Магда и Эми опустили глаза, и мне показалось, что они снова ищут синяки на моих руках. – А насчет встретиться и поговорить: нет, не могу. Я не чувствую себя в безопасности рядом с ним. Я держала в руках чашку с кофе и тайком нюхала свое запястье. Перед работой я взяла одеколон Митчелла и брызнула немного себе на руку. Аромат напоминал мне о нем, успокаивал, дарил его незримое присутствие. – Ты живешь у родителей? – поинтересовалась Магда. – Прости, что тогда совсем некстати уехала в Дроэду. В кои-то веки подруге понадобилось пристанище, а я… – Даже не думай себя винить! Я сняла небольшое жилье в Талла и пока пересижу там все бури. – В Талла? Райончик по слухам не очень. – На самом деле он не так плох. И… – мне захотелось добавить, что я еще никогда не чувствовала себя в такой безопасности, но промолчала. Все, что касалось Митчелла, почему-то хотелось спрятать от всего мира. – А с семьей как? – спросила Эми. – Они поддержали твое решение? Кажется, твой отец был без ума от Дерека… – Мама поддержала, отец – взбесился. Я даже не дала ему свой новый номер телефона. – Все настолько плохо? – спросила Эми. – Отец мечтает передать свою фирму в надежные руки. Он вложил в нее всего себя и всю свою жизнь. Но уверен, что женщина не способна обеспечить ей процветание, и если я не выйду за Дерека, то дело его жизни пойдет прахом. – Чертов сексист. – Иногда мне кажется, что я живу в какой-то параллельной вселенной, где женщина до сих пор – обычный объект сделки. Но еще хуже то, что я пишу все эти расчудесные статьи для журнала, а потом приезжаю в родной дом, где со мной обращаются, как с рабыней. Будь моя воля, я бы предпочла родиться у фермера, ей-богу. Фирма отца не стоит того, чем мне предлагают за нее заплатить. – Прямо как в средние века, – заметила Магда. – Когда дворянские семьи, у которых дела шли не очень хорошо, выдавали своих дочерей за любого прощелыгу с деньгами, лишь бы расплатиться с долгами. Утонченных нежных красавиц с титулами и родословной швыряли коммерсантам и богатым фермерам, как куски мяса. У меня мурашки по коже, когда я представляю это: всю жизнь учишь поэзию, французский и как делать идеальный книксен, а заканчиваешь в постели у мерзкого кораблевладельца, которого знают все портовые проститутки, и кто двух слов связать не может без матросского мата. – Вот и я заплачу за свою «дворянскую» кровь, – усмехнулась я. – Если только не открещусь от семьи. Внезапно меня посетила мысль, что свободы все-таки можно добиться. Правда придется заплатить за нее большую цену. – Кстати, ты хорошо выглядишь, – сказала Эми. – Что это? Благотворное отсутствие Дерека? Волшебный воздух Таллы? Косметика с ретинолом? А ведь гороскоп Девлин пророчил тебе вереницу непреодолимых тягот и низвержение с облака потайных желаний и сокровенных мечт! Это просто непристойно, Ванесса, так сиять своими глазами вопреки всем гороскопам, – со смехом закончила она. Глядя утром в зеркало лифта, я и правда подумала, что выгляжу хорошо. Даже после пяти дней непереносимой боли. Это все влияние Митчелла и его забота. Я набрала два кило после того, как поселилась у него. Лицо больше не выглядело таким заостренным, перестали выпирать скулы. Даже румянец вернулся, хотя я всегда была анемично, болезненно бледной. – Корейская кухня, – сказала я. – И пончики с шоколадными пуговками. И бабл-чай. И еще долгий качественный сон. – Признайся, ты замутила с корейцем? – спросила Магда с таким медом в голосе, что мы все повалились на стол от смеха. – Я ни с кем не встречаюсь, – сказала я, и, пожалуй, это даже ложью нельзя было назвать. Мы с Митчеллом жили вместе, спали в одной кровати, он пытался помочь мне собрать мою жизнь воедино, беспокоился обо мне, даже кормил меня, когда мне было плохо. Я обсуждала с ним такие вещи, которые никогда не обсуждала с Дереком. Но мы не были парнем и девушкой, и неизвестно было, станем ли. Я не готова обременять его собой и своими паническими атаками. Все было до того туманно и неопределенно, что я совсем не чувствовала угрызений совести, когда сказала подругам, что ни с кем не встречаюсь. Впрочем, не думаю, что они поверили. Скорее всего, лицо таки выдало меня. Уверена, я выглядела, как Сейлор Мун во время волшебного превращения. «Лунная призма, дай мне силу!» Ну разве что звезда во лбу не светилась. Хотя как знать… * * * В тот день я нашла письмо от Дерека на своем рабочем столе. Я открыла его, готовясь к чему угодно. Честно, даже к смертельному порошку, насыпанному в конверт. Внутри оказалась только небольшая записка. Никакого яда. Впрочем, слова были так же токсичны: «Я был готов к чему угодно, к тому, что ты слишком труслива, неопытна, холодна, злопамятна, и готов был закрыть глаза на что угодно до тех пор, пока ты будешь работать над своими недостатками. Но к чему я не был готов – это к тому, что моя маленькая невинная Ванесса окажется самой настоящей шлюхой. Не успела остыть наша постель, а ты уже прыгнула в чужую. А может, и вовсе спала в двух, пока тебя не вынудили выбрать одну? Все, о чем я подозревал, оказалось правдой, и почему-то это ранит сильнее всего». Я смяла записку в кулаке. Уверена, Дереку не стоило большого труда узнать о Митчелле. Отец мог сказать ему. Или Дерек нанял кого-то, чтобы проследить за мной. Меня это не сильно беспокоило. А вот то, что он легко сумел войти в мой офис, – весьма. Мне было страшно, то и дело казалось, что Дерек вдруг выйдет из-за угла и накинется на меня. Я показала записку Эми и Магде, как только мы встретились за обедом. Эми прочла ее и усмехнулась: – И часто он прибегал к подобному? – К чему именно? – К тому, что я вижу в этой записке: оскорблениям; намекам, что он идеален, а ты должна работать над своими недостатками, чтобы возвыситься до него; попыткам доказать, что он здесь жертва; и конечно же обожаемому всеми манипуляторами слову «шлюха». – Теперь я поняла, что часто, – сказала я. – А раньше просто закрывала на это глаза. Пока пьешь яд по каплям каждый день, то привыкаешь к нему. Но если пройти детоксикацию, то сразу же понимаешь, насколько херово все было. – Шлю-ю-ха, – процитировала Магда, тоже разглядывая записку. – Куда же без «шлюхи», когда дело доходит до разрыва. Я бы скорее удивилась, если б обошлось без нее. Я дала себе слово отныне не поддаваться на провокации Дерека. Но все равно он умудрялся каждый раз находить слова, которые ранили меня. Он достиг в этом искусстве невероятных высот. – Если я скажу, что я и правда… в близких отношениях кое с кем, – начала я, – и познакомилась с этим парнем еще до разрыва с Дереком, имеет ли он основания… – я запнулась, подбирая слова. – Основания делать что? Называть тебя шлюхой? – вскинула бровь Эми. – Нет, не имеет. Начнем с того, что ты можешь сама решать, когда и с кем быть. Ты имеешь право соглашаться или отказываться, начинать отношения или прекращать их. Ты имеешь право распоряжаться своей жизнью. Но не всем это нравится. Многие предпочитают, чтобы женщина была удобной и тихой, как вещь. Дерек как раз из их числа. А слово «шлюха» – его инквизиторский меч, которым он машет направо и налево, когда не может достать тебя голыми руками. – Черт, аж захотелось поднять тост за всех шлюх мира, – сказала Магда. – То есть за всех этих прекрасных и независимых женщин, которые сами решают, с кем и когда встречаться. – За шлюх! – воскликнула Эми так громко, что все в кафе начали оглядываться. Я расхохоталась и тоже подняла свой стакан. Если я шлюха только потому, что посмела уйти, и только потому, что посмела принять помощь от другого мужчины, то я счастлива быть шлюхой, Дерек. Глава 13 Поломанный человек У отца не было моего нового номера, но я знала, что рано или поздно он раздобудет его у матери и обязательно позвонит. Так и случилось в один из промозглых вечеров, когда на часах было около девяти. Мы с Митчеллом уже закончили ужинать и теперь хотели посмотреть что-нибудь на Нетфликсе, лежа в кровати с банкой мороженого. Я ответила на звонок, хотя интуиция шептала мне просто сбросить его и сунуть телефон подальше. – Привет, милая, – сказал отец. – Не звони мне, – ответила я. – Мне нечего тебе сказать. – Прошу, выслушай, – взмолился он так отчаянно, что я забеспокоилась, все ли хорошо. – Во-первых, мне жаль, что между нами все так повернулось. Во-вторых, после всего, что я наговорил тебе, даже не знаю, могу ли просить тебя об одолжении… – В чем дело? – ответила, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Отец редко говорил со мной так доброжелательно и еще реже просил о чем-либо. – Мама уехала в гости к Луизе, а я неважно себя чувствую. Если бы ты только могла приехать и немного побыть со мной. Мамина сестра Луиза жила на другом конце Ирландии, в Корке, так что мама возвращаться точно сегодня не планировала. А отец меня беспокоил: у него давно были серьезные проблемы с сердцем. – Я приеду, но хочу, чтобы ты вызвал врача тоже. – Он уже приезжал утром. Измерил давление и температуру и сказал, что в больницу пока рано. Но я чувствую так, словно… мне немного осталось. Могу я повидать тебя, милая? Моя тревога переросла в панику. Стало совсем не по себе. – Буду через полчаса. Пожалуйста, вызови врача снова. У тебя что-то болит? – Сердце, – ответил он. – Я, конечно, позвоню врачу еще раз, но хочу увидеть тебя тоже, моя милая. Я чувствовала себя вымотанной к концу дня, но когда отец сказал, что хочет видеть меня, да еще и так ласково, я чуть не расплакалась. – Что случилось? – спросил Митчелл, когда я закончила звонок и принялась быстро одеваться. – Отцу нехорошо, а мама в другом графстве, в гостях. Мне нужно съездить к нему. Говорит, что хочет увидеть меня. Боже, я надеюсь, он в порядке. – Я поеду с тобой, – сказал Митчелл и тоже стал одеваться. – Правда? Ты смог бы? – обрадовалась я. Дерек редко поддавался порыву и делал для меня что-то, а Митчелл баловал меня постоянно. Но я все равно не могла привыкнуть к этому. В глубине души считала, что не достойна помощи или внимания, поэтому случиться она может только по волшебству. – Не хочу отпускать тебя одну, – объяснил он, натягивая толстовку. – Ты не против? – Вообще-то я счастлива, – сказала я, разглядывая его и восторженно улыбаясь. До дома моих родителей в Леопардстауне было меньше получаса езды, но из-за непогоды поездка затянулась.