Карапет Ашотович просиял: — Вот вам ее телефон и адрес. Я очень на вас рассчитываю. Кстати, вы не в курсе, куда пропала Людмила? На мобильный звоню ей, не отвечает. — Нет, я не в курсе. — Жаль, — задумчиво вздохнул Сасунян и повторил: — Так вы поможете? Я на вас очень рассчитываю. — Разумеется, помогу, я же пообещала. Прощаясь с ним, Далила подумала: «Страшнее всего, когда на тебя начинает рассчитывать подлец и активный манипулятор». Сасунян действительно был из тех, кто воспринимает жизнь шахматной доской, а людей, соответственно, шахматными фигурами, которые он может двигать по черному и белому полю как ему заблагорассудится. «Интересно, кто я в его игре? — мысленно рассуждала Далила. — Ладья? Конь? Уж точно, не королева. Спасибо, если не пешка. Пешка? Да нет, это вряд ли. Отвести мне роль пешки может только круглый дурак, а Сасунян на дурака не похож. Следовательно, он отвел мне в своей игре серьезную роль, из которой выйти без ощутимых потерь невозможно. Даже если я постараюсь забыть про него, в моей жизни скорей всего будет происходить то, что он наметил. Поэтому надо держать ухо востро, но и пугаться не стоит. Будем щупать, искать, размышлять. Надеюсь, встреча с Калоевой прояснит, чего Сасунян добивается и, главное, почему?» Разумеется, Далиле хотелось сразу поехать к Марине Калоевой. Хотелось поехать по многим причинам, а совсем не за тем, чтобы выполнить просьбу расчетливого Карапета Ашотовича. Марина могла знать подругу покойной Анфисы, Зинаиду Попову. Она могла раскрыть причину своей обиды на Сасуняна. У нее наверняка была своя точка зрения на происходящее. К тому же Марина явная жертва, а жертвы ищут поддержки, которую Самсонова могла дать действенно и умело. Осознавая свою возможность, Далила не просто по-женски жалела Калоеву, она не просто проникалась сочувствием к попавшему в беду человеку. Далила по своей профессиональной привычке устремлялась на помощь, она всей душой рвалась к тому, кто в ней нуждался. И все же, возникшая за Людмилу тревога была мучительней и реальней. Далила осознавала, что Людмиле грозит опасность. Боязнь за жизнь старой подруги взяла верх: Далила к Калоевой не поехала. Она устремилась к Галине Семеновой. По пути позвонила племяннику и, выслушав пафосное «Бонд! Джеймс Бонд на проводе!», торопливо затараторила: — Женька, прости, что от дел тебя отвлекаю, но срочно твоя помощь нужна. Только прошу, не ругайся… Евгений тетушку нежно прервал: — Ну что ты, я и не собираюсь ругаться. Да и нет у меня особенных дел. Далила встревожилась: — А что случилось? Ты где? — Сижу дома. — Не заболел? Бонд вздохнул: — Нет, взял выходной. «Все ясно, взял выходной и разругался с очередной своей Зайкой, — догадалась Далила и с укором подумала: — Только тогда тетке и рад». — Говори, что надо? — нетерпеливо спросил Евгений и заверил заранее: — Если смогу, помогу. — Надо по сотовому номеру вычислить владелицу телефона. И еще, желательно адрес ее узнать. Сможешь? — Без проблем, конечно, смогу. — Только, Женечка, это срочно, — попросила Далила. Племянник пообещал: — Да прямо сейчас и займусь. Говори номер. Назвав номер Светланы Михайловны, она попросила: — Как только появятся сведения, звони мне на мобильный. — Буд-сделно! — шутливо заверил Евгений. — Спасибо, — поблагодарила Далила, заруливая свой «Форд» во двор Галины Семеновой. Глава 21 — Галка, — воскликнула с порога Далила, — у Люськи нашей беда! Надо срочно спасать подругу! — А что с ней? — лениво осведомилась Галина, с явным отвращением пережевывая бутерброд с докторской колбасой. — У нее дела хуже некуда… — начала было Далила, но, взглянув на Семенову, осеклась. Подруга обычно встречала ее с радостью, чмокала в щеку и висла на шее, сейчас же смотрела хмуро и неприветливо. Далила настороженно спросила: — Почему пасмурная? Что-то случилось? — Если и случилось, кого это интересует? Люську надо спасать, а я кто? Я так, фигня, — ни с того ни с сего «лягнулась» Галина и, разом проглотив бутерброд, напустилась: — У меня нет мужа-миллионера, нет квартиры двухуровневой, бриллиантов нет, «Опелей». Я вообще нищета. Мать «одна ночка». На меня можно плюнуть и позабыть. — Прекрати, — попыталась остановить подругу Далила, но Галина презрительно бросила: — Да пошла ты! Такого еще не бывало. — Ого! — поразилась Далила. Галина подперла руками бока и «выплюнула» с обидой и ненавистью: — Сдружились, да? — Здрасте! О чем ты? — До свидания! Знаешь сама! — Ничего я не знаю. — Зато знаю я! Уж не дура! Все понимаю! Вижу, как вы сдружились! И сразу обеим я теперь не нужна! — Ревнуешь? — прозрела Далила и умилилась: — Вот глупая, ревнует. Галина умиления не разделила: отреагировала резко, почти истерически. — Ха! Я же еще и ревную! — возмущенно взмахнув руками, завопила она. — Сижу тут совсем одна, без денег, без мужа и уже без подруг! Далила опешила: — Да почему без подруг? — Потому что ты про меня забыла, а Люська хуже еще: прячется от меня. — С чего ты взяла? Галина зло рявкнула: — К телефону не подходит, и дверь мне не открывает. Я на днях чуть ли не час у нее под дверью топталась, стучала, звонила, чуть кнопку звонка не сорвала — не открыла! А ведь дома была!