Небольшая комната нагрелась от солнца, которое нещадно прокаливало жестяную крышу. В раме окна, выходившего на так называемый фруктовый сад, были зацементированы два ржавых железных бруска. Голые половицы покрылись пылью. Из мебели в комнате были раскладушка, старое кресло-качалка, умывальник и эмалированный таз с водой, на поверхности которой плавала тонкая пленка пыли. Кэрол лежала на постели, вытянув вдоль тела руки, выпрямив ноги, точно изваяние на древней гробнице. Ее ничего не выражающие глаза напоминали дыры, вырезанные на простыне. Хотя Кэрол слышала, как повернулся ключ в замке и скрипнула дверная ручка, она не подняла головы. Она смотрела прямо перед собой на паутину, которая гирляндой висела на противоположной стене и медленно колыхалась на сквозняке. Но от звука открывающейся двери ее губы округлились в крике, хотя с уст не слетело ни звука, так как она совсем выбилась из сил. – Это я, – сказала мисс Лолли, робко стоя в дверях. – Это мисс Лолли… Кэрол вздрогнула, медленно повернула голову, увидела перед собой жалкую уродину, смущенную, испуганную, смахивающую с ресниц слезы сочувствия, перебиравшую бороду костлявыми пальцами. – Уходите, пожалуйста, – попросила Кэрол и безудержно разрыдалась, закрыв лицо руками. Мисс Лолли, стоя на месте, оглянулась на лестницу и прислушалась. В старом доме было тихо. Она расслышала, как Шерилл в саду пилит дрова. Издали вдруг донесся резкий лай собаки. – Я не хотела пугать тебя, моя дорогая, – заговорила мисс Лолли и мечтательно добавила: – Я человек, правда. Я когда-то работала в цирке вместе с ними… с Максом и Фрэнком. – Я вас не боюсь, – сказала Кэрол, – только… мне надо побыть одной… хотя бы какое-то время… – Наверно, тебе хочется немного кофе… или чая? – спросила мисс Лолли. – Мне так жаль тебя… мы, девушки… во всем виноваты мужчины, разве не так? Мы всегда жертвуем собой ради мужчин. У меня были любовники… ты не поверишь… Они не должны были привозить тебя сюда… такую милую девушку, как ты… Кэрол вдруг села. – Кто вы? – громко спросила она. – Что вам нужно от меня? Мисс Лолли захлопала глазами и попятилась. – Я мисс Лолли… ты слишком молода и не слышала обо мне. Я Лолли Медоус… знаменитая бородатая леди. Я актриса, это правда… только актрисе приходится нести свой крест. Мне от тебя ничего не надо… я лишь хочу быть доброй. Я знаю, что такое доброта… Когда я услышала твой крик, увидела, как ты прелестна… я подумала, что должна помочь тебе. Я не смогу много сделать, но мы, девушки… если мы не поможем друг другу в беде… Кэрол опустилась на постель. – Я сказала им, где он, – простонала Кэрол. – Я думала, что ничто не заставит меня выдать его, но мне не хватило храбрости… Я сказала им, и они поехали за ним… а я так люблю его. Мисс Лолли подошла к ней ближе. – Ты не должна тревожиться, – успокаивала она. – Я слышала их… они сомневаются, что застанут его там. Я принесу тебе чашку чаю. – Помогите мне бежать отсюда, – сказала Кэрол, сев в постели. – Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Не позволяйте им держать меня здесь. Мне обязательно надо вернуться к Стиву. Они ранили его. Я оставила его в лесу, а они собираются его добить. Глаза мисс Лолли выдавали страх. – О! Я ни во что не вмешиваюсь, – поспешно призналась она. – Мне хочется, чтобы тебе здесь было удобно. Я хочу сделать для тебя все, что смогу. Но я ни во что не вмешиваюсь. Я не смогу помочь тебе уйти отсюда… тогда я вмешалась бы… – Надеюсь, вы меня понимаете, – сказала Кэрол. – Вы только что говорили, что у вас были любовники. Вы должны понимать, что значит любить кого-то, быть ему нужной. Я сказала им, где искать его. Я не хотела выдавать его. – Она спрятала лицо в руках. – Вы не знаете, что они делали со мной. Мисс Лолли вытерла глаза. – Ах, бедняжка, – посочувствовала она. – Мне хотелось бы помочь тебе. Я ничего не знала. Ты так сильно любишь его? – Мисс Лолли глянула через плечо. – Но мне нельзя стоять здесь и разговаривать… я принесу тебе чай. Когда выпьешь чашку чаю, тебе станет лучше… До автострады долгий путь. – Мисс Лолли без всякого вступления сменила тему разговора. – На вешалке в коридоре найдешь деньги… – Мисс Лолли вышла, затворила дверь и сбежала вниз по лестнице. Кэрол лежала неподвижно, уставившись на пол. Тут ее сердце неожиданно екнуло. Она не расслышала, чтобы мисс Лолли запирала дверь. Очень осторожно Кэрол выбралась из кровати. Она едва стояла на ногах, расстояние между кроватью и дверью, казалось, росло, пока она с трудом ступала по половицам. Она взялась за медную дверную ручку, повернула ее и потянула на себя. Дверь отворилась. На мгновение Кэрол застыла на месте, всматриваясь в грязный коридор, почти не веря, что путь к свободе открыт. Кэрол тихо вышла на лестничную площадку, посмотрела вниз на темную прихожую, до которой оставалось три лестничных марша. Она слышала, как кто-то пилит дрова в саду, как гремит посуда на кухне. Это были знакомые домашние звуки, вселявшие в нее надежду среди кошмарного ужаса. Кэрол подошла к лестнице и, затаив дыхание, стала осторожно, с дрожью в сердце спускаться вниз. В одной из разрушенных лачуг заброшенной стоянки лесорубов близ Вершины голубой горы жил старый мужчина, известный как Старик Хемфри. Это был полоумный старик, нищий и грязный. Он обладал поразительной властью над птицами. Он вел себя тише воды и выбрал стоянку лесорубов для жилья, потому что сюда никто не заглядывал. Он страшно перепугался, когда на опушке появилась Кэрол за рулем большого сверкающего «паккарда», оставила там Стива и сломя голову умчалась за доктором Флемингом. Старик Хемфри с крайней осторожностью подошел к Ларсону, затем вернулся в свою лачугу и ждал, как развернутся события. Незаметно для себя он уснул и внезапно проснулся, когда подъехал Фил Магарт на обшарпанном «кадиллаке». Старик Хемфри знал Магарта. Несколько месяцев назад тот пытался убедить Старика Хемфри продемонстрировать свое умение обращаться с птицами. Видя, что подъезжает Магарт, он подумал, что тот снова собирается приставать к нему. Старику стало легче, когда он увидел, что Магарт несет раненого Стива в свою машину и снова уезжает. Старик Хемфри подумал, что больше не увидит здесь непрошеных гостей, однако вечером следующего дня, когда он сидел перед огнем в своей лачуге и готовил ужин, дверь открылась и вошли Салливаны. Салливаны не думали, что застанут Стива Ларсона на поляне стоянки. Это было бы все равно что надеяться на чудо. Однако, придерживаясь своей тактики, они выслеживали жертву с того места, где та была в последний раз. Салливаны заметили дым, идущий из трубы лачуги Старика Хемфри, переглянулись и тихо подошли к небольшому полуразрушенному строению. – Привет, папаша, – сказал Фрэнк и ногой захлопнул дверь. Старик Хемфри склонился над огнем. Его морщинистое старческое лицо задергалось от страха. Он тонкими грязными пальцами схватил за ручку сковороду, шипевшую на огне, с такой силой, что сквозь грязную кожу пальцев проступили белые костяшки. Макс прислонился к камину и закурил сигарету. Свет от спички отразился в его глазах. Эти глаза напоминали сверкавшие кусочки стекла, они были черными и ничего не выражали. – Поговори ты с ним, – обратился он к Фрэнку. Фрэнк сел на перевернутую коробку рядом со Стариком Хемфри, снял шляпу и причесал волосы. Он улыбнулся, от этой улыбки в колотящееся сердце старика прокрался ледяной холод. Фрэнк спрятал расческу, собрав оставшиеся на ней волосы. – Мы ищем одного парня, – заговорил он. – Больного парня. Куда он подевался? – Я ничего не знаю ни о каком парне, – жалобно ответил Старик Хемфри. – Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. Макс раздраженно шевельнулся, но Фрэнк продолжал улыбаться. – Говори же, папаша, – ласково сказал он. – Ты ведь все знаешь. Мы не шутим. Не осложняй жизнь. Что тебе до него? Старик Хемфри ничего не ответил. Он втянул голову в плечи, точно ожидая удара, и задумчиво посмотрел на варево в сковороде. От страха он ничего не видел. Фрэнк легонько коснулся ногой его лодыжки. – Говори же, папаша, – повторил он. В его голос вкралась приветливая нотка. – Что случилось с тем больным парнем? – Я не видел никакого больного парня, – ответил Старик Хемфри. – Я не лезу в чужие дела. Макс неожиданно выхватил сковородку из рук старика и швырнул ее в противоположную стену. Фрэнк захихикал. – Что случилось с тем больным парнем? – снова спросил он. Старик Хемфри уставился на сковородку, лежавшую в углу, на еду, которая сползала по деревянной стене на пол, и вцепился в свою бороду. – Его увез тот газетчик, – ответил он визгливым голосом. – Больше я ничего не знаю. – Какой газетчик? – спросил Макс. – Магарт, – промямлил Старик Хемфри. – Он и раньше приставал ко мне. Все пристают ко мне. Почему нельзя оставить меня в покое? Фрэнк встал. – Больше тебя никто не станет беспокоить, – тихим голосом успокоил он старика и направился к двери. Старик Хемфри повернулся, его грязные порванные ботинки скользнули по грязному полу, он ухватился за свое изодранное пальто. – Закрой глаза, – приказал Макс. – Нам не хочется, чтобы ты видел, как мы уходим. – Мистер, я не буду смотреть, – ответил Старик Хемфри. – Закрой глаза, – тихо повторил Макс. Грязные сморщенные веки закрылись, точно две ставни заброшенного дома. Макс выхватил пистолет из кобуры, прикрепленной к плечу, чуть коснулся стволом лба Старика Хемфри и спустил курок. Посреди широкой лестницы, на площадке, ведущей к последнему маршу, стояли старые высокие часы. Когда Кэрол осторожно прошла мимо них, часы громко зажужжали и стали отбивать время. На мгновение Кэрол застыла на месте и увидела, как она сама покидает свое тело, несется вниз по лестнице, разворачивается и снова бегом возвращается в свое тело. Потрясенная, Кэрол тут же поняла, что слышит лишь бой старых часов, и прислонилась к скрипучим перилам, почувствовав дурноту от неожиданного видения. Кэрол стала спускаться по лестнице к темной прихожей и двери, ведущей во двор. Она добралась до прихожей, на мгновение остановилась и прислушалась. Мисс Лолли наливала кипяток в чайник. Она ставила на поднос чашку, блюдце, сахарницу и кувшин с молоком. Кэрол отлично расслышала все это, и знала, что примерно через минуту мисс Лолли появится в прихожей с подносом в руках. Дверь прихожей была приоткрыта, через нее в дом проникало тепло от разогретого солнцем сада и, точно невидимой лентой, обвило руки и ноги Кэрол.