– Да. – И не забудь захватить серп. В королевстве Ланкр существовало не много таких мест, где можно было бы спокойно поиграть в футбол – если вы хотели действительно поиграть, а не бегать за постоянно укатывающимся мячом. Большую часть страны составляли вересковые пустоши, лесистые холмы, переходившие в крутые зазубренные горы, на которые не рисковали забираться даже тролли, и глубокие долины-расщелины, угодив в которые солнечный свет никогда не выбирался наружу. Тропинка к вересковой пустоши, на которой стояли Плясуны, почти заросла, хотя находилось это место всего в нескольких милях от города. Иногда сюда забредали охотники, но только случайно. Не то чтобы охота тут была плохой, просто… …Здесь стояли камни. Круги из камней достаточно часто встречаются в горах. Друиды строили их в качестве предсказывающих погоду компьютеров, а всегда легче построить новый 33-мегалитный компьютер, чем сделать апгрейд старому и медленному кругу. Но друиды никогда не приближались к Плясунам. Камни эти не имели определенной формы. Они даже не были расположены в каком-то определенном порядке. И солнечные лучи не падали на рассвете определенного дня на определенный камень. Кто-то просто приволок в лес восемь глыб и воткнул их по окружности. Однако погода здесь была другой. Поговаривали, что если начинался дождь, то внутри круга это происходило на несколько секунд позже, чем снаружи, как будто капли падали откуда-то издалека. И то же самое случалось, когда на солнце вдруг набегала какая-нибудь тучка, – внутри круга солнечный свет исчезал на пару секунд позже. Через несколько минут Вильяму Скрябу предстояло умереть. Сразу необходимо отметить, что ему не следовало охотиться на оленей не в сезон, тем более на такого прекрасного самца и уж тем более на красного овпцепикского оленя, который официально был признан вымирающим. Впрочем, как уже говорилось выше, опасность полного и окончательного вымирания нависла скорее над Вильямом Скрябом. Олень шел впереди и так громко шуршал папоротником, что со следа не сбился бы даже слепой. Скряб крался за ним. Туман все еще нависал над камнями, но его сплошной покров уже превратился в рваные полосы. Олень приблизился к кругу и остановился. Нерешительно потоптался на месте, потом оглянулся и вдруг увидел Скряба. Охотник вскинул арбалет. Олень повернулся и прыгнул между камней. После этого момента воспоминания становятся отрывочными. Первое… …Касалось расстояния. Диаметр окружности составлял всего несколько ярдов, она просто не могла содержать такое большое пространство. Следующее… …Касалось скорости. Что-то выходило из круга, какая-то белая точка, становившаяся все больше и больше. Арбалет был наведен на цель, но сильным ударом существо вырвало оружие из рук Скряба, а потом появилось ощущение… …Покоя. И краткое воспоминание о боли. Вильям Скряб умер. Вильям Скряб глядел сквозь пальцы на примятый папоротник. А примят он был потому, что в папоротнике валялось тело Вильяма Скряба. Свежеумершие глаза осмотрели окрестности. У мертвых не бывает галлюцинаций. Смерть похожа на пробуждение после хорошей попойки: сначала – пара секунд невинной свободы, и только потом вы начинаете вспоминать поступки прошлого вечера, казавшиеся тогда столь логичными и смешными. Затем вы припоминаете действительно поразительную выходку с абажуром и двумя воздушными шарами, над которой все хохотали до боли в животе. После чего осознаете, что сегодня вам предстоит посмотреть людям в глаза, только сегодня вы трезвы и они тоже трезвы, а главное – и вы и они помните. – О, – изрек Скряб. Ландшафт словно обволакивал камни. Когда смотришь с другого плана существования, все кажется столь очевидным… Очевидным. Никаких стен, только двери. Никаких кромок, только углы… – ВИЛЬЯМ СКРЯБ? – Да? – ПРОШУ ПРОСЛЕДОВАТЬ СЮДА. – Ты тоже охотник? – СКОРЕЕ ВОР, СОБИРАТЕЛЬ ОСТАВЛЕННЫХ БЕЗ ВНИМАНИЯ МЕЛОЧЕЙ. ПРЕДПОЧИТАЮ, ЧТОБЫ ТАК МЕНЯ НАЗЫВАЛИ. Смерть с надеждой улыбнулся. Скряб нахмурил ныне бестелесные брови. – Что? Типа булавок и пуговиц? Смерть вздохнул. Метафоры редко когда доходят до людей. Порой ему даже казалось, что на самом деле всерьез его никто не воспринимает. – Я ЗАБИРАЮ ЖИЗНИ ЛЮДЕЙ, – несколько раздраженно пояснил он. – Куда? – ВОТ ЭТО НАМ И ПРЕДСТОИТ ВЫЯСНИТЬ. Вильям Скряб уже исчезал в тумане. – Эта тварь, которая мне так врезала… – ДА? – Я думал, они вымерли. – НЕТ. ПРОСТО УШЛИ. – Куда? Смерть показал костлявым пальцем. – ТУДА. До свадьбы Маграт не собиралась переезжать во дворец – людская молва, сплетни и всякое такое. Конечно, во дворце много кто жил, свободных комнат там хватало с избытком, но она будет находиться под одной крышей с… Одного этого достаточно. А если не хватит, то люди додумают. Так она считала раньше. Но сейчас кровь ее буквально кипела. А и пусть говорят. Известно, кто именно будет говорить. Все известно. Ведьмы. Ха. Пусть болтают что хотят. Она поднялась рано утром и принялась собирать свои небогатые пожитки. Хижина ей не принадлежала, как, впрочем, и мебель. Ведьмы приходят и уходят, а хижины пребывают вечно, обычно под той же соломенной крышей. Зато Маграт принадлежали: комплект волшебных ножей, мистические цветные шнурочки, различные чаши и тигли плюс шкатулка, полная колец, ожерелий и браслетов с алхимическими символами самых разных религий. Все это она сложила в мешок. Кроме того, были книги. Среди ведьм тетушка Вемпер слыла книжным червем. Целая дюжина книг, представляете? Маграт немного посомневалась, а потом оставила их на полке. И была еще обязательная черная шляпа. Шляпа никогда ей не нравилась, и Маграт предпочитала ее не носить. В мешок. Обведя комнату безумным взором, Маграт заметила у камина маленький котелок. И его туда же. В мешок и затянуть шнурком. По пути во дворец, пересекая по мосту Ланкрский провал, она бросила мешок в реку. Несколько секунд он покачивался на поверхности, после чего пошел на дно. Маграт втайне надеялась увидеть разноцветные пузырьки или хотя бы услышать шипение. Но мешок просто взял и утонул. Словно не представлял собой ничего особенного. Другой мир, другой дворец… Черный конь галопом пересек замерзший крепостной ров, от животного и от тела, лежавшего у него на шее, валили клубы пара. Всадник-эльф взлетел на коне по ступеням прямо в тронный зал, где, погруженная в свои мысли, сидела королева… – Господин Ланкин? – Олень! Олень был еще жив. Тут эльфы были искусники: попавшее к ним живое существо могло жить целые недели. – С той стороны круга? – Да, госпожа. – Я же говорила, силы слабеют.