— Нет, — закуривает вторую сигарету. — Пока сюда летел девять часов, чуть уши не опухли от желания курить, — объясняет. — В начале марта будет суд. После него Алина вернётся к прежней жизни. — Суд? Над кем? — А это тебе знать не положено. Не волнуйся! Я с неё глаз не спущу всё это время. Если с ней что случится — с меня три шкуры снимут. Ну, и с работы попрут, естественно. Ещё и с волчьим билетом. Меня потом даже охранником в супермаркет не возьмут, — усмехается. Во мне начинает подниматься ревность. Алина и он вдвоём двадцать четыре на семь. А мужик он на вид нормальный, подобные девчонкам нравятся. Как говорит Ксюха — брутал. И мне такое соседство рядом с Белкой не по кайфу. — Поехали, — говорит, докурив сигарету. — Куда? — Собаку надо домой отвезти, а то туда с живностью не пускают. У них своя. С усами и шестилапая, — шутит. Да ладно⁈ Мы едем ко мне. Москвич поднимается со мной. — Можно? — просит разрешение осмотреть квартиру. — Да. На кухне накладываю Дикому побольше корма и наливаю воды в миску. Гость внимательно осматривает вещи в комнатах. Заглядывает под стол, подоконники, шторы и каждый угол. Подходит и раскрывает ладонь. Три жучка. Я их в армии видел. — Один здесь, другой в спальне, третий на кухне. Я ничего не могу сказать. Я уже понял, что нас слушали, ещё при допросе. — Не понимаю, как их могли поставить, когда он почти всегда дома? — смотрим на Дикого. — Значит, воспользовались вашим отсутствием на прогулке. — Может быть, поэтому он был такой беспокойный? Почувствовал присутствие чужого в доме, а я прохлопал. — Беспокойный? Теперь понятно, чего он так Аксёнова невзлюбил. Не думал, что здесь нач отдела лично по квартирам работает. Для этого подчинённые есть. Нам пора, — взгляд на часы. — Пока, зверюга. Не скучай, — прощаюсь с Диким. *Пян-се — пирожок из дрожжевого теста с начинкой из мяса, лука и капусты, приготовленный на пару. ** Маласянь — острая китайская приправа. Глава 35 Глава 35 Подъезжаем к двухэтажному зданию на отшибе города. Больница, но не травматология. — Здесь же кожников лечат? — идём по аллее к входу. — Бывший санаторий МВД, палаты на один-два человека, душ и туалет при них. Минимум контактов, удобное расположение. Это всего на день. Не знаю… Я испытываю брезгливость в таких местах, словно можно что-то подцепить. Это неконтролируемо. Москвич ведёт меня по коридору второго этажа в самый конец. Только сейчас я осознаю, что даже не знаю, как его зовут. Он не представился. — Сколько у меня времени? — спрашиваю у двери. — До нашего отъезда, — пропускает меня вперёд. — Спасибо! Это же почти сутки! Мы входим в подобие прихожей. Из неё ведут две двери в палаты. Одна открыта. На кроватях сидит пара крепких ребят, смотрят что-то в ноутбуке. Ещё один у входа залипает в телефоне. Сразу его убирает, увидев нас. — Как обстановка? — Всё спокойно, товарищ капитан, — отчитывается, встав. Ну, хоть звание теперь известно. Москвич показывает глазами на соседнюю палату. — Товарищ капитан, у нас приказ никого постороннего не пускать, — перегораживает путь. — Под мою ответственность, — грубо осаживает его. Двое из палаты даже не поднялись, только слегка улыбнулись, переглянувшись. Из чего можно сделать вывод — они из команды приезжих. В девушке, стоящей у окна, я не сразу узнаю Белку. Ярко рыжей шевелюры больше нет. Теперь она брюнетка с каре и без очков. — Не рано причёску сменила? Мы вроде не расстались, — тухлая попытка пошутить. — Глеб! — бросается ко мне, но притормаживает, заметив в дверях капитана. — Здравствуйте! — Добрый день! — приподнимается на цыпочки и с корнем вырывает камеру над дверью. За стеной раздаётся мат. Кто-то недоволен его поступком. — Я надеюсь, ты тут в труселях не разгуливала? — нежно обнимаю Алину. — А ты ревнуешь? — дерзко улыбается. — Очень, — целую. — Как ты? Что-нибудь болит? — Нет. Мне сделали укол и всё прошло. Только шишка на затылке осталась. И таблетки прописали, — кивает на тумбочку. — Что произошло? — убираю пряди с её лица, за ушки. А ей идёт такая причёска. На совсем юную девочку похожа. Нежную и воздушную, как лепесток. И совершенно невинную. — Я помню только, как зашла в подъезд, было темно, достала телефон, включила фонарик и потом удар по голове. Очнулась в машине скорой помощи. — Если бы ты не настояла на том, чтобы я не приезжал, всё было бы хорошо. А теперь…- не могу произнести слова о расставании. Мне больно от одной мысли, что Белка уедет. И я не знаю, вернётся ли. Капитан обещал, но ведь он не вправе ей распоряжаться. Вдруг она больше не захочет здесь жить. — Ты уже всё знаешь, да? — виновато опускает глаза. — Кое-что. Они ничего толком не говорят. Но я давно догадывался, что ты к нам в город приехала не просто так. — Да… Я под программой защиты свидетелей… — Она у нас работает? Я думал, только на словах числится.