- Так оно и есть, – бросил Тай. - Ну-ну, не наговаривайте на себя. Я же изучил ваше досье. Знаете, что бросается в глаза прежде всего, когда заходит речь о вашем отделе? - Текучесть кадров? Жань с удовольствием рассмеялся. - Какой же вы, право, шутник. Нет, не это. А то, что вы, обладая практически неограниченными полномочиями, за все эти годы ни разу не злоупотребили ими. Не пошли на поводу своих недостатков и желаний. - Вас послушать, так я ангел, – хмыкнул Тай. - По сравнению с другими – да… А мне есть с кем сравнивать, можете поверить. Конечно, вам приходилось и сажать, и устранять. Но, как вы сами сказали, эти решения были продиктованы необходимостью, а не личной выгодой. Терпение полковника близилось к концу. - Послушайте Жань, давайте вернемся к теме. - Ещё минуту и вы поймете, что я и не думал от неё отклоняться. Парадокс в том, что вы, при всей вашей сдержанности в применении силы, в политике придерживаетесь жёсткой консервативной линии. - Естественно. Республике нужна твердая рука. Вы не согласны? - Я? Высшие, да я готов хоть сейчас подписаться под каждым вашим словом. Но вот Инь Лиу… у него совсем другой взгляд на вещи. Полковник открыл виртуальную копию записей друга. Весь блокнот исписан мелким почерком Лиу, многие предложения перечеркнуты, часто не по одному разу. Чувствовалось, что человек, писавший эти заметки, взволнован, что писал не от скуки, как пишут мемуары старые партийцы, гальванизируя угасшие чувства воспоминаниями о минувших подвигах. У Лиу подвиги были впереди, и он рвался к ним, как гвоздь к магниту. - Инь Лиу какое-то время курировал внешнеполитические проекты. Вы знали? – Жань вытянул ноги, совершенно утонув в мягком кресле. - Слышал. - Была такая сумасшедшая идейка: создать в Союзе миров, Доминанте Света и Французской республике коммунистические партии, чтобы через них влиять на политику тамошних правительств. - Вполне здравая мысль, – заметил Тай. - Это только так кажется. На самом деле идея бредовая. Даже в доминанте Света уровень жизни выше, чем у нас. Они же не идиоты, голосовать за коммунистов, видя перед глазами такой пример! - Хорошо, пусть так, – нетерпеливо отмахнулся Тай. – И как это связано с Лиу? - Напрямую. Вы же его знаете, он никогда ничего не делает наполовину. Получив задание оценить вражеские доминанты с точки зрения государственного устройства, ваш бывший друг провел титаническую работу. Будь он учёным, ему светила бы докторская диссертация. Это-то его и подвело. Выискивая слабые места в политическом устройстве и экономике врага, Инь Лиу парадоксальным образом пришел к выводу, что Народной республике необходимы реформы. По его мнению, партия закоснела, погрязла в догмах. Ваш друг убеждён, что можно добиться гораздо большего, если внедрить в нашу систему элементы капитализма. Он называет это рыночными отношениями. При этом он ссылается на закрытые материалы из истории Древней Земли. Вам знакомо имя Дэн Сяопина[9]? - Впервые слышу. - После смерти председателя Мао этот человек стал фактическим главой Первой Народной республики. И, представьте себе, ввел в народную экономику те самые рыночные отношения. К сожалению, ваш Инь Лиу вообразил себя этаким Дэн Сяопином наших дней и мечтает поставить республику с ног на голову. Тай покачал головой. - Упаси Высшие жить в эпоху перемен. Жань рубанул ладонью воздух. - Вот именно! Древние знали, что говорили! Вы только представьте, что начнется, если лет через через пять – десять Инь Лиу станет генсеком и начнёт воплощать в жизнь свои бредовые идеи?! - Какие, к примеру? – Полковник терпеть не мог общих рассуждений, предпочитая придерживаться конкретных фактов. - Какие? Он считает необходимым отменить статусную систему и внедрить вместо неё товарно-денежные отношения. Внедрить практику оплаты произведённого труда. И это еще малая беда. - Разве? - Он рассчитывает отделить партийный аппарат от властных структур, оставив за партией только контролирующую и идеологическую функцию. Как вам это нравится?! – драматическим голосом возвестил Жань, воздевая руки к потолку. - Я знаю Лиу не первый десяток лет. Он кто угодно, но не дурак. Вы же сами сказали, он провел огромную работу. Вы не пробовали допустить, что он прав? Консул желчно усмехнулся. - Пробовали… Я охрип, доказывая, что к работе Инь Лиу нужно отнестись со всей серьёзностью. - Вас не послушали? – предположил Тай и, как выяснилось, промахнулся. - В том-то и дело, дорогой полковник, что послушали. Полгода программу Инь Лиу изучали наши лучшие социологи и экономисты. - И что? - Выводы однозначные: в мирное время реформы Инь Лиу имеют все шансы на успех. Не воюй мы на всех фронтах, Инь Лиу стал бы величайшим из генсеков, реформатором и благословлением для Республики. Но во время войны он приведёт республику к гибели. Из-за глобальных изменений производство просядет на сорок с лишним процентов, а восстановление займет не меньше десяти лет. За это время от доминанты не останется ровным счетом ничего. Нас порвут в клочья. - И что же, Инь Лиу этого не понимает? Вы вообще пробовали с ним как-то поговорить? Жань смутился. - Пробовали. Конечно же, пробовали. - И что он ответил? - Сказал, что он не влезает в дела Консорциума и настоятельно рекомендует нам не лезть в его дела. - Что, так и сказал? - Если быть точным, написал. Записка была зажата между зубов нашего посланника. - Подарочная коробочка, – мрачно констатировал Тай. - Она самая, дорогой полковник, – с печальной улыбкой подтвердил консул. - Погано. Пробовали задействовать его политических противников, выйти наверх через его голову? Полковник понимал, что цепляется за соломинку, что Консорциум, с его влиянием, конечно же просчитал и испробовал все варианты, прежде, чем обратиться к нему. Но не спросить не мог. Консул Жань печально улыбнулся. Оказывается, в его ассортименте были и такие улыбки. Понимающие, сочувствующие. И, как не странно, даже такой опытный лис, как Тай, как не старался, не почуял в ней фальши. - Ваш друг занимает совершенно особое положение в бейдзинской иерархии. Директор Оуян Бао уже стар, он пляшет под дудку Инь Лиу и мечтает о пенсии. Говорить с ним – бесполезно. Глава МОБ и прочая партийная мелочь – вне игры, против Инь Лиу они предпочтут спасовать даже с флэш-роялем[10] на руках. Остаются только первый заместитель Энлей Шан и сам председатель Сун. Так высоко даже нам не подняться. Теперь вы понимаете, почему мы обратились с этим делом именно к вам? Полковник тяжело вздохнул. Интересно, Инь Лиу играет в собственную игру, или же его действия – часть всё того же заговора, на который напоролся Тай, работая над убийством пенсионера Линху Тенгфея? Какой-то древний политик Ден Сяопин, про которого, наверное, знает пара – тройка историков во всей республике... А убитый старик Линху как раз и занимался историей… Как всё это связано? Линху стал помехой планам Инь Лиу? Или наоборот, убийцы Линху старались затормозить заговорщиков? Высшие! Скорее бы уже получить Чжана и его алгоритм! С его помощью можно будет распутать весь клубок. Но на пути к открытию бывшего аспиранта стоит жизнь старого друга. Волею судьбы ставшего не просто помехой планам полковника, но и неизбежной угрозой для самого существования Народной республики. Таю вынужденно отдал региональному консулу должное: тот действительно сделал всё возможное, чтобы смягчить удар. То ли и в правду симпатизировал полковнику, то ли (что скорее) считал, что чистая совесть позволит ему успешно выполнить задание. В любом случае Жань сумел выставить банальное заказное убийство едва ли не актом героического патриотизма. Но его усилия не принесли плодов. Так тошно, так мерзко на душе у Тая не было с тех самых пор, как он помимо воли оказался втянут в ту грязную историю с похищением возлюбленной судьи. А теперь его тогдашнее малодушие, то, как он покрыл преступление друга, бумерангом ударило по нему самому. Некого винить. Он, и только он виноват в том, что чудовище, дремавшее в душе Инь Лиу, вымахало до размеров дракона, грозящего поглотить всё, что придавало жизни полковника Тая хоть какой-то смысл. А раз так, то и сражаться с драконом надлежит ему. Это его и только его наказание и его расплата. - Мне потребуется несколько дней. И кое-что из оборудования, – медленно произнес Тай. - Диктуйте. – Жань подвинул к себе вирт-сферу. Пятый Сектор вооруженных сил КНР. Система НР11_08. Планета Пекло. Учебная часть «Банли». У Юшенга появился новый идол. Прежде его кумиром был профессор Ли. Но теперь место в сердце юноши прочно занял старый мастер Люйцю. Юшенг обожал его занятия и ловил каждое слово учителя. Только сейчас он начал понимать, что значит быть не слепым исполнителем инструкций, а настоящим творцом. Раньше он думал, что такая свобода возможна только в науке. Собственно, именно поэтому он сменил профессию после первички: работа с мертвыми железками казалась ему скучной и однообразной. Старый мастер открыл перед юношей красоту и вдохновение в работе с механизмами. Создание и ремонт техники – понял Юшенг – это тоже творчество. Ничем не хуже живописи или, скажем поэзии. Или экономики. Как-то, желая сказать учителю приятное, Юшенг поделился этой мыслью с Люйцю. Старик долго смеялся дребезжащим голоском, а потом нравоучительно сообщил, что каждый настоящий мастер просто обязан быть творцом, и неважно чем он занимается: пишет музыку или строит дома. А вот если он не творец, то никакой он и не мастер, а так, заурядный ремесленник, какого нужно гнать из профессии куда подальше. Пусть ищет своё призвание в чем-то другом. Юшенг сначала отнесся к словам старика со скепсисом, но потом поразмыслил и понял, что всё не так просто. Ведь и Зихао – творец. Он, имея на руках трёх неумех в виде балласта, провернул безнадежную операцию в тылу противника, да еще умудрился всех их вытащить целыми и невредимыми. Это ли не настоящий шедевр военного искусства? А консультант Йи? Разве не был творцом он, сумевший из ответов на стандартные вопросы тестов, сделать вывод о невиновности Юшенга. Разве Йи не прочитал его душу, словно открытую книгу? А как он потом спас его, с легкостью опровергнув ложные обвинения этой страшной женщины! Получается, старик опять прав. Значит, Юшенг должен, обязан стать творцом–механиком. Даже если для этого у него осталось всего два месяца. Старик оказался неиссякаемым кладезем информации. Наверное, не существовало в галактике такого механизма, который мастер Люйцю не знал бы вдоль и поперек. Особенно заинтересовала Юшенга тема, на которой остановилась Лифен в тот самый день, который едва не стал для Юшенга роковым. «Чужая техника», – провозгласил старик, едва войдя в аудиторию. Юшенг внутренне возликовал. - Относительно чужой техники механик всегда должен придерживаться правила номер двенадцать, – старик скрупулезно нумеровал свои забавные правила, и ещё раза не было, чтобы он их перепутал. - А что это за правило? – с любопытством спросил кто-то из курсантов. Это тоже была ставшая традицией игра: старик никогда не говорил правило сразу, ожидая вопроса от аудитории. Вот и сейчас он охотно закивал, словно фарфоровый болванчик, и уточнил: - Правило номер двенадцать. Не дергай свисающий с дерева хвост, если не знаешь, кто у него на другом конце. Аудитория с готовностью рассмеялась. А старик, ставший необычайно серьезным, внезапно добавил. - А самое главное – помнить тринадцатое правило.