[16] Как правило, термин «вирт» применяется к компьютерным системам, обладающим продвинутым графическим интерфейсом. Вместе с тем, зачастую «вирт» и «процессор» являются взаимозаменяемыми терминами. [17] Понятие лица в китайской традиции не имеет прямых аналогов в европейской культуре. Приобретение и сохранение лица играет важнейшую роль в жизни китайца. Потерять лицо – значит лишиться достоинства, чести, уважения окружающих, покрыть себя позором. [18] Юшенг имеет в виду террор хунвейбинов и цзаофаней, развернувшийся в начале Культурной революции в КНР в 1966 – 1967 г.г., когда отрядами «революционной молодежи» были уничтожены многие представители интеллигенции, деятели науки и образования, а также культурные памятники предыдущих эпох. [19] Статья «О переговорах в Чуньцине», 1945 г. Мао Цзедун. Избранные произведения, IV том. [20] Китайская идиома. Играть на цине для коровы – значит говорить, не задумываясь о способности восприятия аудитории. Также эту идиому применяют, желая сказать, что аудитория слишком глупа, чтобы понять оратора. [21] Горное озеро [22] В отличие от самых простых портативных моделей со встроенным экраном, вирт-машины среднего класса создают в пространстве визуальную плоскость, виртуальный стерео экран. (Отсюда и название «вирт»), более мощные машины способны создавать так называемые вирт-сферы, содержащие голографическое трехмерное изображение. [23] Вечерний рис - традиционное название любого ужина. [24] В Китае загар считается отличительной чертой крестьянства. Интеллигенция и аристократия узнаются по бледной, не тронутой загаром коже. [25] В Китайской народной полиции звание лейтенанта соответствует званию сотрудника полиции третьего уровня. Здесь и ниже для удобства читателя вместо китайских приведены аналогичные российские звания. [26] Информация из учебного пособия «Основы астрономии для пробудившихся»: Как было сказано выше, вследствие былых войн возрожденное человечество потеряло способность к самовоспроизводству. Популяция человеческих рас рукава Ориона поддерживается искусственно Высшими расами. Новые поколения людей регулярно доставляются в Центры пробуждения автоматическими транспортными кораблями Высших рас. В Центрах молодых людей, биологический возраст которых составляет ровно 18 лет, пробуждают от криосна. Вновь пробужденные обладают базовым набором навыков и знаний. В Центрах пробуждения новые члены общества проходят первичную сортировку. По итогам тестирования пробужденные направляются в первичные учебные заведения различного профиля. Подробнее см. ниже в примечании «Воссоздание». [27] Комплекс правительственных зданий в столице Новой Китайской Народной республики. [28] «Заря» [29] Внеправительственная спецслужба, подчиняющаяся непосредственно партийному руководству Республики и имеющая преимущество перед остальными гражданскими силовыми ведомствами КНР. Главой Партийного контроля является Директор, имеющий статус кандидата в члены политбюро ЦК КПК. (Центральный Комитет Коммунистической Партии Китая). [30] МОБ – Министерство Общественной Безопасности. Структура охраны правопорядка КНР. Занимается уголовными и экономическими преступлениями, не представляющими угрозы для Народной республики. Составной частью МОБ является полиция. [31] Звания приведены к войсковым для удобства читателя. Реальное звание Яо – комиссар полиции третьего уровня, которое является начальным званием в высшем офицерском составе МОБ. [32] МГБ – Министерство Государственной Безопасности. Гражданская спецслужба КНР, занимающаяся вопросами преступлений, представляющих угрозу для Народной Республики: экономических, политических, связанных с деятельностью враждебных элементов и разведок противника. [33] Горный цветок [34] Золотой гребень [35] Пресные пшеничные пампушки. [36] Ты поел – одна из классических форм заботливого приветствия в Китае. Сейчас постепенно выходит из употребления. [37] Юэбин – «лунный пряник», традиционная сладость к китайскому празднику Середины осени. [38] Анко – уваренные с сахаром или мёдом бобы фасоли. Одна из традиционных начинок для юэбина. Глава 2 Тяньцзинь-7 Нанькайский университет Городок старшего преподавательского состава. Хрусть! – Лопнул под подошвой туфельки панцирь виноградной улитки. А нечего ползать через дорогу! Как будто с другой стороны кусты вкуснее! Сейчас Сяомин злило всё. Она просто клокотала от ярости и совершенно не смотрела куда идет. К тому же на глаза всё время наворачивались слёзы от жалости к себе – несчастной, обманутой, оскорблённой тем, кого она так преданно любила! Каждому слову которого верила! Раньше верила. Сяомин всхлипнула и промокнула глаза салфеткой. Огляделась в поисках урны и обнаружила её возле выгнувшего спину через ручей мостика. Постояла секунду, прикрыв глаза, борясь со слезами, а потом, повинуясь мстительному секундному импульсу, вынула из волос заколку, подарок лицемера Юшенга, и выкинула её тоже. Вот так! Пусть знает! Туфли, послужившие причиной безвременной смерти ни в чем не повинной улитки, тоже его подарок. Но туфли она не выбросит, вот уж нет! Она столько времени потратила на этого обманщика–аспиранта, что заслуживает хоть какую-то компенсацию. Глаза снова защипало. А последнюю салфетку она уже извела. Ну, просто всё одно к одному! Пришлось вытирать слезы краешком тонкого шелкового шарфика. Огромный синеватый диск Пиньцзы, умерив своё призрачное сияние, исчез за горизонтом. Вдоль аллеи вспыхнули фонари. Теперь их нежный свет будет золотить листья деревьев до часа ночи, когда наступит время режима экономии. Внезапно вспыхнувший свет, сменивший сиреневые сумерки, заставил Сяомин вздрогнуть и оглядеться. Куда же это её занесло? Аллея каштанов закончилась. Вокруг, за аккуратными живыми изгородями торчали разноцветные крыши небольших коттеджей. Ноги сами принесли её в городок преподавателей. Умные ноги, хоть и в туфлях неблагодарного Юшенга. Выплакаться на плече преданного друга – это именно то, что ей сейчас необходимо! Оглядевшись, она заметила невдалеке знакомую вишневую калитку, которую охраняли молодые островерхие кипарисы. Из-за можжевеловой изгороди виднелась нежно-салатная крыша, казавшаяся в золотом свете фонарей изумрудной. Дом умницы и добряка Ксинга. А ведь он предупреждал её о Юшенге. А она его не послушала. Милый, милый Ксинг. То-то Чжан его терпеть не мог! Наверняка знал, что Ксинг видит его насквозь. Сяомин решительно направилась к калитке, молясь про себя, чтобы профессор оказался дома. Очевидно, Высшие услышали её молитвы. Едва она позвонила, как на вирт-плоскости, установленной над калиткой появилось знакомое бледное лицо с тонкими, трагичными чертами. Милый Ху Ксинг. Над виртом зажегся огонек камеры. - Сюэ? – глаза Ху Ксинга расширились. – Что случилось? Ты плакала? - Глаза красные, да? – шмыгнула носом девушка. - И веки тоже… Что с тобой? - Я… я… – И Сяомин отчаянно разрыдалась, пряча лицо в шарфик. Калитка со щелчком распахнулась. Закончив программу заварки, чайник засвистел, заглушив тиканье многочисленных настенных и напольных часов, коллекцию которых профессор собирал уже пятнадцать лет. Ксинг разлил по маленьким чашечкам с тонкими полупрозрачными стенками светлый чай. По комнате поплыл успокаивающий аромат жасмина. - Печенье будешь? – буднично, как будто Сяомин каждый вечер заходит к нему на чай, спросил Ксинг. Сяомин помотала головой. Какое тут может быть печенье! Запах чая с новой остротой заставил её почувствовать случившееся. - Ксинг, я такая дура… – вздохнула она. – Ты был прав, во всём. - Опять твой Чжан? – догадался профессор. Сяомин с горьким вздохом вздернула подбородок[1]. - Да… только я теперь уже и не знаю, мой он или не мой… - Он нашел себе другую? – удивился Ксинг. - Даже не знаю… теперь я уже ни в чем не уверена. Ксинг, сделав над собой усилие, накрыл ладонь девушки своей. Сяомин не отстранилась. - Давай так, – предложил Ксинг. – Просто расскажи, что случилось, а потом, если захочешь, я скажу, что об этом думаю. Сяомин встала и, подойдя к окну, прижалась лбом к прохладному стеклу. За окном, в свете фонарей дремали деревья, устало склонив ветви над аллеей. Под мостиком тускло мерцал ручей. Вдали, над деревьями возвышались высотки студенческих общежитий, чуть пониже – корпуса преподавателей. А она-то, глупышка, размечталась, что через два месяца переедет в один из них. - Юшенг пригласил меня в чайную на 14-ом проспекте. Я так обрадовалась, думала, он скажет, что всё сошлось… - Что сошлось? – переспросил Ху Ксинг. - Это его открытие… формула, алгоритм, не знаю, как точно сказать. У девушки перехватило дыхание, к горлу снова подступили слезы. Ксингу захотелось встать и обнять её, утешить, прижать к себе. Но он сдержался, опасаясь разрушить хрупкую атмосферу теплоты и доверия. Сяомин помолчала минуту, собираясь с силами, и продолжила. - Я была уверена, что он готовит мне сюрприз… разоделась, как дурочка… Она провела руками по светлому, белому в красный горошек платью. - Там было столько людей… И все на нас смотрели, когда он… когда я… – от горя она не могла найти слов. - Давай по порядку, – осторожно, чтобы не спровоцировать новый приступ слез, предложил Ксинг. – Так что он сделал? Он обидел тебя на глазах у других? - Нет… то есть, да! Представляешь, я сижу, смотрю на него, улыбаюсь, думаю, вот сейчас он скажет… а он… он… - Он – что? - Он говорит, извини, дорогая, но у меня ничего не получилось, весь мой проект одна большая ошибка. - Ах, вот оно что… – Ксинг вовремя подавил вздох облегчения. – Ну, в науке такое бывает, я же тебе говорил… - Я помню. Но знаешь… я почувствовала, что он врет. - Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Ксинг. - Он соврал, когда сказал, что у него ничего не получилось. Не спрашивай, как я поняла, я сама не знаю. Просто поняла и всё.