Глава 23 Сообщение Далилы не произвело на Галину должного впечатления. Во-первых, она не собиралась подозревать Сасуняна ни в чем, кроме (говоря ее же словами.) «заурядного кобелирования». А что такое «кобелирование»? Снисходительная к мужским шалостям Галина не считала измены зазорным. Во-вторых, она совершенно забыла, кто такая Анфиса Пекалова. Когда же Далила напомнила, Галина фыркнула: — Ну и что? А зачем Карачке Люську свою убивать? Он же «Опель» ей подарил. — Если предположить, что Сасунян расчетливый и коварный, то ничего удивительного в его поведении нет, — терпеливо объяснила Далила. — «Опель» он подарил для отвода глаз, чтобы все видели, как он любит жену. Семенова изумленно уставилась на подругу: — Ну и дела! Ни фига не пойму, ты с чего это на Карачку взъелась? Далила утомленно закатила глаза, а Галина, игриво толкнув ее в бок, деловито осведомилась: — Приставал, что ль, к тебе? — Уж лучше бы приставал. Все хуже, гораздо хуже. Этот бессовестный Карачка только что на полном серьезе меня убеждал, что его Людмила сошла с ума и из ревности убила Анфису. — Да ну! — поразилась Галина. — Такое тебе про свою родную жену говорил? — Именно, — подтвердила Далила. — Даже не верится. А зачем? Ты же в милицию не побежишь сдавать нашу Люську. — Не побегу, и он это знает, но все равно говорил. Именно поэтому я и решила, что он собирается Людмилу убить. Сама посуди, Анфиса пишет завещание на имя Сасуняна и в тот же день погибает. Выходит, он первый подозреваемый, и ему ли об этом не знать. Он и пытается на Людмилу стрелку перевести. — А при чем тут Анфиса? — поразилась Галина. Далила схватилась за голову: — Господи! Ты же не в курсе! У Сасуняна был друг и компаньон Рубен, который погиб. Лишь после гибели Рубена выяснилось, что у него есть невеста, Анфиса Пекалова. Она и получила долю своего жениха. Кстати, теперь уже я начинаю задумываться, не Сасунян ли и Рубена убил? — И Рубена убили? — По официальной версии, он сгорел. Выпил лишку и с сигаретой заснул. Но как-то странно все это. Рубен алкоголиком не был. Похоже, подсыпал кто-то ему снотворное, а когда он намертво отрубился, сунул в руку зажженную сигарету, и вот он, пожар. — Какие страшные вещи ты говоришь! — содрогнулась Галина. Далила поежилась: — Самой не верится, что такое возможно, но, с другой стороны, почему Рубен не проснулся, когда начался пожар? Ох, угораздило же нашу Людмилу найти себе муженька. Если я не ошибаюсь, ее Карачка сущий дьявол. Но в одном я не сомневаюсь. Семенова подалась вперед: — В чем? — В том, что Сасунян рассчитывал завладеть долей Рубена, а доля эта по завещанию досталась Анфисе. — И Карапет сразу Анфису, что ли, убил? — Нет, не сразу. Он пытался проблему уладить мирным путем. Начал к Анфисе подкатывать, а тут, как назло, она запала на Мишу Калоева. Судя по всему, Калоев не слишком Карачке доверял и за долей Анфисы присматривал. Это Сасуняну и не понравилось. — Хочешь сказать, что и Калоева Карачка тоже убил? — ужаснулась Галина. Далила пожала плечами: — Ну, убить не убил, но до самоубийства уж точно довел. Дело в том, что Карачка влюбился в Марину, жену покойного Миши Калоева. — Откуда ты все это знаешь? — И Людмила мне говорила, и он сам подтвердил. Но заметь, Марина теперь не просто вдова. Она наследница фабрики, то есть очень богата. Галина охнула и вынесла приговор: — Тогда нашей Люське точно амбец! Раз Карачка уже начал валить на нее убийство Анфисы, значит, завтра она или грибочков ядовитых поест, или упадет под колеса автомобиля. Попробуй потом покойницу допросить, а уж он всем расскажет, какая она убийца. Такой прохиндей и улики еще предоставит. Уж запасся, наверное. — Этого я и боюсь, — вздохнула Далила. — Причем осуществить свои замыслы он планирует в ближайшее время. — Почему ты так думаешь? — всполошилась Галина. — Я сейчас на мели, на венки денег нет. Самсонова рассердилась: — Да ну тебя, вечно ты с глупостями, когда я о серьезном. Сасунян мечтает спешно выпроводить из Петербурга Марину. О чем это тебе говорит? Семенова честно призналась: — Ни о чем. — Это говорит о том, что она мешает ему. Оказывается, Марина с Людмилой дружат. Хоть наша Людмила и невзлюбила Марину, но я полагаю, что именно в этой Марине ее спасение. Не зря же засуетился хитрец Сасунян. Представляешь, он меня умолял убедить Марину уехать из города. Просил уговорить ее пожить на даче у матери. Поэтому я к тебе и пришла. — А я тут при чем? — подскочила Галина. Далила горестно пояснила: — Ты должна мне помочь. Очень боюсь, что, пока я буду разбираться в кознях Карапета Ашотовича, он под шумок Людмилу убьет. — А я ему как помешаю? — Поезжай срочно к Людмиле и под любым предлогом уговори ее переночевать у тебя. Галина всплеснула руками: — Совсем ты меня не слушаешь! Ведь я же тебе сказала, что Людмила меня избегает. Даже увидеться с ней не могу. Она на звонки мои не отвечает, не открывает дверь. И как, по-твоему, я ее уговорю? — Знаешь что, — рассердилась Далила, — не отбрыкивайся. Когда тебе надо, ты горы свернешь. — Хорошо, — внезапно согласилась Галина, — только сама ей звони и говори, пусть меня принимает. — Отличная мысль, звоню. Однако Людмила на звонки не отвечала. Утомившись, Далила глянула на часы и взмолилась: — Галка, ну придумай сама что-нибудь. Не могу же я разорваться на части. Честное слово, я ужасно спешу. — Куда? — Не можем же мы денно и нощно сторожить нашу Людмилу. Чтобы спасти ее, мало прятаться. Надо еще Карапета Ашотовича лишить возможности действовать. Семенова снизошла: — Ладно, беги, я сама ее разыщу и уж как-нибудь уговорю заночевать у меня. — Только смотри, не сболтни про мои подозрения, — попросила Далила. — Что я, дура? — Тогда держи меня в курсе, мобильный при мне, все, я побежала. И Далила устремилась в женский клуб, в надежде застать там Елизавету Бойцову. Ей повезло, нарядная Лиза, невзирая на свое президентство, ловко мыла шваброй полы и отчитывала уборщицу за «пылюку». Увидев Далилу, она обрадовалась и громогласно спросила: — Далька, ты? Даже не верится! Да еще так рано! — Я по делу, — сообщила Далила, многозначительно обстреливая взглядом дверь ее кабинета. Бойцова обожала секреты. — Ясно, — с готовностью кивнула она и, вручая швабру уборщице, назидательно ей сообщила: — Скоро вернусь, а ты продолжай в том же духе. Уборщица нехотя заелозила валиком по полу. Глядя на это, Елизавета протяжно вздохнула, горестно закатила глаза и скомандовала подруге: