— В чем же дело? — После гибели Миши, после того, как его застрелили, она и видеть не хочет меня! — Почему вы думаете, что Мишу именно застрелили? Я слышала, что он сам застрелился. Карапет Ашотович со вздохом признался: — Да не я так думаю, а Марина. — Неужели она подозревает в убийстве вас? — испугалась Далила. Сразу мелькнула мысль: «А что, у Сасуняна был сильный мотив желать смерти друга». — Слава богу, до этого еще не дошло, — сообщил Карапет Ашотович и без всякого понуждения принялся рассказывать загадочную историю гибели Михаила Калоева. Глава 10 Ранним субботним утром Карапета Ашотовича разбудил телефонный звонок. — Т-ты м-можешь приехать п-прямо сейчас? — спросил Михаил Калоев не своим, глухим заикающимся голосом. Карапет Ашотович, предполагая очередную ссору супругов, настороженно осведомился: — А что случилось? — Приезжай, расскажу, — бросил Калоев и без пояснений прекратил разговор. Карапет Ашотович аккуратно, чтобы не разбудить жену, выбрался из постели и направился в ванную бриться. За шумом воды он не услышал второго звонка, который и разбудил Людмилу. На этот раз звонила Марина Калоева. — Карачка, что с Мишей случилось? — всхлипывая и не здороваясь, спросила она, едва Сасунян взял трубку. Он изумленно воскликнул: — Сам хочу знать. Его голос мне показался странным. Вы опять поругались? Марина заверила: — Нет. А что, он и тебе звонил? Карапет Ашотович удивился: — Что значит, и тебе? Ты где, Марина? Ты что, не дома? — Я-то дома как раз, а вот Миша остался ночевать в офисе, в своем кабинете. — Миша на фабрике ночевал? — не поверил ушам Сасунян, ведь такого еще не бывало. Калоев мог ночевать у дамы, мог в гостинице, мог провести ночь в клубе, на даче своей, на даче друзей — где угодно, но не на работе. И уж никак не в ночь с пятницы на субботу. Он подобрал надежных опытных управляющих и «фабрикой», как говаривала Марина, себя не слишком обременял. — Что он там делает? — тревожно спросил Сасунян, не поверив ни на секунду в то, что Калоев на фабрике. Марина сквозь рыдания пискнула: — Приводит в порядок дела. — Какие дела? Карапет Ашотович знал последнее «дело» друга. Это была синеокая стройная дева — не к ней же Калоев приглашал Сасуняна. — Я не знаю, какие дела, — пропищала Марина, — Миша сказал, что ночевать будет на фабрике в офисе. Сказал, что надо срочно привести в порядок бумаги. И все. Больше я ничего не знаю. А сейчас он меня разбудил и просил немедленно приехать. Зачем? — Он и меня об этом просил и мне не сказал, зачем и куда я должен приехать. Спасибо, хоть ты сообщила, где он находится, — поблагодарил Сасунян, уверовав наконец, что Калоев на фабрике. — Ты поедешь к нему? — Марина хлюпнула носом. — Конечно. Раз Миша просил, значит, я ему нужен. — Но я-то ему зачем, там, на фабрике, да еще так рано, в субботу? — Говорю же, не знаю. — Сасунян поразился: — Неужели он тебе совсем ничего не сказал? — В том-то и дело, что ничего. Сказал: «Приезжай, немедленно». И все. — Трубку повесил? Марина всхлипнула: — Да, я теперь ехать боюсь. В последние дни он был очень странный. Карапет Ашотович удивился: — В каком смысле? Я видел его позавчера, Он был обычный, веселый, нормальный. — Это с тобой, а со мной Миша был очень странный. Он постоянно о чем-то думает в последние дни, стал рассеянный, злобный. На все вопросы рычит. А когда не рычит, то молчит. Совсем со мной говорить не хочет, а тут вдруг «приезжай, немедленно». — Ну, так и поехали, — постановил Сасунян. — Через десять минут за тобой заскочу, не переживай, разберемся. Когда подъехали к проходной, Марина испуганно вспомнила: — Там же сторож. Как мы пройдем? Без пропусков не пропустят. Сасунян удивился: — Тебя что, совсем здесь не знают? — Я ни разу на фабрике не была, — краснея, призналась Марина. Карапет Ашотович ее успокоил: — Не волнуйся, сторож позвонит Михаилу, Миша распорядится нас пропустить. Однако вышла заминка, сторож не смог дозвониться до владельца фабрики: кабинетный телефон Калоева не отвечал. И мобильный был отключен. — А далеко ли до офиса от проходной? — спросила Марина. — Да вот он, офис, рядом совсем, — сторож кивнул на открытую дверь, в проеме которой виднелось серое здание. — Кабинет шефа на моей стороне, второе окно от угла. — На каком этаже? — спросил Карапет Ашотович. — Может, мы до него докричимся? Сторож не возражал: — Да, пожалуйста. Он точно там, не выходил, у него и окошко открыто, видите, на третьем этаже оно единственное распахнуто. — Миша-а! — поставив ладони рупором, закричала Марина. — Мишенька-а! Мы приехали! Ее голос потонул в грохоте грузовика, который подкатил к проходной, скрежеща и громыхая прицепом. Сторож не спешил открывать ворота; грузовик затормозил, из кабины высунулся сердитый водитель. — Трофимыч, ты че стоишь? Давай открывай, — рявкнул он, не выключая двигателя. Трофимыч махнул рукой: — Да погоди ты, не до тебя! Шеф куда-то пропал! И выключи ты свою тарахтелку, а то мы не докричимся. Водитель послушно заглушил двигатель, и Марина закричала, снова ставя ладони рупором: — Миша-а! Нас не пускают! К ней подключился и Сасунян. — Михаил! Выходи, подлый трус! — дурашливо завопил он, запрокинув голову и глядя на третий этаж.