В сомненье прикусив нижнюю губу и опустив веки, девушка осуждающее покачала головой. Но уже спустя пару секунд распахнула полные любопытства глаза и таки потянулась к кинжалу (ну, а что? она ж пыталась быть осторожной). Он оказался неожиданно тяжёлым, воришка приглушённо ахнула, вцепившись в рукоять обеими руками. Поймала луч от фонарика на гладко отшлифованное лезвие, заворожено проследив за ровной игрой света. — Аккуратней, цыплёнок, — раздался спокойный голос от двери, Мишель, вздрогнув, едва не выронила оружие с испугу, заполошно вскинула голову, — порежешься, заживать будет долго и больно. Опираясь плечом о косяк, чёрный с лёгкой усмешкой разглядывал сконфузившуюся воровку. Девушка поёжилась и послушно вернула кинжал на место, хмуро уставилась на Себастиана. — Айда сюда, — поманил её тот рукой, но, не видя реакции, снисходительно добавил: — Я не буду ругаться и тащить тебя в постель против воли, обещаю. Мы просто поговорим, проясним ситуацию. И Мишель заколебалась, медленно сползла со стола, одёрнула тунику, не отрывая взгляда от чёрного. Было как-то страшновато, но и стоять на месте — верх идиотизма. — Кто тебя знает, — тихо проворчала, таки делая шаг вперёд. — Ну и бардак, — девушка запнулась, с трудом удерживая равновесие, — жу-у-уть. — Как-нибудь поможешь прибраться, — со смешком пообещал Себастиан, ласково погладив кое-как добравшуюся до него воровку по чёрной макушке. Прикосновение было мягкое, тёплое, почти приятное, но где-то внутри эхом отзывающееся предчувствием беды и тревоги. Мишель поёжилась и, увернувшись, запрокинула голову: — Ты хотел что-то сказать? — в её голосе поневоле проскользнули нервные нотки. — Угу, пошли, — колдун, развернувшись, прошёл до кровати, где, плюхнувшись на покрывало и скрестив лодыжки, поманил нерешительно замершую на полпути девушку. — Ну, неужели боишься, цыплёнок? — провокационно усмехнулся, ехидно прищурив глаза. — Ещё нет, — совсем не так уверенно, как хотелось бы, отозвалась воришка. Испуганно подпрыгнула, когда сзади захлопнулась дверь кабинета. Щёлкнул замок. Поёжилась, оглянувшись, шёпотом спросила: — Это ты, да? — Конечно, — приглашающее похлопав рядом с собой, чёрный тонко улыбнулся. Мишель, сглотнув, медленно приблизилась, напряжённо присела на расстоянии полуметра боком, одну ногу подобрав под себя, вторую оставив свешиваться с краю. С досадой придержала так и норовившую задраться по самое не балуй тунику. Близость колдуна её определённо волновала, если не сказать пугала, а ещё смущала и очень напрягала. Девушка банально не знала чего от него ждать, а ещё дулась, да. — Ты можешь дать мне нормальную одежду? — неприязненно буркнула Мишель, чтобы хоть как-то разорвать неловкое молчание, коротко покосилась на него из-под нависших на лицо прядей. — А чем эта плоха? По-моему, ты просто очаровательна, — Себастиан усмехнулся, по достоинству оценив закрытую позу подопечной, — чертёнок. — Мы ведь покупали и брюки, — девушка отвела глаза, поёжилась под пристальным взглядом. — Ну да, — чёрный скопировал позу воровки, внезапно серьёзно, в полуприказной форме сказал, — Мишель, тебе придётся посидеть здесь пару дней, пока я всех не выгоню. — Здесь? — воровка, вздрогнув, зажато отвела пальцами волосы с лица, кисло осмотрела комнату, остановив, в конце концов, взгляд на колдуне. — Да, цыплёнок, — Себастиан почти сочувственно улыбнулся, — сюда они по любому не сунутся. И, пожалуйста, не лазь больше в кабинет, ладно? Девушка сразу же надулась, ибо её, кажется, лишили единственного развлечения. С некоторой обидой в голосе спросила: — Почему? — Там много чего валяется, — медленно и вкрадчиво, как ребёнку, пояснил колдун, — и я не уверен, что для тебя это безопасно. Тот же кинжал, — он пожал плечами, наклонившись, поймал взгляд Мишель, — позже я обязательно тебе всё покажу и расскажу, а также проведу подробнейшую экскурсию по участку и познакомлю с прислугой. Только потерпи. — Угу. Ты обещал научить меня пользоваться даром, — прикусив губу и чуть отклонившись назад, напомнила Мишель. — И в самое ближайшее время, скажем, завтра вечером. Я принесу тебе ноутбук, интернет здесь, конечно, не ловит, но пара игрушек есть — скоротать время самое то. Ничего, кстати, не болит? — Нет, — покраснев и отведя взгляд, зло буркнула вмиг помрачневшая воровка, — только слабость. Упоминание о вчерашнем больно резануло её по нервам, вновь затопил стыд и неприязнь. Чёрный только вздохнул и, покачав головой, быстро придвинулся ближе, перетащил испуганную, шарахнувшуюся назад Мишель к себе на колени. Девушка надулась и, всё также пряча глаза, упёрлась руками в грудь колдуна. Внутри как-то непонятно бухнуло у желудка, сердце забилось с удвоенной силой, кончики пальцев взволнованно задрожали. Дёргаться Мишель не стала, справедливо полагая, что силёнок у неё для серьёзного сопротивления ещё нет и пока не предвидится, а трепыхаться — только злить. — Рано или поздно нам придётся об этом поговорить, — Себастиан бережно убрал упавшую на глаза воровке смоляную прядь, заглянул в затравленные синие глаза, — Мишель, ты ведь уже не ребёнок… — Теперь уж точно! — не удержалась от редкой реплики воровка. — … и за любой поступок ответственность понесёшь сама. Нет, не пыхти так зло, я не угрожаю, просто предупреждаю. Ты сейчас с удовольствием вернула бы время на месяц назад, да? — фырканье, согласный кивок. — И я не самое худшее, что может случиться в твоей жизни. Будь благоразумна, я не буду принуждать тебя к чему-либо, унижать и тому подобное. Также не буду врать, что наша связь необратима, но скажу честно — до этих знаний тебе ещё пахать и пахать, так что это надолго. — Насколько? — Мишель прекратила упираться и послушно села, и хотя безоговорочно верить колдуну она не могла, его заверения её всё же немного успокоили. Третий вариант? Призрачная надежда однажды от него избавиться? Девушка поёрзала, подавив желание ближе придвинуться к чёрному — тёплый, зараза. А ещё сильный, уже привычный, хотя и вредный. Мишель мысленно вздохнула, и хотя внутри ещё гремело цепями желание свободы, она достаточно набегалась, чтобы не ценить дом. К тому же, похоже, она начинает мириться с присутствием колдуна рядом. Нет, напакостить ему в любом случае надо будет, но, пожалуй, не так уж он и плох. В родичей девушка, по мере размышлений, верила всё меньше и меньше, хотя и продолжала надеяться. И дело не столько в словах Себастиана, сколько в смутных воспоминаниях из детства — бабушка была умной женщиной и так просто бегать бы не стала. — Десятилетие, а то и столетие, — воровка окончательно скисла. — Ты когда-нибудь была во Франции? Родине твоего имени? — внезапно сменил тему и тон чёрный. — Нет, откуда бы мне это? — девушка, раздражённо закатив глаза, с подозрением прищурилась, удивлённо приподняв брови. — Пытаешься меня подкупить? — Угу, получается? — колдун игриво улыбнулся, ласково погладил воровку по спине. — Не особо, — из чистой вредности буркнула Мишель, поведя лопатками. Себастиан усмехнулся, покачал головой: — Ну и дитя. Есть хочешь? — Угу, — как по заказу в животе девушки заурчало. Она покраснела и неловко свалилась с коленей разжавшего руки чёрного, судорожно отдёрнула вновь задравшуюся тунику. Смущённо фыркнула, слегка ёжась от холода, буркнула в сторону, пряча красную мордашку: — Точно не будешь… трогать? — Не буду, — колдун мягко улыбнулся, вновь скользнул ладонью по макушке девушки, — цыплёнок, я не хочу тебе зла и всеми силами постараюсь стать если не другом, то хотя бы приятелем. Только прошу тебя, не пропускай мои слова мимо ушей, ладно? Мишель облизнула губы, задумчиво сжала пальцами одеяло. Кивнула, про себя подумав, что слушать — это одно дело, а подчиняться и принимать на веру — другое. Себастиан мысленно улыбнулся и мягко свёл на нет липкую паутину контроля поверх ауры своего неопытного цыплёнка. Пожалуй, хватит, девочка умная, догадается. Тем более — своей цели он в некоторой степени уже добился. 13 — Пол'с Скарлет Клаймбер Скучно не было; скрестив ноги да устроив ноутбук на высокой подушке, девушка мочила зло. Нет, не так, Великое Зло. Мочила посредством брутальной тёмной эльфийки, неправдоподобно легко размахивающей двумя огромными мечами. Очень дорогими и крутыми, кстати. Расшатанные за ночь мерзким чёрным нервы потихоньку восстанавливались, и к моменту, когда некромант был загнан в ловушку, Мишель была абсолютно спокойна и сосредоточена. Ещё бы, ведь иначе её загрызли бы ещё в склепе. Правда, тут же вновь была выведена из равновесия, ибо уже пришпиленный к стене враг принял последнюю, отчаянную попытку спастись, заведя пространственный монолог о доле своей злодейской. Мишель едва не всплакнула — она всегда больше симпатизировала злодеям — и со вздохом сожаления снесла голову харизматичному некроманту. Что ж поделать, добро бескомпромиссно и беспощадно. Особенно в лице тёмной эльфийки О`Ринуэль. Концовка не порадовала. Очень. Зачем герою Войны Теней, то бишь О`Ринуэль, какой-то хлюпик-паладин? Вот так всегда. Воровка раздражённо фыркнула, подвиги кончились, начался быт. Мысли Мишель плавно соскользнули со злодея рисованного на злодея реального. У Себастиана оказалась отвратительная привычка лезть обниматься во сне, и это притом, что накануне он сам, торжественно, с усмешкой в золотых глазах, возложил между ними подушку. На ковёр, вопреки возмущённым воплям: «Почему я должна с тобой спать?!», Мишель не пустили и, ласково уронив на пушистое покрывало, выдали недавно купленную пижаму. Подушка не спасла — уже через два часа отчаянно крутящаяся воровка оказалась в капкане из тёплых рук, слава Ктулху, одетого в пижамные штаны колдуна. В прошлый раз девушка как-то не заострила внимание — каково это, лежать в чьих-то объятьях. А если конкретнее — в объятьях вредного чёрного. Оказалось нормально, дико, непривычно, но не противно, а ещё тепло, хотя сам мужчина, кажется, мёрз. Иначе чего это ему так прижиматься к ней? Да так, что Мишель имела сомнительное с её точки зрения удовольствие слышать мерный стук сердца под ухом. Конечно, пару раз воровка взбрыкнулась, но после того, как её ещё сильнее прижали, затихла, решив не будить колдуна… от греха подальше. А через час и сама, окончательно разомлев в тепле, задремала. Проснулась девушка в одиночестве, вторая половина постели уже безнадёжно остыла, из чего Мишель сделала вывод, что колдун ушёл давно. Воровка глубоко, с досадой вздохнула — а она и не заметила, с её-то чутким, натренированным интернатом сном. Причём уже не в первый раз. На соседней подушке уже лежал чёрный ноутбук, подключённый к электричеству где-то под кроватью и стопка тёплой одежды. Завтрак, как и записку «С добрым утром, засоня. Буду к ужину. Обед принесёт Яна», воровка обнаружила рядом, на тумбочке. Фыркнула и, быстро умяв кашу, засела за компьютер, по результатам обследования оказавшийся полным всякоразными игрушками, в которые, судя по сохранениям, периодически играли. Время за незамысловатой стратегией пролетело быстро. Очнулась девушка только тогда, когда на экране появились субтитры. Мишель уронила голову на сложенные руки, облегчённо перевела дыхание, глаза с непривычки жгло, тело затекло от долгого лежания в одной позе, а кончики пальцев немного саднило. В целом, безвозвратно просранным днём воришка осталась очень довольна. На то, чтобы заскучать, у Мишель ушло совсем немного времени. В монитор она смотреть уже не могла, так что… Девушка, морщась, опустилась на колени, наклонилась, распущенными прядями касаясь пола. Довольно усмехнулась, свободной рукой подцепила край старой желтоватой тряпки и, вытащив перевязанную стопку из-под кровати, удовлетворённо плюхнулась на попу. Это были картины. Самые разные — от портретов до пейзажей, написанные акварелью, маслом, пастелью, мелками. Объединяла всё это разнообразие лишь размашистая подпись в правом нижнем углу. В основном преобладали натюрморты: увядшие цветы в незамысловатой вазе, фарфоровая посуда на одеяле, пара старых кукол, корзина яблок на фоне опавших, по-осеннему ярких листьев. Мазки в большинстве своём мягкие, краски приглушённые и тёплые. Мишель обвела пальчиком большой, розовато-персиковый бутон на особо понравившейся работе. Выполнена она была маслом, но как-то очень детально и аккуратно, создавая иллюзию фотографии: три тоненькие веточки с тремя огромными, немного увядшими и подсохшими бутонами, маленькими листочками и колючками на стебельках в тонкой, прозрачной вазе. Воровка уже не раз видела подобные цветы, но как они называются, узнать так и не удосужилась. О чём сейчас, кстати, очень жалела. — И сюда добралась? — внезапно раздался сзади голос чёрного. Девушка испуганно вздрогнула, не подпрыгнув только потому, что сидела, заполошно оглянулась и угрюмо надулась, взглядом спросив: «А что, нельзя?». — Да почему, — меланхолично пожал плечам Себастиан, усаживаясь рядом, — можно. — Ты рисовал? — деланно равнодушно поинтересовалась Мишель, прохладно покосившись на него. — Угу, был и такой период лет пятнадцать назад, — колдун потянулся к стопке, наугад вынул картину где-то из середины, при этом свалив половину полотен на пол. Девушка поморщилась, с любопытством заглянула ему в руки. Это был портрет: мужчина, лет пятидесяти, в пальто и шляпе, кажется, на автобусной остановке, позади толпятся размытые женские силуэты, моросит лёгкий дождь. Холодно, как-то уныло и безысходно.