– Она из тех женщин, каких мужчины так просто не забывают, – заметила она, подалась вперед и посмотрела через плечо Кэрол. – Она порочна, но привлекательна. Мужчины снова и снова возвращаются к таким женщинам. Разыщи ее, и тогда, думаю, ты найдешь Фрэнка. – Да, – согласилась Кэрол. – Пожалуй, вы правы. Кэрол повернулась и вышла не попрощавшись. * * * Санто-Рио – небольшой городок на побережье Тихого океана. Курорт для миллионеров. В нем не было никаких отраслей производства, если только не называть этим словом любой вид роскошных удовольствий. Эта отрасль в Санто-Рио процветала. Большая часть населения зарабатывала себе на хлеб, принимая богатых гостей, которые круглый год тысячами прибывали в Санто-Рио. Однако городу не давали развернуться его размеры – он имел форму выброшенного на мель кита. В сферах, связанных с азартными играми, гонками, яхтами, танцами, обычными и необычными видами плотских утех, в ночных клубах, театрах, кино и тому подобном находили себе место те, кому не хватало сообразительности, чтобы встать на ноги и заняться нелегальным делом. Сообразительные – а Эдди Риган был одним из первых – устроили себе хорошую жизнь, занимаясь шантажом, мошенничеством, сутенерством и другими неприглядными делами, приносившими легкие деньги. Эдди Риган был высокий, смазливый, себе на уме парень. У него были черные вьющиеся волосы, загорелое лицо, снежно-белые ровные зубы, искрившиеся голубые глаза, перед которыми не могли устоять богатые пожилые женщины, приезжавшие в Санто-Рио, чтобы оттянуться по полной программе, возможно, в последний раз. Эдди заколачивал приличные деньги, выступая партнером по танцам этих пожилых женщин, а временами пополнял свой доход, шантажируя их, когда те по глупости (что случалось с ними чаще всего) выдавали ему секреты, которые ни за что не стали бы раскрывать перед своими мужьями. Заниматься любовью с пожилыми дамами Эдди не считал приятным времяпровождением, но ему хватило ума сообразить, что его таланты годятся только для этого. Так что, будучи в самом соку, он в свободное от «работы» время развлекался с одной юной красавицей. Его настоящей пассией была Линда Ли, запечатленная на фотографии, отсутствие которой не заметили Салливаны, когда собирали вещи и навсегда покинули дом на старой плантации. Эдди встретил Линду случайно. Однажды днем он валялся на пляже, выискивая какую-нибудь пожилую даму, которая томилась от одиночества, как вдруг заметил Линду, вышедшую из моря позагорать. У Линды была фигура, которая лучше всего смотрелась во влажном купальнике. Во всяком случае, так подумал Эдди, а он был знатоком в подобных делах. Он тут же забыл о пожилых дамах и полностью переключился на умопомрачительный бюст, приближавшийся к нему. Эдди раньше ничего подобного не встречал, а за свою долгую жизнь, богатую амурными приключениями, он видел много женщин, радующих глаза. Не колеблясь ни минуты, он решил, что с таким бюстом следует обязательно познакомиться. Как только его черноволосая владелица уселась на пляжное одеяло и подставила себя под жаркие лучи солнца, Эдди пересек полосу песка, разделявшую их, и уселся рядом с ней. Линда искренне обрадовалась его обществу. Возможно, этому как-то способствовало симпатичное лицо Эдди, загорелая широкая грудь, но, как бы там ни было, она благосклонно восприняла его ухаживания, и уже через минуту оба вели себя как старые знакомые. А через час стали любовниками. Эдди любил таких женщин: приятных, изысканных, сообразительных и уступчивых. Эдди был циником и не сомневался, что к концу недели устанет от прелестей Линды, как у него уже случалось с другими молодыми женщинами, также отличавшимися сообразительностью и уступчивостью. Однако он обнаружил, что думает о Линде и днем и ночью, пренебрегает своей «работой», лишь бы побыть с ней, и даже упустил золотую возможность извлечь выгоду из небольшого шантажа лишь ради того, чтобы отправиться с ней в дорогой ночной клуб и произвести на нее впечатление. Их связь длилась уже три месяца, и, что касается Эдди, он сейчас жаждал ее так же страстно, как и в первый день. Он был даже готов закрепить права собственника на Линду. Раньше он избегал подобного шага, считая это не только излишним, но и угрожающим для личной свободы. Однако у Линды не было желания расставаться со своей независимостью и свободой. Встречаться с Эдди каждый день и две-три ночи в качестве любовницы – одно дело, но видеть в нем своего повелителя и хозяина – совсем другое, уже не говоря о том, что он станет постоянно жить у нее. Так что Эдди держали в узде и не позволяли ему делать все, что ему, возможно, хотелось. Он был озадачен роскошью, в какой жила Линда. У нее была очаровательная небольшая вилла с собственным пляжем и крохотным тропическим садом, за которым ухаживал садовник-негр, добивавшийся в своем деле изумительных результатов. Вилла притаилась в тихом, уединенном месте на побережье. Уютная вилла была обставлена с шиком. Повар-негр готовил отличную еду. Должно быть, на ее содержание требовались немалые деньги. Откуда они берутся? Откуда берутся средства, на которые Линда покупает самую модную одежду, самую модную обувь, самые модные шляпы в Санто-Рио? Откуда взялись деньги на сверкавший голубой «роуд-мастер-бьюик», на котором Линда разъезжала по городу, отправлялась за город, когда у нее возникало такое желание? Линда обставила все так, будто получила наследство от богатого дяди, сколотившего состояние на нефти. Но Эдди был слишком умен, чтобы принять такое объяснение за чистую монету, хотя и сделал вид, что поверил ей. Просто Линда была не из тех, у кого водится дядя, занимающийся добычей нефти. Очевидное объяснение даже не пришло ему в голову. Он верил, что Линда любит только его. Эдди решил, что Линда нашла какое-то новое нелегальное дело, которое позволяло вести роскошную жизнь, и ему очень захотелось узнать, чем именно она занимается. Однако очевидное объяснение и было ответом. У Линды имелся любовник, который был без ума от нее. Он создал для нее эти роскошные условия, хотя и редко видел ее, поскольку дела требовали, чтобы он разъезжал по всей стране. Но любовник ни на мгновение не забывал о ней. Даже развлекаясь с другими женщинами, он постоянно воображал, что держит Линду в своих объятиях. Линда была вполне довольна, что этот мужчина снабжал ее деньгами, устроил ей роскошную жизнь и требовал от нее так мало. Она считала его скучным и ужасно сластолюбивым (что было правдой), но слишком полезным, чтобы можно было порвать с ним. То обстоятельство, что он так редко приезжал к ней на виллу (за этот год он навещал ее четыре или пять раз), компенсировало все, что ей приходилось выносить за время его визитов. Он был щедр и богат и, по ее мнению, безобиден, однако тут она серьезно заблуждалась. Но ведь Линда никогда не слышала о братьях Салливан, а если бы и слышала, то ни за что бы не поверила, что этот толстолицый мужчина, которого она называла Фрэнком, и был одним из братьев, вселявших страх. Линда стала бы вести себя не столь беззаботно и была бы более верна ему, если бы знала об этом обстоятельстве. Она встречалась с Максом один или два раза и невзлюбила его. Это был единственный из известных ей мужчин, не обративший на ее красоту никакого внимания, не взглянувший второй раз на ее сладострастную фантастическую фигуру. Макс напугал ее. Его сверкавшие глаза были неподвижны, как у змеи, а Линда страшно боялась этих тварей. Можно также усомниться, увлекся бы Эдди Линдой, если бы знал, что она приходится любовницей одному из братьев Салливан. Эдди был немало наслышан о Салливанах, хотя и никогда не видел ни одного из них. Однако даже того, что Эдди слышал о них, оказалось бы вполне достаточно, чтобы охладить его пыл к Линде, если бы он узнал правду в самом начале своего бурного ухаживания за ней. Однако сейчас Эдди зашел уже слишком далеко, и, возможно, даже угроза, исходившая от Салливанов, не удержала бы его. В этот жаркий солнечный день Эдди ехал по Океанскому бульвару в своем открытом родстере кремово-алого цвета (прощальном подарке за молчание от одной пожилой дамы) и чувствовал, что у него все складывается хорошо. Эдди шикарно выглядел в плотно прилегавшей белой майке и безупречно белых брюках из шерстяной фланели. Его крупные, мускулистые руки цвета красного дерева были обнажены, большие гладкие ладони покоились на руле кремового цвета, тщательно ухоженные ногти блестели на солнце. Эдди ехал, широко улыбаясь, потому что чрезвычайно гордился своими крупными белыми зубами и не видел причин скрывать их. Не одно женское сердце охватывал трепет, когда он проезжал мимо, не одна женская головка поворачивалась ему вслед. Эдди знал, какое потрясающее впечатление он производит, и был доволен. Он приехал на виллу Линды около 3.30 и застал ее работающей в саду, в котором растения всевозможных оттенков посрамили бы цветное кино. На Линде были белые парусиновые брюки, красно-белые сандалии на босу ногу с открытыми пальцами, ногти которых были покрыты алым лаком, алый лифчик, который, если говорить откровенно, должен бы быть на размер больше, чтобы скрыть то, что следовало скрыть, но Эдди не нашел в нем ничего предосудительного. На хорошеньком носике Линды сидели солнцезащитные очки в красной роговой оправе, стекла которых были размером с пончик. Когда Линда ходила, все изгибы ее тела приходили в движение, гладкие бедра под брюками переливались, точно расплавленный металл. Как только она повернулась, чтобы поздороваться с Эдди, тот выпрыгнул из машины и помчался к ней, пересек лужайку и перемахнул через клумбу с легкостью атлета. – Я не знала, приедешь ли ты, – сказала Линда своим хорошо поставленным глубоким, тягучим голосом. – Я подумала, как здорово было бы пойти искупаться. Однако у Эдди были другие планы. Он взглянул на длинный коридор, ведущий в спальню. – Еще рано, – твердо возразил он, коснулся ее ладони своими загорелыми пальцами, затем скользнул по ее руке к плечам и шее. – К шести часам вода будет великолепна. Подождем до шести. Линда сомлела от его прикосновения. Никто из мужчин, кого она встречала, не возбуждал ее так сильно. Казалось, от его пальцев в ее тело переходят электрические заряды. – Тогда идем в дом попить чаю, – предложила Линда, взяв его под руку. – Хочешь чаю? Эдди подумал, что любой повод сгодится, лишь бы заманить ее в дом. Оба вместе неторопливо вошли в прохладную, защищенную от солнца гостиную, откуда через раздвижные стеклянные двери открывался вид на сад. Линда сняла солнцезащитные очки и, издав довольный возглас, бросилась на обитый замшей диван. Она подняла свои красивые загорелые руки над головой и с обворожительной улыбкой взглянула на Эдди. В жизни Линда выглядела старше, чем на фотографии, забытой в старом доме на плантации. Ее глаза были жестче, а губы не так склонны улыбаться, хотя она и улыбалась Эдди. Но ведь Эдди был у нее в милости, и он это знал. – Позвони в колокольчик, дорогой, – сказала Линда, закрывая глаза. – Нам принесут чай. Я просила приготовить тебе эти вкусные маленькие сэндвичи, которые тебе так нравятся. Помнишь? Но в данный момент вкусные маленькие сэндвичи Эдди совсем не интересовали. Пока он стоял рядом с этим роскошным существом, ему вдруг стало трудно дышать. Кровь стучала в ушах, сердце ускорило свой бег. Эдди знал, чего хотел, но только не вкусных маленьких сэндвичей. – Думаю, мы обойдемся без чая, – сказал Эдди, наклонился, взял ее на руки, пересек большую комнату и быстро направился к двери. Линда любила жизненные блага и поняла, что может остаться без чая, если не предпримет отвлекающий маневр, поэтому начала отбиваться ногами и сопротивляться, но Эдди не зря наращивал мышцы. Он продолжил путь и, не испытывая особых затруднений, поднялся по лестнице, открыл ногой дверь роскошной, чрезмерно украшенной спальни Линды и опустил ее на кровать. Линда все еще сопротивлялась. – Эдди, ну что это такое, – выпалила она, отдышавшись. – Никогда не встречала такого противного мужчину. Нет! Не смей прикасаться ко мне! Не всегда будет так, как тебе хочется. На этот раз я не шучу! Мы тут же возвращаемся в гостиную, попьем чаю, затем искупаемся… Эдди задернул бело-голубые занавески на окнах, не обращая ни малейшего внимания на слова Линды. Убедившись, что комната погрузилась в сумерки, что создавало более интимную атмосферу, Эдди вернулся к постели, не дав Линде встать. – Всему свое время, – твердо сказал он. – Чай и купание будут потом. – Он заключил Линду в объятия, намереваясь подавить ее сопротивление поцелуями. Эдди по своему опыту знал, что таким подходом он добьется ее полной капитуляции. Но в этот день Линда заупрямилась и не собиралась уступать грубым и настойчивым ухаживаниям Эдди. Линде стало надоедать, что Эдди обращается с ней как со своей законной собственностью. Дикари время от времени устраивали ее, но частое общение с ними слишком действовало на нервы. Когда Эдди с уверенным блеском в глазах схватил ее, она дала ему громкую затрещину. – Я сказала «нет»! – сердито произнесла она. Секунду Эдди смотрел на Линду, все еще держа ее за плечи, приблизив к ней свое лицо, но в его глазах уже не было прежней уверенности: они смотрели с гневом, чуть злобно, однако желание в них нисколько не угасло. – Значит, тебе хочется помериться силами, да? – спросил Эдди. – Если ты этого хочешь, то я как раз тот парень, который тебе нужен. Линда торопливо соскочила с постели и бросилась к двери. Она уже боролась с Эдди в начале их бурных отношений, а на следующее утро обнаружила, что ее тело не только покрылось некрасивыми синяками, но также почувствовала, что из нее выжали все соки. У Линды не было желания снова пройти через это. Эдди выбросил свою длинную руку, схватил Линду и одним рывком уложил на постель. Линда подпрыгнула на матрасе. Эдди прижал ее руки и легко укусил за шею, отчего она вздрогнула. – Перестань, дорогой, – умоляла Линда, обнаружив, что сопротивление бесполезно. – Пожалуйста, дорогой, отпусти меня. Не смей бить меня… ты же знаешь, что у меня будут синяки. Эдди! Ты не должен… Ай! Ах ты, дрянь. Ай! Ай! Эдди, перестань же! Слуги услышат! Несколько мгновений спустя Линда сдалась. У нее на коже проступили синяки, все тело болело. – Эдди, ты дьявол, – сказала Линда, тяжело дыша, и вонзила ногти в его упругие, гладкие плечи. – Ты сделал мне больно… ты наставил мне синяков… но, черт бы тебя побрал, мне было хорошо. Эдди широко улыбнулся, зарылся пальцами в ее густые волосы, нащупал ее маленький череп. В волосах Линды он почувствовал запах кокоса. Линда привлекла его к себе и впилась поцелуем в его губы. В комнате воцарилась долгая тишина, пока оба отдавались вихрю страстей. Стрелки маленьких часов у кровати двигались вперед, белый циферблат не ведал, что творится в сумеречной комнате. Вечернее солнце медленно зашло за дом, его лучи отразились на бело-голубых занавесках. Эдди проснулся первым. Он пошевелил головой, с удовольствием размял свои крепкие руки, вздохнул и открыл глаза. Вдруг его начало выворачивать наизнанку и сердце на секунду перестало биться. В изножье постели сидел какой-то мужчина и следил за ним. Целую минуту Эдди смотрел на непрошеного гостя, все еще думая, что он спит и видит сон. Этот мужчина вышел из кошмара – он был весь в черном, бледное, худое, твердое как гранит лицо нависло над Эдди, точно привидение из пьесы ужасов. Эдди вцепился в Линду, та вздрогнула и проснулась. От ужаса она лишилась дара речи, ибо тут же узнала человека в черном. Страх так парализовал Линду, что она не смогла шевельнуться, чтобы прикрыть свою наготу. Линда лежала неподвижно, точно статуя, ее сердце еле билось. – Скажи своему грошовому сутенеру, чтобы он проваливал отсюда, – тихо произнес Макс. – Мне надо поговорить с тобой. Голос Макса разорвал гипнотические чары, связывавшие Линду и Эдди. Линда вскрикнула от ужаса и схватила большую подушку, чтобы прикрыть себя. Эдди выругался и сел, его глаза горели от смущения и гнева, большие руки сжались в кулаки. Но это было все, на что он был способен. Сверкнула сталь, в руке Макса появился нож. Он подался вперед и с невероятной ловкостью провел кончиком лезвия по лицу, шее, груди и животу Эдди. Возникло ощущение, будто перо коснулось тела Эдди, но на том месте, по которому скользнул кончик ножа, тут же показался тонкий след крови. При виде ножа и следа крови гнев и храбрость Эдди улетучились, точно из дырявой банки. Эдди был достаточно крут, когда дело касалось пожилых богатых женщин или когда он боролся с Линдой, однако от прикосновения холодного лезвия ему сделалось дурно. – Не трогайте меня! – выдохнул Эдди, его загорелое лицо стало мутновато-белым. – Я ухожу… только не трогайте меня этим ножом. – Проваливай! – сказал Макс, уставившись на Эдди мертвыми глазами.