— Вот укомплектовал! Да тебя здесь пытать и пытать годами можно. — Марта! — Что-нибудь пробовала? — Только ошейник и наручи. — Он надел на тебя ошейник? — Марта с любопытством заглядывает мне в лицо. — Да. Торжественно после обещания подчиняться во всем. — Линн, смешно, но это ритуал. Ты приняла звание сабы. — Да знаю я. — Ну и как? — Никак, только кое-что посмотрела, как раздался звонок, и ему пришлось куда-то уезжать. — Куда? — Сказал в Амстердам. — Зачем? — Оскар тебе многое рассказывает? — Нет, уезжает и все. — А Ларс еще более закрыт. Давай объясняй, что для чего. Она, смеясь, проводит меня по комнате, рассказывая, какое устройство для чего. Я все это помню и сама, но одно дело знать, и другое — увидеть воочию. И совсем не страшно, вернее, страшно представить себе, что это будет происходить с тобой, хотя с Ларсом я уже ничего не боюсь, потому что доверяю ему. Пожалуй, я смогла бы и сама здесь все посмотреть… Вдруг я вспоминаю об альбомах. — Тут в шкафу есть альбомы с рисунками. Ларс советовал посмотреть без него. — Давай. В шкафу действительно обнаруживаются папки с рисунками. На них самые разные случаи применения самых разных девайсов. — Прямо пособие какое-то… — Так и есть, пособие, — Марта с интересом разглядывает рисунки. — Вот так меня… и вот так… Ого! Мы рассматриваем рисунки довольно долго. Вдруг Марта просит: — Слушай, а попить найдется? — Конечно, здесь все в рабочем состоянии. Сейчас принесу. Я отправляюсь на кухню. — Если есть, то со льдом. Вот в наличии льда я не уверена, но он находится в морозилке. Пока я достаю напиток и лед, Марта приходит в кухню сама. — Мда… действительно укомплектовано всем. И полный холодильник тоже. Может, на сегодня уже хватит? Давай завтра продолжим, а то мне пора… — Ладно, давай завтра. Я только возьму рисунки, еще посмотрю. — Хватит тебе бояться, бэдээсэмщица несчастная! Пойдем уже, успеешь еще потрястись. Но я все равно заталкиваю папки в сумку. Дома снова раскладываю их, чтобы побояться, со вкусом и с досадой обнаруживаю, что самые интересные — со схемами связывания — не взяла. Они где-то остались лежать… Ларс звонит вечером: — Как ты? — В порядке. — Как грудь? — Нормально, заживает, я машу рукой, словно грудь не моя, а чужая. — Ты никуда сегодня не ходила? — Была в комнате… — Жива осталась? Чем сейчас занимаешься? Я хихикаю. — Что, Линн? Отвечай! — Рассматриваю рисунки. — Ты там? — Нет, я дома, взяла их с собой. Пару мгновений он молчит, потом тихонько вздыхает: — Знаешь, чего я сейчас больше всего хочу? Я уже подозреваю, но все равно шепотом интересуюсь: — Выпороть меня? — Тьфу! Нет, затащить тебя в постель. — Ларс! — Вернусь через неделю, так и сделаю — затащу и выпущу только после Нового года. Линн, если бы ты знала, как я этого хочу!.. Все, отключайся, не то я сорвусь и прилечу сегодня. — Я не успеваю сказать, что это было бы замечательно, как Ларс снова вздыхает. — Но мне нельзя, Линн, никак нельзя. Да и тебе тоже, насколько я помню. Придется обоим терпеть. Зато потом отыграюсь за все. На следующий день Марта звонит сама: — Ну, саба, идем досматривать твои страсти? — Да, пойдем, я вчера не взяла самые интересные рисунки, те, что со схемами связок. — А остальные уже изучила? — Почти все. В квартире Марта сразу просит сварить кофе: — Я без него просто засыпаю. Когда кофе готов, я обнаруживаю ее стоящей перед большими колодками. — Слушай, если в таких надолго оставить, то можно и шею свернуть. Ты скажи Ларсу, чтобы осторожней, твоя шея вряд ли на это рассчитана. — Думаю, он сам понимает. Действительно тяжелые. Тут рисунки нигде не валяются, мы их куда-то вчера уронили? — Нет, — Марта разводит руками. Папка со схемами обнаруживается в шкафу, где лежали остальные до того, как мы их вытащили. Мне становится не по себе: