«Ты трусиха, Джорджи». — Если все готово, можно отправляться. Он знал, что говорит резко и злобно, но ему было плевать. Он злился. Он уговаривал себя, что негодует, ибо его вынуждают уехать раньше времени, да еще и Джорджи вела себя равнодушно и пренебрежительно. Но в карете при взгляде на пустое противоположное сиденье он почувствовал себя одиноким и пожалел, что ее нет рядом. Глава 21 Натан поерзал на твердом деревянном сиденье, грузный кучер сгорбился от холода. Здорово сидеть не в кузове, держать поводья руками в перчатках, сосредоточиться на лошадях, а не на событиях последних двух дней. Когда несколько часов назад они остановились пополдничать, Джорджи выпрыгнула из багажной кареты и припустилась в пивную вместе с кучерами — Натан ни слова не успел сказать. Кричать вслед не позволила гордость; умолять составить ему компанию он не хотел. Рассерженный, он трапезничал в одиночестве в лучшем закрытом зале трактира, а когда вышел, она уже со всеми удобствами устроилась среди саквояжей. Натан решил повести карету. Он забрал у кучера Джона поводья, оставив медленную, тяжелую багажную карету позади. Ледяной воздух в носу, скрипучесть сырого шерстяного шарфа приносили удовольствие, невзирая на небольшие неудобства. Лошади шли ходко, карету на ухабистой дороге подбрасывало, у гнедых сильно дрожали массивные бедра, копыта стучали по земле. Лучше управлять каретой, сидеть со слезившимися от холода глазами, нежели размышлять в бархатной роскоши. Он, конечно же, все равно размышлял, но хотя бы был при деле. Натан пытался осмыслить, что по возвращении в Лондон Джорджи уйдет. Он уговаривал себя, что так лучше. Но он не хотел, чтобы она уходила. Он только ее нашел и прощаться не желал. Он не встречал никого похожего на сию невинную сирену, коя жила в образе мужчины, получала что хотела, презирала мирские правила. Что может соблазнить сильнее? Всю жизнь барышни пытались его завоевать. И вот появилась женщина, олицетворявшая то, что он находил привлекательным: интригующую красоту, ум, независимость. Забавно, что она окунулась в таинственную авантюру и времени на Натана у нее нет. Вдобавок Натану никак не удавалось разгадать ее тайны… Мысли прервало чудесное зрелище: из леса появилась огромная стая скворцов. Стая напоминала облако — облако, кое двигалось, пикировало, кружилось, как огромное живое существо. Натан вперился в птиц взором, замедлив лошадей. — Только поглядите, — изумленно ахнул Джон. Они наблюдали, как стая кружит, словно у созданий один разум на всех. Натан вдруг услышал резкий треск, скрежет, скрип дерева и металла. Лошадь заржала, Артур закричал. Вид багажной кареты шокировал: одна лошадь лежала, вторая лошадь запуталась в постромках и ржала, карета завалилась на бок. Натан с грохотавшим сердцем остановил лошадей, бросил поводья Джону и спрыгнул с козел. Артур пытался освободить ржавшую лошадь, пока она не утащила карету. «О боже! Там же Джорджи!» — Там мистер Феллоуз! — крикнул Артур. — Я его достану, — провопил Натан. — Освободи лошадь, потом помоги мне. Он пронесся мимо Артура и забрался на бок кареты, после чего дернул дверь. Поначалу он увидел лишь коробки и ящики, кои попадали и завалили Джорджи. Виднелись ноги, рука, светлые волосы. Сердце громыхало, сжималось от страха. — Джорджи! — Он осторожно забрался в салон. — Джорджи! Она не шевелилась, не отвечала. Он зло и испуганно выругался, начал яростно выбрасывать саквояжи и шляпные коробки, откопал ее и сумел подобраться ближе. Он убрал волосы с ее лица. Глаза у нее закрыты, кожа на ощупь холодная. — Джорджи! Ты в сознании? Горло сдавило, покуда он ждал ответа. Она молчала и не двигалась. В тусклом свете он разглядел, что кожа у нее белая как мел. Он рывком сдернул платок, стащил перчатки, дрожавшими пальцами пощупал пульс. Едва Натан ощутил слабое биение, на миг стало легче. Появились Джон и Артур. — Он умер? — спросил белолицый Артур. — Нет, но он без сознания. Помогите его вытащить. Артур запрыгнул в карету, Джон присел на корточки. Они подняли обмякшую Джорджи, через вход подали Джону, засим выбрались, дабы помочь. Джон и Артур ее держали, Натан бросил на землю пальто, и они ее уложили. Натан присел на корточки. На лбу уже формировалась шишка, кожа вокруг покраснела. Натан пощупал огромную шишку кончиками пальцев. Видимо, она ударилась головой. Сомкнутые веки казались хрупкими, губы бескровными. Он окаменел. — Джорджи. Она не реагировала. Что видели стоявшие рядом Джон и Артур? Натан ощупал руки и ноги в поисках признаков травмы, но не нашел, однако она лежала, точно мертвая. — Принесите воды. Кучер ушел, а полминуты спустя вернулся с фляжкой. Натан не понимал, что делать, посему покапал водой на губы и побрызгал в лицо. Уже прошло несколько минут, страх превращался в холодный ужас. Господи, а если она не очнется? В горле встал ком. — Джорджи, — позвал он позорно дрогнувшим голосом, а повторил уже громче, немного отчаянно, похлопал ее по щеке: — Джорджи. Кучера, наверное, гадали, почему он так обращался к камердинеру, почему он так себя вел. А потом она шевельнулась. Она всего лишь гортанно застонала, тряхнула головой, но от облегчения он словно превратился в кисель. Он опустил голову ей на грудь и прошептал: — Слава богу. — Кучера ушли. Натан поднял голову. — Джорджи, ты в порядке? Ты меня слышишь? Она опять застонала, затем едва различимо произнесла: — Голова болит. — Боже, — с облегчением засмеялся он, — ты ужасно меня напугала! Она открыла глаза, поморщилась и дотронулась до шишки. — Что случилось? — прошептала она. — Авария. Багажная карета перевернулась. Джорджи замерла, явно пыталась собраться с мыслями. — Да, вспомнила. Я услышала треск, а потом карета опрокинулась. Коробки упали. Голова… — Как себя чувствуешь? — Страшно болит голова. Она начала садиться, засим застонала и снова легла. — Надеюсь, у тебя не проломлен череп. — Такое ощущение, что проломлен. Однажды с одним из кузенов произошел примерно такой же случай. Он встал, отряхнулся и ушел, а спустя несколько часов умер. Могло то же самое случиться с Джорджи? Натан смотрел на нее с беспокойством. — Мы доедем до ближайшей деревни (она недалеко) и снимем комнату в гостинице. Я пошлю за лекарем. — Не смеши меня. Все будет хорошо. — Ты сделаешь, как я скажу. У тебя может быть черепно-мозговая травма. Тебя должен осмотреть врач. — А что с багажной каретой? С вещами? — Не волнуйся. Джон с Артуром разберутся. Обожди, давай помогу. Джорджи попыталась сесть — он обнял ее за плечи, поднял и придержал. Джон и Артур уже загрузили большую часть багажа и убирали с дороги обломки кареты. Ржавшую лошадь, коя ныне спокойно жевала траву, привязали к столбу. Мертвая вторая лошадь лежала там, где упала. Видимо, сломала шею. — Идем. Он просунул руку под колени, второй подхватил под спину и поднял Джорджи. — Натан! — вяло возмутилась она. — Что подумают Джон с Артуром? — Мне без разницы, что они подумают. Он зашагал к карете, где уложил ее на сиденье и вытащил одеяло. — Бред, — неуверенно сказала она. — Я в порядке. — Нет, не в порядке. — Натан укрыл ее, как ему нравилось, и ткнул в нее пальцем. — Не шевелись. Он вернулся к багажной карете. Кучера склонились над обломками и что-то рассматривали. Когда он подошел, они с тревогой на лицах вскинули глаза. — В чем дело? — Взгляните, милорд! Ось была подпилена рядом с колесом. — Что?! Натан присмотрелся к сломанной оси. Действительно, надпил отчетливо виднелся, лезвие прошло через две трети; оттого что оставшаяся треть не выдержала сильного напряжения и разлетелась на части, карета упала. — Кто-то ее подпилил. — Натан воззрился на кучеров.