– Этот парень – настоящий псих, – сказал Аксель Уиллису, чтобы успокоить его, когда шаги стихли. – Не знаю… – сказал Пьер после минутного молчания. – Нет, я тебе точно говорю, – категорично заявил Аксель. – Он действительно одержимый. – И он втянет всех нас в неприятности из-за своей маленькой игры, – вздохнул Уиллис. – Он сильно испугался в прошлый раз, когда его поймали, – возразил Пьер. – Я не думаю, что он хочет, чтобы его исключили. – Что, если он был прав? – спросил Кристоф, свернувшись калачиком на своей кровати. – Как он может быть прав? – раздраженно воскликнул Уиллис. – Видели ли вы когда-нибудь настолько большую крепость, которая простирается дальше горизонта? Я никогда не слышал ничего настолько абсурдного. – Уиллис прав, – сказал Квентин. – Либо Бенджи сумасшедший, либо он действительно принимает нас за идиотов. – Я не думаю, что он сумасшедший, – возразил Пьер, глубоко задумавшись. – Мне кажется, он живет в другой вселенной. Каждый видит мир так, как ему нравится. – Какой тонкий психолог! – выкрикнул Аксель. – Ну, знаешь, бывает, что некоторые вещи сразу бросаются в глаза. Например, не нужно уметь читать мысли, чтобы понять, что ты уже попал под чары Брисеиды. Аксель хотел бросить ему в лицо свою подушку, но вспомнил, что уже лишился ее. – Я оставил твою подушку себе на всякий случай, – сказал довольный собой Пьер, похлопывая по подушке, лежащей у него на коленях. – Кто-нибудь знает, который сейчас час? – спросил Квентин, протирая глаза. – Мои часы не пережили путешествие. – Мои тоже сломались! – воскликнула Брисеида. – Они остановились сразу после того, как я прибыла сюда. Глаза Кристофа расширились: – Мои тоже больше не работают… Думаете, это что-то значит? Аксель пожал плечами: – Должно быть, здесь отрицательное магнитное поле. – Да, и называется оно Цитадель, – ехидно заметил Уиллис. – Ты действительно думаешь, что… – ошарашенно произнес Кристоф. – Я не думаю, а знаю. Ничего удивительного в этом нет. Если бы вы перевели часы на французское время, то потом могли бы просто отследить положение солнца, чтобы узнать, в какой части света вы находитесь. – Но как им это удается? Они не вытащили батарейку из моих часов, я проверил, – проговорил Квентин. – Достаточно просто размагнитить часы, – ответил Аксель. – Глупости, невозможно размагнитить батарейку. – У меня на этот счет имеется своя теория, – сказал Уиллис. – В кварцевых часах, таких как мои, они не трогают батарейки, а искажают пьезоэлектрические свойства кварца. – Как? – спросил Кристоф, его глаза все еще были расширены. Брисеида слушала, не слишком вникая в объяснения Уиллиса, которые сопровождались постоянным мерцанием светящегося неона. Ее веки стали тяжелыми. Вскоре она могла различать лишь унылый гул и погрузилась в глубокий сон. Она шла вслепую сквозь густой туман, ее руки ощупывали пустоту. Она должна была добраться до другой стороны… Другой стороны чего? Брисеида не могла вспомнить. На ходу она думала о том, насколько важно ее таинственное место назначения. Перед ней возникли два темных всадника, они были огромные и страшные, их большие плащи развевались на ветру. Пока они приближались к ней, Брисеиду потряхивало, но два хранителя проехали мимо с обеих сторон, не глядя на нее. Они преследовали длинноногое солнце, которое несло на спине часы без стрелок. Солнце, казалось, было в ужасе от того, что его обогнали две черные тени. Брисеида хотела крикнуть ему, чтобы оно не волновалось, ведь ничто и никто не может затмить солнце, но в этот момент кто-то потянул ее за низ брюк. За ткань цеплялся херувим, глядя на нее маленькими умоляющими карими глазками. Он плакал, стыдливо пряча свой лук за спиной. – Это не моя вина, – ныл он, – а его! Меня нельзя наказывать! Брисеида с жалостью смотрела, как он покачивался и шевелил кончиками крыльев. Она наклонилась, чтобы утешить его: – Чья вина? Ее рука прошла сквозь херувима. Брисеида резко отстранилась от него. Херувим разразился смехом. – Ты пока не можешь меня трогать! – сказал он. – Твоя вера еще недостаточно сильна… Брисеида заткнула уши, чтобы не слышать пронзительные возгласы смеющегося херувима. Она также закрыла глаза, поэтому не видела, что он запирал дверь. Когда она снова открыла глаза, было уже слишком поздно. Она оказалась заперта в ужасной металлической трубе, которая постепенно сужалась. Брисеида задыхалась. Жжение в плече вернулось к ней, когда она стукнула кулаком по толстой стене. Рация потрескивала, и голос ее отца заполнил пространство: «До свидания, Брисеида, увидимся через девять месяцев, удачи…» Волна паники захлестнула Брисеиду: конечно, он не собирался оставлять ее запертой здесь на девять месяцев! Воздуха становилось все меньше и меньше, ей нужно было выбраться, и выбраться немедленно! – Папа! – кричала она. – Не оставляй меня здесь! Вытащи меня отсюда! Папа! Папа! Скажи что-нибудь, не уходи! ПАПА! – Ну, не знаю, что именно твой папа сделал с тобой, но похоже, что это не совсем забавная история. Брисеида задыхалась, путаясь в простынях, обливаясь потом, неоновые блики слепили ее слезящиеся глаза. Уиллис склонился над ней, прислонившись к кровати Пьера, и рассеянно улыбался. Висевший у двери электрический звонок прозвенел три раза. Уиллис надавил пальцем на колокольчик, чтобы заглушить его звон. – Боюсь, пора вставать. Тебе придется отложить разговор со своим стариком… На протяжении всего завтрака Брисеида наблюдала за Бенджи; рассеянно макая тост в кофе, он, без сомнения, размышлял о своих выводах, сделанных за прошлый день. Должно быть, он поздно вернулся из своей экспедиции. Но хотя его лицо слегка осунулось, он не подал виду, что устал от педагога Дона Каллиса, как только они устроились в круглой классной комнате. – Итак, – сказал педагог, его глаза блестели, когда он разглаживал серебристую мантию на своем пухлом животе, – вам понравился наш вчерашний маленький сюрприз? Было весело, не так ли? – Турнир был захватывающим! – воскликнул Уиллис, в котором хранился неиссякаемый запас энтузиазма. – Ждем с нетерпением, когда можно будет поучаствовать! Девять месяцев вдруг показались таким долгим сроком! – О, но вам не нужно ждать девять месяцев, вы должны тренироваться сейчас, если хотите попасть в финал. Брисеида сглотнула, но не она одна. Кристоф, казалось, утонул в своей подушке, сидя по другую сторону большого хрустального столика. – Но не стоит паниковать, вы будете тренироваться постепенно, – произнес педагог. – Прежде всего вы должны определить роль каждого члена команды. Начните с головоломщика: у вас есть чуть больше месяца, чтобы проверить свои навыки и выбрать самого смышленого, который будет руководить всей командой через сетки судоку. Он бросил стопку одинаковых маленьких блокнотов в центр круглого стола, который они делили между собой. На обложках было написано: Сила в душе Ибо в ней заключается вся вечность – Что это значит? – спросил Квентин. – Опыт обладает обучающей силой, которая намного превосходит слова. Позволю вам выяснить это самостоятельно. Тренируйтесь без устали, но прежде всего поддерживайте друг друга. Дело не в том, чтобы доказать, что вы самый сильный. Вы – одна команда. Вы должны отобрать лучших среди вас, для всеобщего блага… Я знал, что вам понравятся турниры, – мечтательно добавил он. – В течение тридцати лет я два раза в месяц наблюдаю турниры, и все же они мне никогда не надоедают. Все турниры проходят по-разному, разве это не ужасно интересно? Но вернемся к сути. Может ли кто-нибудь из вас сказать мне, о каких легендах мы будем говорить сегодня? Через несколько часов в амфитеатре группу Брисеиды ждал очень приятный сюрприз. Брисеида боялась, что, проведя утро, слушая увлекательные тысячелетние рассказы о драконах, принцах и чудовищах благодаря мастерству педагога Дона Каллиса, они вскоре потеряют нить плохо переведенной и бессвязной речи оратора. Чудесные фантастические картины, обнаруженные во время их утренней прогулки, которые прокомментировал педагог, все еще преследовали ее мысли. Но на сцене появился французский оратор. – Счастливый день, счастливый день сегодня на Земле… – Бенджи пел рядом с Брисеидой, когда она надела наушники на уши, и звуки амфитеатра исчезли, уступив место глубокому хриплому голосу. – …в амфитеатре, отведенном для студентов первого месяца. Я – оратор Дю Шонси, француз по национальности. Сегодня мы будем изучать влияние мифов и легенд на культуры… Брисеида испустила долгий вздох. Как хорошо, когда тебя захватывает поток связных фраз! Она не пропустила ни одного слова из его увлекательной речи. Он рассказал им некоторые из самых значимых легенд о драконах, оказавших влияние на развитие западных обществ. От гигантского змея, охранявшего Золотое руно в древние времена, до чудовищ, с которыми в Средние века сражались рыцари Круглого стола в поисках Грааля. Европейские драконы являлись примером грубой, бескомпромиссной силы, столь дорогой западным цивилизациям. Созданные для олицетворения несокрушимой силы первых народов-завоевателей, эти агрессивные и макиавеллиевские драконы – в отличие от драконов остального мира – стали порождать в западных умах непреодолимый страх перед чужим. Таким образом, в течение тысячи лет Европа была закрыта для внешнего мира, в то время как на Востоке процветало искусство и наука. Азиатские драконы – благородные, оберегающие и настороженные, и они все же не были лишены обаяния: они околдовывали своих обидчиков с помощью головоломок, превращались в карпа, прятали жемчужины из перламутра под лапами с пятью огромными когтями, цеплялись усами за облака… – Это было потрясающе! – воскликнула Брисеида, покидая амфитеатр. – Точно, – сказал Аксель, качая головой.