— Я напросилась?! Он с веселым удивлением изучает мою физиономию. — Я с тобой разговоров о БДСМ не вел и не очень рвался отвечать на каверзные вопросы. Но мне очень понравилось учить тебя, а ведь это была только прелюдия. Пора продолжить… И учти, — он кивает сначала на шкаф, потом на стенку, — это наручники, а вон там плетки. Здесь наручники жестче, а плети серьезней, будет больней. За вранье буду наказывать. И еще: бэдээсэмщики заранее оговаривают, что верхний может и будет делать с нижним. Я ничего с тобой оговаривать не буду, что захочу, то и сделаю. Обещаю только не причинять вреда, не доставлять очень сильной боли и прекращать сессию по первому твоему требованию. У меня становится мокро внизу при одной попытке представить, как Ларс Юханссон будет вытворять со мной в этой комнате. — Давай я покажу тебе хотя бы часть того, что здесь имеется. Наручники, поножи и ошейники вопросов вызывать не должны. Попробуй вот такие наручи. Давай руки. — Зачем, Ларс? — Здесь вопросы задаю я. Давай руки, будешь болтать, заткну кляпом, и не маленьким шариком, а вот таким, — он показывает кляп в виде фаллоса. — Не надо, я задохнусь. — Тогда молчи. Руки охватывают наручи, которые легко соединяются между собой. У них, в отличие от тех, которые я уже испытала на себе во время порки, есть особенность — колечки и с наружной стороны. Но Ларс не соединяет руки, оставляя свободными. — Удобно? — Очень. Он смеется, но в это время раздается звонок мобильного. — Извини. Посмотри сама, я потом еще объясню, нельзя же показывать все сразу… Ларс выходит в гостиную, а я остаюсь в комнате. Мне не слышно, о чем он говорит, но по интонации понятно, что разговор напряженный. Улавливаю только: «Чего ты от меня хочешь?! Я же сказал, что все кончено!» Становится не по себе. Чтобы не запаниковать, я продолжаю осмотр. Кресты явно для распятия, самые разные кольца и цепи, ступеньки разной высоты, это для порки, я знаю, еще козлы… Ларс возвращается расстроенным. — Что-то случилось? — Я должен уехать… — Куда? Короткий взгляд, ему явно не хочется говорить, потому почти бросает: — В… Амстердам! — Надолго? — Вернусь к Рождеству. Ничего, пока грудь заживет. Я отвезу тебя домой? — Я могу сама добраться. — Нет, этого не нужно. — Помочь ничем не могу? — Нет, я сам справлюсь. Тебе дать ключ от этой квартиры? Посмотришь без меня. Только не вздумай сама ничего применять, а то застегнешься, и обнаружу через неделю скелет в петле. Обещаешь? Я не шучу, Линн. — Не трону. Только посмотрю. Он усмехается: — Вон там в шкафу есть альбомы, поинтересуйся. Это тебе не викинги. Представишь себе, через что пройдешь в этой комнате. Бритт далеко и у нее семейное торжество. Из рассказов подруги я представляю, что такое грандиозная американская свадьба. Это когда сначала долго-долго репетируют некое действо с участием доброй половины гостей, чтобы потом на виду у второй проигрывают его заново, делая вид, что все это впервые. У нас куда проще — достаточно только решить быть вместе. Разве от того, будет ли толпа гостей изображать радость в честь соединения двух сердец, сложится сама пара? Ничуть, счастливыми можно быть и без свадебных торжеств, а несчастными после них. Свадьба ни к чему! Это почти пережиток прошлого. Но, если честно, внутри каждой девушки сидит Золушка, мечтающая хоть на вечер стать принцессой. Или это из меня лезут не искорененные Ларсом пережитки? Мне очень хочется поделиться пережитым с Бритт, но подруга занята, придется искать кого-то другого. Кого? Не бабушке же показывать нарисованного Санту или колечки в груди. Ей, пожалуй, понравилось бы, но я не рискну этого делать. Словно чувствуя, что мне нужно кому-то излить душу, звонит Марта: — Привет, обладательница пирсинга. Ну, нашла берлогу Ларса, куда он свез все БДСМ-игрушки? Не выдержав, я хихикаю: — Да, он меня водил туда. — Ну и как, выпороли, распяли или еще что? — Нет, не удалось, Ларсу позвонили, он срочно куда-то уехал. — А ты? — И я ушла. — Жаль, интересно посмотреть, — вздыхает нежданная подруга. — Никогда не видела полностью укомплектованной комнаты. — Откуда ты знаешь, что это комната? Марта чуть смущена: — Но не весь же замок? — Нет, это комната, а полностью или нет, не знаю, я других не видела. — Расскажи, что там есть, — в голосе Марты столько любопытства, что мне становится смешно. Женская натура дает о себе знать, обязательно нужно посмотреть не только колечки в груди, но и ошейники или приспособления для порки. Если есть у кого-то, нужно и себе такое. Не на этом ли зиждется женский мазохизм? Может, под плеть лезут по принципу: «она смогла, а я нет»? Марта проявляет такой интерес, что я невольно заражаюсь тоже. Просто перечислять, что да как стоит и лежит в комнате страха бессмысленно, и я, решившись, предлагаю: — Может, ты со мной туда съездишь? — А у тебя есть ключ? Ох, любопытство когда-то погубило Еву, поддавшуюся уговорам Змия, погубит и остальных женщин. Голос Марты вкрадчив, словно я предложила ей то самое яблоко. — Есть. Давай, встретимся в метро на станции «Технологическая школа»? Когда ты сможешь? — Выйти могу хоть сейчас, доберусь туда через час, не раньше. — Хорошо, через полтора часа внизу. Я сильно трушу, и мне некого, кроме Марты, пригласить с собой в комнату страха и боли. Она опытная, может рассказать, что означает то или иное приспособление. Я видела весь этот ужас в роликах Интернета, когда только готовилась к встрече с Ларсом, но кажется, что это было в какой-то другой жизни. А сейчас, после того как Улоф продемонстрировал неограниченные возможности проникновения в любой компьютер, его даже включать не хочется. Марта приезжает вовремя, а когда понимает, что я веду ее в «Квартал жаворонков», даже присвистывает: — Это квартира Ларса? — Не совсем, но это квартира, куда он привез девайсы из магазина. Только пока Анне с Оле ничего не говори. И Оскару тоже. Ларс оставил мне ключи, когда уезжал, чтобы я морально привыкла и подрожала от страха. — Поэтому ты позвала меня? — Конечно. Посмотришь. Квартира производит на Марту ошеломляющее впечатление: — Живут же богатенькие!.. — Ладно, — вздыхаю я, — пойдем смотреть комнату боли. — Ничего себе названьице! В комнате она даже присвистывает от изумления: