Один что-то сказал в наушник по-немецки и повернулся в сторону озера. Другие молча бросились к маяку, и тут в их сторону медленно завернул белый катер – по виду точно такой же, как десятки других на воде. С палубы спрыгнули на мель двое, один остался за штурвалом. Со слаженностью технической команды «Формулы 1» они погрузили труп на катер и уплыли прочь без шума и пыли, будто просто так причалили. Спустя миг катер уже был незаметной точкой под снежными Альпами, а выдавал его только широкий кильватерный след. Эмилия крутанула головой. Двое поливали набережную из бутылок, растворяя кровь. Третий влез на фонарный столб и подключил обратно видеокамеру. Вдруг Эмилию подхватили под мышки две пары рук и потащили в сторону дороги, где ждали два внедорожника с черными, под стать окраске, окнами. Видимо, живой из машины ей уже не выйти. И вдруг – скачок адреналина. Обострились инстинкты, проснулась мышечная память. Руки вывернулись и с силой дали одному, ниже ростом, по горлу. Он закашлялся, тогда Эмилия обхватила его затылок и пихнула коленом в живот. На нее ринулся второй – куда там! Добыча в один миг превратилась в охотника. Эмилия прыгнула ему в ноги и пяткой что было мочи саданула в колено. Воздух пронзили хруст кости и вопли. Вскочив, она очертя голову бросилась к двум машинам метрах в ста. Куда ехать – направо, прочь из города, или налево, в центр, где лишние глаза повсюду? Может, затаиться где-нибудь, продумать… Но тут внутри все оборвалось. Из обеих машин вышли шестеро с оружием. Надежда на спасение в момент улетучилась. Эмилия резко затормозила на бегу, глотая воздух. Что бы ни случилось, сделать она ничего не могла. – Залезай. Живо, – приказал голос из машины. Свет в салоне осветил лицо Бьянки. – Вы меня убьете? – Хотели бы – давно убили бы. Еще в больнице. Эмилия вновь окинула взглядом противников. Чистое самоубийство. Пришлось повиноваться. Внутри Бьянка достала из подлокотника стальную фляжку, и в эту секунду машина сорвалась с места. – Глотни, это легкий антистресс. Снимет шок. – Не нужно. – Твой электронный браслет считает, что нужно. Пульс и давление выше некуда, ты взмокла, запыхалась… – Еще бы! – Эмилия сорвала браслет и бросила под ноги. – За что вы убили Теда? Он как раз собирался рассказать о моем прошлом. – Скорее небо рухнуло бы на землю, чем Эдвард Карчевски выдал бы о тебе правду! Эмилия вздрогнула. Она никогда не звала его полным именем, только сокращенно Тедом. На удивление, из уст Бьянки имя прозвучало знакомо, будто слышать его приходилось уйму раз. – Его смерть, – продолжила Бьянка, – станет посланием остальным: их ждет та же участь. Четверо, кто знали тебя прошлую, сидят глубоко, и смерть Карчевски заставит их показаться на свет. Уговор в силе. Мы поможем отыскать их и выбить правду. А вот где они, знаешь лишь ты. – Я о себе-то ни черта не знаю! – Но их найдешь, мы в этом не сомневаемся. – А если я не хочу? Думаете, смирюсь и помогу убить их одного за другим? Вы же их тоже убьете? За что? – Они – нейроносители. Стерегут нечто им не принадлежащее. – И что же? – Информацию. Тебе она без надобности, да и нам, коли на то пошло. Миру без нее будет лучше. – Кто сказал? – Неравнодушные, у кого душа болит за страну. – Вы ведь не на правительство работаете, да? Края губ Бьянки приподнялись. – Прямо в точку. Так вот оно что! – Да я вас знаю! – ахнула Эмилия. – Читала про вас в больнице! Вы – террористы! Хакерский коллектив! – Говорила уже, это не имеет значения. Поможешь нам найти нейроносителей, узнаешь о прошлом – а дальше нам решать. Дадут, что попросим, – будут жить. – Нет, я отказываюсь. – Твое право, повторяю еще раз. – Бьянка пожала плечами. – Что, так просто отпустите? – Отпустим. Эмилия тут же поискала на двери кнопку. – Что ж, тогда удачи тебе, – продолжила Бьянка. – Жалко с тобой расставаться. И детей жалко. Она перевела взгляд на лобовое стекло, по щелчку кнопки ставшее экраном. Возникли крутой холм и футбольное поле вдалеке. Вверху слева красовалось: «Прямой эфир». – Приблизить, разделить экран, – скомандовала Бьянка, и автоматика тут же подчинилась. Камера навелась на детскую футбольную команду в цветастой форме; по центру стояли две близняшки. Обе рыжеватые, с хвостиками, у обеих одно и то же целеустремленное лицо. Единственное, что их отличало, – бутсы разного цвета. – Твои дочери, – нарушила молчание Бьянка. – Кэсси и Харпер. А мужчина с собакой с краю поля – твой муж Джастин. Эмилия с открытым ртом заметалась взглядом между сухопарым рыжим мужчиной и девочками. Боялась даже моргнуть – вдруг спугнет? – Шрам у тебя на животе не от ножа, – продолжила Бьянка. – Резня имела место, но ты в том банке никогда не работала. Шрам – от кесарева сечения. Мысли завихрились ураганом. До боли хотелось вспомнить любимых дочек, да только память упрямо молчала. И все же в глубине души Эмилия знала, что на экране – семья. От чужих детей сердце не будет так колотиться о ребра, ведь правда? Сомнений не осталось: Эмилия действительно мать и жена. – Целься! – приказала Бьянка, и на головах всех троих появились красные точки. – Одно слово, и снайперы прикончат их у тебя на глазах. Так что теперь решай: уйдешь или останешься в машине? Глава 41 Бруно, Аундл, Нортгемптоншир Она переходила из комнаты в комнату, не ощущая на себе хищного взгляда Бруно. Тот сидел в машине напротив дома и наблюдал, как она занимается своими делами. Причем дом, особенно на фоне прошлой каморки Бруно, представлялся самым настоящим дворцом. Отреставрированный викторианский особняк в целых три этажа. На подъездной дорожке стояло роскошное беспилотное авто последней модели. Страшно было прикинуть, во сколько все это добро обошлось. – Ручаюсь, внутри ты такая же пустая, как и я, – пробормотал Бруно. Имя Карен Уотсон замыкало список. Жить ей оставалось считаные часы. Бруно наблюдал за ней уже второй раз за день. В первый вообще подобрался вплотную, когда пошел выгуливать собаку из местного приюта. Со своим золотистым ретривером Уотсон по привычке всегда гуляла вдоль реки Нин и день ото дня садилась на одну и ту же скамейку передохнуть – Бруно заранее провел тщательную разведку. – Ну, пес, ни в чем себе не отказывай, – шепнул он на ухо Оскару и бросил поводок. Оскар тут же заметил сородича и ринулся к нему с ушами торчком. Ретривер, вскочив, принялся бегать кругами с новым другом, переплетая поводки. Бруно похлопал себя по карману куртки – молоток взял? Взял. Хоть бы собака не набросилась, ее убивать совсем не хотелось. – Вот руки мои дырявые! Простите! – крикнул он, сокращая дистанцию. План был таков: Оскар отвлекает Уотсон, а Бруно подходит и исподтишка бьет в голову. Вмешался случай в лице гуляющей под руку парочки. Грязное дело пришлось отложить. – Луна, ко мне! – крикнула Уотсон, но собака разыгралась и не слушала. Вскоре поводки окончательно запутались. – Извините, я еще не освоился. – Состроив виноватую мину, Бруно стал распутывать Оскара. – Он не мой, из приюта. Я вызвался с ним погулять. В этот момент впервые удалось рассмотреть ее как следует: лицо довольно молодое, хотя сама старше – Бруно знал это наверняка. Фигура подтянутая, добрая улыбка. Кто знал, что вблизи она так поразит! Бруно тут же отвел глаза. – Доброе дело делаете, – ответила Уотсон, заканчивая распутывать свою собаку. – Луне шесть, а задора как у щенка. Бруно на целую минуту онемел. До чего же Уотсон отличалась от остальных жертв! Да, единственная женщина в списке, но речь не об этом – она была просто… другой. Толком и неясно, почему. – Красивая, – только и смог выдавить он.