожаловать в «Пекло», отбросы! Спустя два дня Юшенг был готов признать правоту сержанта. Условия в учебной базе «Банли» и правда были адскими. Юшенг с тоской вспоминал старые добрые времена на транспорте «Серебряная мечта». Как же там было здорово: утром встал, не торопясь, за целую минуту оделся, умылся, целых десять минут завтрак, потом душка сержант Лиу не спеша распределяет работы, а ты тем временем спокойненько стоишь себе в прохладе и дышишь чистым кондиционированным воздухом при одном G[14]. И так далее. Всего-то и было неприятностей, что охотившийся за ним убийца. На фоне жизни на базе эта угроза казалась пустяковой. С той самой минуты, когда капитан Лян закончил свою речь, у них не было и минуты покоя. Первым делом их отвели в баню, потом, еще дрожащих после ледяных струй душа, снова обрили наголо и облачили в одинаковую серую форму без погон с сине-оранжевой нашивкой над левым грудным карманом и на левом рукаве. В петлицах не было даже одной звездочки лебина – рядового. Затем их отправили в столовую, где курсантов, (а теперь они именовались именно так), наконец, накормили. Еда на базе оказалось неожиданно хорошей: кукурузная каша выглядела почти как настоящая и даже напоминала кукурузу по вкусу. К каше подали мясо – синтетику, но тоже сделанную на удивление прилично. Даже витаминный кисель обладал приятным кисло-сладким вкусом. Правда, на еду им отводилось всего пять минут, из-за чего половина курсантов вышли из-за стола так и не успев опорожнить миску. После еды всех разморило. Ужасно хотелось прилечь в теньке и вздремнуть. Увеличенная сила тяжести выматывала. Она придавливала к земле, ни на секунду не ослабевая. Казалось, на плечах висит здоровенный рюкзак. Но массивный, как шкаф, сержант Тайшу, принявший командование их седьмым учебным взводом, очевидно, имел собственные представления об отдыхе. В качестве послеобеденной сиесты он использовал строевую подготовку. И оказался прав. Спустя короткое время курсантам было уже не до сна. За два часа под палящим солнцем (слава Высшим, форменные кепки были достаточно широкими, чтобы закрывать уши) они освоили некоторые основные команды, научились ходить более-менее в ногу, разворачиваться на ходу, тянуть носок и выпрямлять спину. Тем же, до кого эта наука доходила туго и кто недостаточно высоко, по мнению сержанта, поднимал стопу, перепадало сержантским ботинком по лодыжке. Через два часа научились все. Юшенг вымотался до предела, между лопатками ручьями сбегал пот, на гимнастерке выступили соляные разводы. Да еще проклятая гравитация. Скорей бы уже это кончилось, думал он, с завистью глядя на вышагивающего впереди Зихао. Великан даже не вспотел. - Ну что, отдохнули, курсанты? – бодро спросил сержант. Курсанты застонали. - Не слышу ответа! – сержант демонстративно прижал ребро ладони к уху. - Понятно… Да… Ясно… – раздалась разноголосица, и только Зихао и следом за ним Юшенг ответили «Так точно». Сержант заставил всех, кроме них двоих, упасть и пять раз отжаться, после чего повторил вопрос. На этот раз строй, смекнувший, что к чему, последовал примеру Зихао. - Ну, раз отдохнули, пора поразмяться. Десять кругов вокруг плаца, бегом марш! - Раз! – принялся он отсчитывать круги. - Два! На исходе второго круга упал Киу. Курсанты растерянно остановились, сбившись, словно стадо овец, в кучу. - Не стоять! Бежать! – хлестнул по ушам крик сержанта. Толпа ринулась вперед, обегая тело лежащего геолога. Сержант оттащил Киу в сторону, под тень шелковичного дерева и полил ему на голову водой из предусмотрительно заготовленной канистры. - Три! Четвертый круг выбил из строя еще троих. Пятый… шестой. Кто-то попытался слукавить, чтобы отлежаться в тенечке, но сержант оказался не промах, и секунду спустя симулянт, держась за крестец, уязвленный сержантским ботинком, уже несся вприпрыжку, догоняя остальных. Юшенг сломался на середине седьмого круга. Когда сознание вернулось к нему вместе со струей холодной воды, он увидел, что на плацу остался один Зихао. Его мотало из стороны в сторону, но он продолжал бег. - Девять! И почти сразу Зихао упал, раскроив о бетон лоб. Брызнула кровь. Юшенг и сам не заметил, как вскочил и бросился на помощь другу. - Назад! Сержант Тайшу, хакнув, взвалил тело Зихао на плечи и, выпрямившись, понес его к спасительной тени. Бэй присвистнул. При полуторной тяжести Зихао весил под четыреста дзиней[15], да и сам сержант был не из мелких, не чета коротышке мастер-сержанту Лу. И, тем не менее, он шел с чудовищным грузом на плечах так легко, как будто прогуливался по проспекту имени Народной революции. По его спине в такт шагам билась безвольно опущенная рука Зихао. И только Юшенг заметил, как Зихао украдкой показал ему оттопыренный большой палец. У юноши отлегло от сердца. Оказывается, друг вовсе не терял сознания. Но для чего ему понадобился этот рискованный спектакль? Спросить у Зихао не получилось. В строю они стояли довольно далеко друг от друга, а перерывов на отдых в распорядке этой учебной части, судя по всему, не предусматривалось в принципе. После того, как все пришли в себя, сержант Тайшу выстроил их в две шеренги. Прохаживаясь перед шатающимися от усталости и высокого тяготения курсантами, сержант говорил. Могло показаться, что это просто мысли вслух, но после напутствия капитана осужденные ловили каждое слово, боясь пропустить что-то важное. - Вы, наверное, думаете, что тут собрались садисты, которым нравится над вами издеваться. К сожалению, это не так. Сержант помолчал, обводя строй цепким взглядом. - Разрешаю спросить. - А почему «к сожалению»? – немедленно воспользовался предоставленной возможностью Бэй. - Потому что тогда получилось бы, что в таких тренировках нет реальной необходимости. Но она есть. Через четыре месяца вам идти в настоящий бой. Вы – преступники. Вас будут кидать на самые тяжелые участки. Не для того, чтобы вы победили, для этого есть профессионалы. А только для того, чтобы вы продержались какое-то время, отвлекая противника, связывая его ненужным боем, пока настоящая армия обеспечивает победу. И так – каждый день. Для врага вы должны стать назойливыми, как гнус, доводящий до исступления могучего буйвола. Вы должны быть пронырливы как крысы. И живучи, как тараканы. Мы научим вас стрелять и убивать, но не это главное. Мы научим вас выживать. Всегда, в любой обстановке, при любых обстоятельствах. Мы научим вас избегать честного боя и наносить удар исподтишка, в спину. Потому что в прямом бою у вас нет шансов. Слова сержанта произвели на осужденных куда большее впечатление, чем речь начальника базы. Юшенг даже не мог решить, чего он испытывает больше: страха или отвращения. Наверное, все-таки второе. Ему претило само сравнение его – образованного, черт возьми, человека, ученого, обладателя двух академических степеней – с крысами и тараканами. Но, глядя на фигуры Зихао и сержанта Тайшу, он вынужден был честно признать, что на их фоне он и есть не что иное, как крыса. - Мы сделаем всё, чтобы научить вас этому. Но если вы не будете выкладываться за пределами возможного в каждом упражнении, на каждой тренировке, наши усилия ничего не дадут. Поэтому только сегодня я позволил упавшим рассиживаться в тени. Завтра тот, кто упадет раньше, чем на четвертом круге, будет отрабатывать штрафные упражнение. Послезавтра – то же самое до пятого круга. А через две недели вы все должны пробежать все десять кругов. Понятно? - Так точно! – обреченно отчеканил строй. - И последнее. Может быть, вы думаете, мы тут расшибаемся в лепешку из-за ваших драгоценных жизней? Как бы ни так. Вы – отбросы. Преступники. Расхитители государственной собственности. Любители спьяну помахать кулаками. Лентяи и халтурщики, из-за которых пострадали люди. Бестолочи, натворившие бед из-за своей самоуверенности. Да что там говорить, в вашем взводе даже есть убийца! Осужденные изумленно переглянулись. «Убийца?! Это уже слишком! Как такое возможно?!» тихо прошелестело по рядам. Юшенг опустил голову. Уши его горели, причем не из-за жара звезды. - Так вот. Что до меня, то чем скорее вы все передохнете, тем лучше для общества. Но Народная республика вкладывает в вас немалые средства. И я не могу допустить, чтобы они пошли прахом. Мы ведем тяжелую войну, все ресурсы наперечет. Вы – один из таких ресурсов. Вот почему мы сделаем всё, чтобы вы сохранили в бою свои ничтожные жизни. Я это говорю к тому, чтобы вы не рассчитывали ни на какие поблажки. Мы – солдаты, честно выполняющие свою работу. А вы – преступники, выбравшие службу, чтобы побыстрее отмотать срок. Так что не думайте, что кто-то из нас испытывает симпатию к вам. Мы просто исполняем свой долг. И упаси вас Высшие дать нам повод рассердиться. Всё ясно, курсанты? - Так точно, – дружно, но как-то печально громыхнул строй. Юшенг украдкой посматривал вокруг и видел только одно: людей. Людей, которым нестерпимо, до слез стыдно. И которые готовы на что угодно, только бы перестать испытывать этот мучительный, разъедающий душу стыд. «А ведь сержант Тайшу отличный психолог, – подумал он с печальной усмешкой. – Если раньше мы собирались просто тренироваться, то теперь каждый готов из шкуры выпрыгнуть, лишь бы доказать, что он не законченный мерзавец». Хотя, возможно, он просто приписывал другим собственные чувства? Сразу после вдохновляющей речи, из-за которой осужденные избегали смотреть друг другу в глаза, их отправили в медицинский блок. Его мощности были невелики, и перед кабинетом образовалась очередь. Но праздно проводить время им не позволили. Курсантам раздали папки с тестами и обыкновенные карандаши. Вскоре весь взвод прилежно скрипел грифелями, отмечая правильные ответы. Время от времени двери медицинского центра распахивались, и в кабинет приглашался очередной курсант. Тесты они брали с собой. «Вопрос 101. Как вы оцениваете влияние известного сочинения «Культура в эпоху коммунистического производства» товарища Чао Чжу на рост самосознания народа?». Юшенг напряг память. Чао Чжу и его «Культуры» он хоть убей, вспомнить не смог. Просмотрел ответы. «1: Крайне благотворно. 2: Скорее благотворно. 3: Нейтрально. 4: Я не знаком с этим трудом». Ему, дипломированному экономисту, было мучительно стыдно признаваться в собственном невежестве. Может, выбрать «Скорее благотворно»? Ни к чему не обязывающий ответ, показывающий, что отвечающий – думающий человек. Да, наверное, это будет правильно… но карандаш, как будто обладая собственной волей, все-таки выделил четвертый ответ: «Я не знаком с этим трудом». «Представляю, что обо мне подумают. Убийца, да еще и тупой – великих трудов не читал». Он перешел к вопросу 102: «Сколько обитаемых планет в системе Харбин?» Высшие, сколько же там планет-то… Кто-то подергал его за рукав. Юноша вышел из задумчивости. - …Повторяю: Чжан Юшенг, зайти в кабинет, – донесся до него монотонный голос из забранного сеткой динамика. Захлопнув папку, он торопливо протиснулся к двери. - Где ты шляешься? Раздевайся, – недовольно буркнула женщина лет пятидесяти в белом халате. Её гладкие волосы были забраны на затылке в тугой пучок, глаза смотрели холодно и строго. Юшенг почувствовал себя как на экзамене. Осталось только понять, на каком.