– Что тебе все-таки от меня надо? – Увидеть, как эта чертова колымага зафурычит, черт побери! Она кивнула, словно соглашаясь, и завела мотор. Но он знал, что на самом деле она ничуть не согласна. Он не удивился, когда она лихо развернулась на тротуаре и поехала в центр города. Сперва подумал, что с нее станется вот так, не произнеся ни слова, отвезти его в полицию, а потом решил, что нет, это не в ее духе. Она свернула налево на какую-то улицу, остановилась, чтобы прочитать табличку с названием, вытянула шею, кстати, довольно изящную, а идущая навстречу машина вынуждена была остановиться. Водитель начал кричать через окно какую-то чушь. Она не ответила, Филипп тоже промолчал, и вскоре они остановились чуть поодаль возле неоновой вывески «Отель “Ренессанс”». У него явственно промелькнула в голове довольно простая, но весьма самоуверенная мысль, но он ее отогнал. – Мне остаться в машине или пойти с вами? – Можешь пойти или делай, что тебе угодно. Он вышел, догнал ее на тротуаре. Он был выше ее на целую голову. По глупости он сказал ей, что если будет ему «тыкать», то и он будет обращаться к ней так же. – Только посмей. Я перебужу весь Макон. – Мы еще не в Маконе, а в Шалон-сюр-Соне. – Вот именно! Меня и там будет слышно. Она повернулась к нему лицом – совершенно безразличная, за словом в карман не полезет, делает вид, будто и не такое встречала, но при этом у него возникло почти физическое ощущение – абсолютная уверенность в том, что сегодня же ночью она окажется в его объятиях, что он увидит ее глаза без очков, а завтра они будут вместе загорать на солнышке. Она стояла перед закрытой стеклянной дверью. Должно быть, ей пришли в голову те же мысли, потому что неожиданно, не сводя с него взгляда, но изменившимся, словно усталым голосом она произнесла: – Да какая разница, иди. И потом зашла. Дальше произошла сцена, смысл которой он не мог понять. Девушка обратилась к элегантному господину, восседавшему за стойкой администрации, а потом к подошедшей к ним его супруге. У нее был заказан номер по телефону. На фамилию Лонго. Она спросила, ночевала ли она у них в отеле прошлой ночью. Им обоим стало не по себе, они явно были сбиты с толку и в недоумении переглядывались. – Но вообще-то, мадемуазель, вы сами должны это знать… Правда, они ее не видели. Дежурил ночной портье, а сегодня, как всегда по субботам, он выходной. Девушка ответила: – Правда? Как все просто. – Так это не вы приезжали вчера вечером? – Я как раз и хотела вас об этом спросить. Филипп держался неподалеку и машинально крутил стоящую на стойке пепельницу – водил ею вокруг подставки с шариковой ручкой. Наверное, ее это раздражало, потому что, не повернув головы, она положила правую руку ему на плечо, но сделала это мягко, почти по-родственному. У нее были очень тонкие, длинные пальцы с коротко подстриженными ногтями без лака. Машинистка, подумал Филипп. Она сказала, что если она действительно здесь ночевала, то должна быть какая-то запись, ее имя в книге регистрации клиентов. – У нас есть карточка, мы уже подтвердили это по телефону жандарму. Но вы приехали очень поздно, поэтому на ней стоит сегодняшнее число. Хозяйка, начиная нервничать, перебирала бумаги на полке за стойкой. Она положила перед девушкой маленькую белую карточку, та лишь взглянула на нее, даже не взяв в руки: – Это не мой почерк. Муж тут же вмешался: – Разумеется, не ваш. Формуляр заполнял портье. Кажется, вы сказали ему, что вы левша, а левая рука у вас была перевязана. Как, впрочем, и сейчас. Это что, неправда, вы не левша? – Левша. Он тоже взял карточку и громко прочитал слегка дрожащим голосом: – Лонго. Даниэль-Мари-Виржини. Двадцать шесть лет. Работаете в рекламном агентстве. Приехали из Авиньона. Живете в Париже. Французское гражданство. Это не вы? Казалось, она в свою очередь была обескуражена: – Из Авиньона? – Вы так сказали портье. – Какой-то идиотизм. Администратор молча развел руками. Не он же виноват в том, что она сказала какую-то глупость. Филипп сжал теплую руку, лежавшую на рукаве его свитера, и осторожно спросил: – Вы вообще сюда не приезжали? – Конечно, нет! Все придумано с начала и до конца! – Если хотите, можно найти портье. Она несколько секунд глядела на него, потом пожала плечами, сказала, что не стоит, и отодвинулась от него. Открыла входную дверь, даже не попрощавшись. – Вы не берете номер? – выкрикнула хозяйка. – Беру, – ответила она. – Как и вчера. Ночую в другом месте, но как бы нахожусь здесь. Это чтобы казаться интересной. В машине она закурила сигарету, выпустила дым с усталым видом, думая о чем-то своем. Филипп счел, что разумнее промолчать. Прошло не меньше двух минут, прежде чем она завела мотор, поплутала по закоулкам и выехала на набережную, туда, где он ее встретил. – Не хочу никуда ехать ночью. Не могу отвезти тебя в Канны. Прости, что из-за меня ты зря потерял время. Так уж получилось. Она быстро нагнулась и открыла дверцу машины. Он даже не посмел обнять ее за плечи, а уж тем более поцеловать – только бы пощечину заработал, а когда ответить тем же невозможно, то это не вдохновляет. Тогда он сказал, что соврал и в Канны не едет. – Врать нехорошо. – Я должен сесть на корабль в Марселе, 14-го. (Еще одна ложь.) В Гвинею. – Пришлешь оттуда открытку. Прошу тебя, выйди. – У меня контракт на работу в Гвинее. Реактивные двигатели для самолетов. Получил диплом, пока служил в армии. Могу рассказать массу интересного про реактивные двигатели. Очень познавательно, вот увидите. – Тебя как зовут? – Жорж. – А ты кто – цыган или испанец? – Наполовину цыган, наполовину итальяшка, наполовину бретонец. Я из Меца. Могу рассказать много интересного про Мец. – У меня аллергия на всякую экзотику. Ты не врешь про реактивные двигатели? Он поднял правую руку, сделал вид, что плюет на землю, и сказал: – Им нужны специалисты. – Я думала, они нанимают только китайцев. Он пальцами растянул уголки глаз: – Я тоже немного китаец. – Уверяю тебя, я припаркуюсь и буду спать. Долго. – Могу подождать вас в машине. – Даже речи быть не может. – Само собой, могу поспать с вами. – Невозможно. Я ворочаюсь, брыкаюсь. Ведь в ту сторону идет куча машин. Хочешь совет? – Я уже совершеннолетний. Она покачала головой, вздохнула и завела двигатель. Филипп сказал, что, если она захочет, завтра рулить будет он. С больной рукой – это не с руки. Она ответила: солнце мое, до завтра она уж точно найдет способ, как от него избавиться. При выезде из города она въехала в сад возле отеля – сколько звезд – непонятно, – где было припарковано множество машин с номерами департамента Сена и иностранными. Она вышла, он остался. – У тебя нет денег заплатить за номер? – Нет. – Ты ел? – В поезде. Вы мне перебили аппетит. Она сделала нерешительно несколько шагов по направлению к освещенному входу. Большие окна были открыты, несколько поздних посетителей ужинали за одним из столов. Она остановилась и обернулась к машине. – Ну, так ты идешь или что?