Вот что я вам скажу: глуп тот, кто, любуясь собой, полагает, будто северные братья слабее духом истинных детей Ямато. Хотя я и сам думал так же, пока не познакомился с ними поближе. Когда в восемьдесят восьмом году я сошел с корабля в Дайрене, я не знал, на что способны те, кого наш товарищ Его Божественное Величество повелел в неохватной своей мудрости считать братьями. Мнилось, что хотя росске и сильны телом, но дух Ямато, что подобен закаленному мечу, не знаком им. И несмотря на то, что некоторые мои старшие товарищи – те, что были вместе с товарищем Сёити Итикава[28], рассказывали, что северяне обладают силой и крепостью духа, подобной старым самураям, я не верил. Только потом, много позже, когда увидел русского пулеметчика, подорвавшего себя гранатой, когда он расстрелял все патроны, когда стоял над телом северянина, в одиночку бросившегося на врагов, словно Татибана-тюса[29], и заколовшего пятерых, прежде чем был убит, когда я познакомился с солдатом двое суток не покидавшим своего поста, из-за чего тот получил страшные обморожения – только тогда я понял, что дух северных братьев так же высок и прям, как дух истинных детей Нихон. Но еще некоторое время я полагал, что их дух равен нашему лишь в сражениях и служении долгу. Мне казалось, что им недоступно обуздание своих желаний, своих страстей, и они не могут так чувствовать красоту, как чувствуем ее мы. Но и тут я ошибался… Командир взвода нашего батальона северянин Всеволод Волков[30] договорился со своим другом, командиром отделения Исиро Танака, что женится на его сестре. Девушка приехала в Харбин, и они сыграли свадьбу. Разумеется, и командир полка Авксентьев-доно, и командир нашего батальона Строев-доно, и я, и его ротные – все были приглашены на это торжество. С моим глубоким сожалением я был вынужден констатировать, что невеста не оправдала ожидания приглашенных. Слишком худая, слишком высокая, почти совсем без положенных женщинам округлых форм… Правда, у нее были очень красивые глаза и великолепные длинные и густые волосы, но этого мало, чтобы быть красивой. Но, невзирая на это досадное обстоятельство, Волков старался выглядеть веселым и радостным. Он с удовольствием встречал шутливые поздравления и пожелания, и даже когда комиссар полка Мори-доно, будучи навеселе, опечалился, что молодой жене будет сложно выкормить детей такого великана, как Всеволод – им попросту «не хватит молока в таких маленьких бутылочках», Волоков только посмеялся, и сказал, что коров еще никто не объявлял вне закона. После свадьбы Хана Волкова осталась в расположении дивизии. Ее оформили вольнонаемной работницей в нашей столовой, и, должен отметить, это благотворно отразилось на качестве наших блюд. Что и не удивительно: Хана Волкова не знает заранее, что станет есть ее муж сегодня, а потому старается изо всех сил! Кроме того, всегда приятно для глаз видеть, как Волков встречает свою жену, как он ничем не показывает своих сожалений по поводу ее внешности, и как она радуется тому счастливому уделу, которым наградили ее боги. Но люди – злы. Многие солдаты и командиры принялись намекать Волкову, что его друг Исиро Танака – обманщик, и что он мог бы рассчитывать на куда более красивую жену. Ну вот хотя бы на такую, как Рини – дочь командира нашей дивизии товарища Миядзаки. Ей еще только четырнадцать, но она вся такая ладненькая, округлая, нежная, хорошо слагает стихи и играет на сямисене[31]. Она – точно солнечный зайчик, ведь не зря же ее имя означает «Маленький зайчик». Но Волков отвечал на эти намеки с истинным благородством доблестного воина и верного мужа. Этим доброхотам он обещал устроить хорошую взбучку, а двоим или троим и устроил. Что не удивительно: Волков не только хороший командир взвода, но и чемпион дивизии по бою без оружия. Постепенно эти намеки прекратились: ведь когда бьют, больно не только трусам. Так для чего же дразнить тигра? Но что меня восхищало более всего, так это самообладание и выдержка Волкова. Он ни словом, ни жестом не показал своему другу Исиро Танака, что тот подсунул ему «лежалый товар». Во истину: дружба настоящих мужчин не может пострадать из-за женщины! Однажды я не выдержал, и сказал ему об этом. И вот тогда я узнал истинный дух северян. Волков смело посмотрел мне прямо в глаза, вздохнул и произнес: - От вас, Торамаса-доно я этого не ожидал! – Он снова вздохнул и продолжил – Чего можно ожидать от этих мидзуноми яро, которые никогда не видели ничего красивее коровы, но вы… Неужели и вы не видите, что она удивительно красива? Правда не видите? Пораженный я застыл, точно ручей на морозе. Он не обманывал, он действительно видел свою жену сказочной красавицей! Какой же волей надо обладать, какой твердостью духа, чтобы заставить себя поверить в красоту дурнушки, да еще и совершенно искренне поражаться тому, что другие этого не видят?!! Воистину, сколь же мудр и прозорлив товарищ Его Божественное Величество, объявляя северян нашими братьями. Кто, кроме рожденных под сенью священной Фудзиямы, кто с раннего детства вдыхал сладостный воздух Ямато, может так овладеть собой, так возвысится на всем низким и плотским? Да, мы – братья! И пути наши связаны неразрывно и навечно!.. [1] Привет, товарищи! (монг.) [2]Спустя некоторое время Приносят и ставят палатку с флагом [Красного] Креста, А в этой палатке ждут японские женщины, Исполненные сострадания и любви. (яп.) Песня «Фудзин дзюгунка» («Песня о женщинах в армии»). Авторы Ёсикиё Като и Ёсииса Оку. Песня написана в 1894 г. во время Японо-Китайской войны (1892-1895) [3] «Красный октябрь» (яп.) [4] 1927 год. Со времен Реставрации Мэйдзи вплоть до конца Второй Мировой войны в Японии была принята система летоисчисления с точкой отсчета от основания Японии легендарным императором Дзимму. От европейской системы она отличалась на 660 лет, причем было принято указывать только две последние цифры, обозначая год двузначным числом. [5] Гайдзин – сокращенная форма японского слова «гайкокудзин», означающего «иностранец». Носит пренебрежительно-уничижительный характер. В реальной истории слово «гайдзин» использовалось в Японии для обозначения врага-не азиата. [6] Сэн Катаяма (имя при рождении Сугаторо Ябуки, 1859-1933) – японский коммунист, деятель Коминтерна, один из основателей Японской Коммунистической партии. [7] Сёдзи (яп) – в традиционной японской архитектуре это дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к сдвижной деревянной раме. [8] Традиционный японский заплечный короб-ранец, изготовленный из дерева или рисовой соломы. [9] Тонкий матрац набитый ватой – спальная принадлежность, расстилаемая поверх традиционной татами. [10] Стеганное японское одеяло. [11] История – продажная девка и служит тем, кто стоит у власти. Поэтому история гибели адмирала Макарова в этой реальности выглядит именно так (примечание автора). [12] Натто («хранящиеся бобы») — традиционная японская еда, произведённая из сброженных соевых бобов. [13] Оби (яп.) – пояс. Матерчатый пояс которым завязывают кимоно. Женский оби достигает 30 сантиметров в ширину и 4 метров в длину, завязывается сложным большим декоративным бантом на спине, и обычно стоит дороже самого кимоно. [14] Японские традиционные носки с отдельным чехольчиком для большого пальца. [15] Японская национальная обувь, деревянная подошва которой имеет вид скамеечки с двумя выступами. [16] Сандалии, сплетённые из рисовой соломы или пеньки, один из видов традиционной японской обуви. Обычная обувь простых людей [17] Японская карамель – «тянучки» из крахмала и сахара. [18] Засахаренный имбирь [19] Асахи – поселок (ПГТ) в префектуре Тояма. [20] Так в конце 20-х – начале 30-х годов называли стенные газеты, в связи с тем, что слишком многие имели названия так или иначе связанные с Лениным («Ленинским путем», «Путем Ильича», «Заветы Ильича» и т.п.) [21] Подписанное 6.02.1922 соглашение Англии, США, Франции, Италии и Японии об ограничении тоннажа строящихся линкоров, авианосцев и подводного флота, утилизации части имеющихся кораблей, а кроме того договоренность о политике в Китае и т.д. [22] Норвежский броненосец береговой обороны. Водоизмещение 4 165 т, скорость 16,5 уз., вооружение: 2 ? 210-мм, 6 ? 150-мм, 8 ? 76-мм, 4 ? 47-мм. Главный калибр в одноорудийных башнях, остальные орудия в казематах и палубных установках. [23] Имя Хана по-японски означает «цветок». [24] Кинофильм 1927 года (немой). В нем рассказывается о деревенском парне, которого нужда приводит на завод, а участие в бунте – в тюрьму. Суровая школа тюрьмы и окопной жизни, общение с революционерами-большевиками открывают глаза бывшему крестьянину – и он в первых рядах солдат и рабочих идет на штурм Зимнего дворца. [25] Одна из самых известных японских красавиц XVIII столетия. Несмотря на то, что эта девушка реально существовала, в дальнейшем она стала персонажем японского фольклора, аналогом русской Василисы Прекрасной. [26] Песня Кадзуоки Миёси на слова Хисэн Масимо «Сэнъю» – «Боевой товарищ»(яп.) В ней рассказывается о японском солдате, который горюет о смерти своего друга в бою. [27] Море Гэнкай – японское название юго-западной части Японского моря. [28] Сёити Итикава (1892-1945) – деятель рабочего движения Японии, один из лидеров Коммунистической партии Японии. В период 1915-1921 – служил офицером в Японской Императорской армии, с 1919 – активный агент Коминтерна. В РИ с 1931 г. находился в тюремном заключении, где подвергался нечеловеческим пыткам. 15 марта 1945-го казнен. [29] Подполковник Сюта Татибана (1865-1904) – героизированный японский офицер, погибший в сражении при Ляояне во время Русско-Японской войны 1904-5 гг. В реальности Татибана проигнорировал распоряжение вышестоящего командира залечь в окопы, бросился под шквальный огонь и был сейчас же убит. Однако японцы восприняли его гибель как высшую степень самоотверженности и храбрости, поставили ему несколько памятников, переименовали в его честь один из морских заливов рядом с деревней, включили его жизнеописание в школьные учебники и объявили «божественным героем», а также посвятили ему песню. [30] Ии Торамаса намного образованнее рядовых бойцов, да и общается с русскими уже давно, а потому русские фамилии и имена выговаривает правильно. [31] Национальный музыкальный японский инструмент с тремя струнами. НЕ БАЛАЛАЙКА! (прим. автора) Часть третья За горами, за лесами, за широкими морями «… Ленин перешел к электрификации и был поражен, узнав успехи в этой отрасли в Японии и повсеместное распространение электричества с утилизацией горных рек. Затем он перескочил на народное образование – Счастливая страна! – воскликнул Ильич на ответ Фусе, что в Японии безграмотных почти нет». Из беседы В.И. Ленина и японского журналиста Фусэ Кацудзи. Глава 1. …лучшая дорога В края, где дела много, На близкий и любимый На Дальний Восток. Братья Порасс, Е. Долматовский песня из к/ф «Девушка с характером» Первое мая 1931 года в Тутаеве выдалось солнечным. С самого утра светило шпарило совершенно по-летнему. «Демонстрация, – грустно подумал Всеволод Николаевич Волков. – Черт, и угораздило же!» Он с ненавистью посмотрел на свою правую, туго забинтованную ногу. Вчера, спускаясь с перегонного куба, он неудачно поскользнулся на металлическом трапе, на ступенях которого какая-то добрая душа разлила не то веретенку, не то индустриалку[1], и в результате последний пролет инженер съехал словно с ледяной горки, на собственном заду. Многострадальный зад, однако, уцелел, но ногу Всеволод-старший вывихнул качественно. И вот теперь он лежит на диване возле радиоприемника… Груша, все еще не пришла в себя после «ужасного» зрелища – водворения пострадавшего домой. Его привезли на легковом автомобиле самого директора и четверо рабочих аккуратно, хотя и матерясь через каждый шаг, занесли Волкова в комнату. Что вообразила себе девушка, увидев его с забинтованной ногой, известно одному только богу, и то, если он есть. Вероятно, Груша решила, что остальные части тела бинтовать уже и смысла нет, и сперва тихонечко заскулила, а потом завыла в голос, как и по сей день в русских деревнях бабы воют по покойнику. Все попытки Всеволода-старшего объяснить девушке, что он вполне здоров и через два, много – через три дня встанет на ноги, пропали втуне. Груша то причитала, то завывала подземным духом, а то собиралась мчаться на почту и телеграммой требовать Волкова-младшего из армии, дабы тот успел проститься с отцом. В конце концов Всеволод-старший плюнул на внешний раздражитель и, устроившись поудобнее, взялся за журнал «Большевик», в котором была напечатана большая статья Уборевича о положении дел с партийной работой в армии. Не то, чтобы партийная работа очень уж его интересовала, но Уборевич чесал примерами, да такими, что иностранным разведкам и делать особенно ничего не требуется: переводи статью и отправляй отчет в центр! Читая особенно интересные пассажи, типа «В 18-й стрелковой дивизии, расквартированной вблизи Житомира, возникло недопонимание бойцами политической ситуации в связи с введением в штат дивизии роты танок[2]. Сложность в облуживании пятнадцати машин, вызвала у красноармейцев…», ну и так далее. «Может, Регеру отписать? – подумал Всеволод Николаевич. – Причем настучать не на Уборевича – его и так расстреляют, а на того, кто журнал курирует. Сука, думать-то надо! Хоть иногда!» Тут Волков отвлекся и посмотрел на карманные часы: сколько там осталось до радиотрансляции парада демонстрации из Москвы? Подумалось: «А не зря ли продали наручные часы?» Тут же мысли перескочили на финансовое положение семьи. С одной стороны, его заработок был вполне достаточным: с учетом системы партмаксимума, он все равно получал целых восемнадцать червонцев… хотя, если бы был беспартийным – оклад был бы все сорок! «Да ладно, – рассудил Волков. – Стыдно получать больше Сталина![3] Но все-таки правильно часы продали: тысяча триста рубликов лишними не стали. Да и внимание могли ненужное привлечь…»